Независимость: что можно одним, того нельзя другим?

В минувший вторник в Вене завершился первый раунд переговоров о будущем статусе Косово. Это первые прямые переговоры между сербами и албанцами. Даже самые отчаянные оптимисты не предполагали, что Белграду и Приштине удастся договориться о чем-то конкретном. Так и произошло. Второй раунд переговоров намечен на 17 марта.

Настрой участников переговоров диаметрально противоположен. Максимум, на что готова пойти Сербия – предоставление краю широкой автономии. Косовские албанцы настаивают на полной независимости. Де-факто они ее уже получили. После бомбардировок 1999-го года Белград абсолютно не контролирует край. И более того – не имеет никакой возможности этот контроль восстановить.

Евросоюз и США, впрочем, в течение всех этих лет никогда прямо не высказывались за предоставление краю независимости. Прецедент слишком опасен – в Вашингтоне и Брюсселе это прекрасно понимают.

С другой стороны поддержать сербов и помочь в восстановлении хотя бы номинального контроля Белграда над Косово Запад тоже не в состоянии. Просто потому, что этого не хотят албанцы. Не хотят до такой степени, что готовы к любому развитию событий – вплоть до военного конфликта. Кому в Европе нужна новая война на Балканах?

Исходя из этого, можно с большой долей уверенности предположить, что будет выбрано меньшее из зол. Косово независимость получит. Благовидный предлог найти, в общем-то, труда не составит. «Всенародный референдум» и вопрос решен. С учетом того, что и в мирное время албанцы составляли более 80 процентов населения края, нетрудно угадать, как проголосует Косово по вопросу о независимости…

И вот здесь как раз и возникнет прецедент. Который, если сформулировать просто, будет звучат так – «Если им можно, то почему нам нельзя?»

«Нам» - это Абхазии, Южной Осетии, Приднестровью, Нагорному Карабаху. Собственно, там уже давно говорят о том, что в «механизме решения подобных конфликтов не может быть двойных стандартов». То есть если Косово получит независимость, то и непризнанные государства на территории бывшего СССР имеют полное право точно так же поставить вопрос. Причем на международном уровне.

«Как появилась косовская проблема и как появились югоосетинская, абхазская и приднестровская проблемы? Россия не препятствовала выходу Грузии из состава СССР, почему Грузия препятствует Южной Осетии и Абхазии, которые самоопределились, чтобы они стали независимыми?», - это слова лидера Южной Осетии Эдуарда Кокойты.

Но Запад к подобному развитию событий не готов. Более того, ни Вашингтон, ни Брюссель даже не желают готовиться к подобной постановке вопроса. Принцип территориальной целостности государств, «не работавший» по отношению к бывшей Югославии , прекрасно «работает» по отношению к Грузии или Молдавии (с Нагорным Карабахом, правда, ситуация более запутанная).

По большому счету, территориальными конфликтами на постсоветском пространстве Запад начал активно интересоваться только после того, как в некоторых бывших республиках СССР к власти пришли «демократические» лидеры. До этого США и Евросоюзу на целостность этих государств было, мягко говоря, наплевать. Разве что спецслужбы интересовались, так им это положено по роду деятельности…

Однако теперь ситуация совершенно иная. Грузинский президент   Михаил Саакашвили или его молдавский коллега Владимир Воронин пребывают в полной уверенности, что их понимание сути конфликтов встретит полную поддержку в Вашингтоне и Брюсселе. Ведь практически все непризнанные республики (за исключением, может быть, все того же Нагорного Карабаха) ориентируются на Россию.  Для Запада это неприемлемо, поскольку недопустима даже мысль о том, что Россия может стать центром интеграционных процессов на постсоветском пространстве.

И здесь очень многое зависит от позиции Москвы. Россия должна четко заявить о своем отношении к происходящему. Либо наша страна поддерживает стремление непризнанных республик к независимости (или вхождению в состав России). Либо скурпулезно придерживается принципа территориальной целостности государств.

Разумеется, второй вариант более логичен – Россия многонациональное государство и всякого рода «прецеденты» у своих границ не особо нужны.

Но с другой стороны, может ли наша страна отказывать в поддержке, когда на нее рассчитывают?

А если оба варианта неприемлемы, то может быть имеет смысл предложить третий? Иначе Россия вновь окажется статистом, мнение которого спрашивают только из вежливости. Если вообще спрашивают.