Некруглая дата «шаловливого мальчика»

Когда 37-й Президент США ровно 33 года назад создал прецедент прижизненной отставки, в Политбюро ЦК КПСС этот шаг вызвал как минимум непонимание. Советскому руководству показалось дикой сама мысль, что от власти можно отказаться добровольно. Не случайно слово «импичмент» отсутствовало в советском политическом лексиконе. Помнится, Олег Казаров, первый секретарь Ульяновского обкома КПСС, обращаясь с трибуны I съезда народных депутатов РСФСР к Борису Ельцину, ввел нардепов в ступор, когда убежденно заявил, что «импичмент» в переводе с английского означает «шаловливый мальчик»!

Фото: Некруглая дата «шаловливого мальчика»

Все началось с пустяка. Боб Вудворд, отставной лейтенант американского флота, только-только нанятый репортером в отдел городских новостей «Вашингтон пост», вместе с коллегой Карлом Бернстайном, возвращался в редакцию с обеда. Оба мучались тем, где бы раздобыть хоть какое-то свежее событие для хроникальной колонки. Наудачу они завернули по пути в районный суд американской столицы. Там слушалось дело пяти задержанных накануне взломщиков, взятых с поличным в отеле «Уотергейт».

Собственно, отель был только малой частью комплекса на берегу реки Потомак, две трети которого занимали обычные квартиры и офисы. Подсудимые – американец и четверо кубинских эмигрантов - настаивали, что они всего лишь «бригада слесарей». Журналисты заскучали и собрались было восвояси, когда один из кубинцев вдруг вскользь упомянул ЦРУ, к которому он якобы принадлежал. При установлении личности американца выяснилось, что Джеймс Маккорд – сотрудник избирательного комитета президента Ричарда Никсона, в прошлом кадровый разведчик. Офис, который они взломали, оказался штаб-квартирой Национального комитета Демократической партии. До выборов, где за свой второй президентский срок Ричард Милхауз Никсон боролся с сенатором-демократом Джорджем Макговерном, оставалось всего четыре месяца.

В последующем выяснилось, что никакой политической подоплеки за взломом избирательного штаба демократов не было и близко. К этому времени мало кто из республиканцев сомневался в успехе Никсона, он лишь превзошел самые радужные ожидания – победа в 49 штатах из 50. Причастность администрации к установке «жучков» не доказана и по сей день. Имела место обыкновенная уголовщина с привкусом «клубнички». Интересовали «водопроводчиков» исключительно номера телефонов спонсоров партии «ослов», причем только мужчин. Один из взломщиков был совладельцем бригады проституток по вызову и нуждался в новой состоятельной клиентуре – только и всего.

Кэтрин Грэм, дочь крупного еврейского банкира, купившего за гроши раздавленный Великой депрессией «Вашингтон пост», возглавила газету после смерти мужа. Она выслушала доклад своих репортеров и освободила их от всякой газетной работы, кроме одной – копать глубже. Когда «Уотергейтский скандал» полыхал уже вовсю, Никсон жаловался советскому послу Добрынину, что публикациями в «Вашингтон пост» американские евреи мстят ему за его политику на Ближнем Востоке. Президент даже выяснял, нельзя ли устроить так, чтобы «Пост» сменила владельца, но увы – Кэтрин Грэм, прима американской журналистики, владела газетой единолично. Ее еврейские корни здесь совершенно не при чем, она была убежденной либералкой, а либералы ненавидели Никсона люто. Он платил им той же монетой.

Ричард Никсон – единственный американский политик, избранный на два срока вице-президентом, а затем на два срока президентом. Он прекратил войну во Вьетнаме. За годы его правления американцы выиграли космическую гонку у СССР и первыми высадились на Луну. Никсон сделал впечатляющие шаги в разрядке международной напряженности: нормализовал отношения с Китаем, в Москве подписал с Леонидом Брежневым договор ОСВ-1. Он, наконец, был единственным из американских президентов, кто нашел время объехать все штаты. И оставался безнадежно плох в глазах интеллектуалов.

Никсона, рядового калифорнийского конгрессмена, во времена разгула маккартизма входившего в комитет конгресса США по расследованию антиамериканской деятельности, угораздило в свое время разоблачить старого коммунистического подпольщика Алджера Хисса. Спор, был ли Хисс советским шпионом, не окончен по сию пор, но это громкое дело на рубеже 50-х превратило Никсона в политика национального масштаба и сделало его навсегда смертельным врагом либералов.

Потушить скандал вокруг Уотергейта ничего не стоило – рассказать обществу все и не мешать прокурорам изобличить преступников. Вместо этого эмиссары Белого Дома начали подкупом склонять «водопроводчиков» к даче ложных показаний, шантажировали тех, кто отказывался от денег. Под напором СМИ, разъяренных полуправдой в ответ на элементарные вопросы, администрация ушла в глухую оборону. «Уотергейтским делом» заинтересовалось руководство конгресса, по его требованию специально был сведен независимый следственный орган.

В январе 1973 года начался суд над взломщиками, и судебные слушания стали передаваться по телевидению на всю страну. Последней ошибкой Никсона стало жесткое распоряжение генеральному прокурору Ричардсону уволить прокурора Кокса, сделавшего запрос относительно системы правительственного аудиоконтроля, документирующего разговоры Никсона с помощниками в Овальном кабинете Белого дома. Никсон ни за что не желал обнародования этих бесед, ссылаясь на «привилегию исполнительной власти».

Верховный суд США в июле 1974 единогласно определил, что у президента нет таких привилегий, и приказал ему немедленно выдать плёнку прокуратуре. После опубликования распечаток не осталось сомнений, что американский президент с самого начала пытался воспрепятствовать правосудию в личных и партийных интересах. Когда Никсон узнал, что республиканцы в сенате заявили, что поддержат обвинения по все пунктам, он написал короткую записку следующего содержания: «Достопочтенному Генри А. Киссинджеру, Государственному секретарю. Уважаемый Государственный секретарь! Настоящим я покидаю должность президента Соединённых Штатов. С уважением, Ричард Никсон. 9 августа 1974».