Москва беспокоит фаворита французских выборов

Кто бы ни стал новым президентом Франции, страна в политическом смысле будет уже не той, что прежде. Существенно могут измениться и отношения с Россией. Оба кандидата, прошедшие во второй тур, родились в годы «холодной войны», и многолетнее противостояние с Москвой не могло не повлиять на их мировоззрение. Из их уст уже звучали критические высказывания в адрес Кремля.    

Во Франции состоялся первый тур президентских выборов. Несмотря на то, что интрига вокруг них была заплетена лихая, неожиданностей не произошло – во второй тур вышли экс-глава МВД Николя Саркози и социалистка Сеголен Руаяль.

Как было объявлено в понедельник, кандидат от правящей партии Союз за Народное движение (СНД) Николя Саркози набрал 31,11% голосов. Во втором туре он будет соперничать с представительницей оппозиционной Социалистической партии Сеголен Руаяль, которую поддержали 25,84% избирателей. Лидер центристского Союза французских демократов (СФД) Франсуа Байру получил 18,55% голосов, а руководитель националистического Национального Жан-Мари Ле Пен - 10,51%. Число голосов, отданных за остальных кандидатов, не превышает 5%.

Если верить опросам общественного мнения, во втором туре должен победить Саркози с результатом 54%. Однако итог голосования отнюдь не предрешён. Так, лидеры представленных в Национальном собрании левых партий – коммунистов и «зелёных» – Мари-Жорж Бюффе и Доминик Вуане призвали поддержать Руаяль. Байру с симпатиями не определился, а Ле Пен, который, скорее, должен был поддержать Саркози, назвал последнего «плохим вариантом» президента, поскольку экс-глава МВД только на четверть француз.

Основной спор между кандидатами в президенты шёл в экономической области. Саркози, сделавший себе имя на усмирении погромов в арабских и негритянских кварталах, выступал за сокращение налогов и урезание пособий по безработице. Руаяль, будучи социалисткой, пообещала «борьбу с олигархами» и защиту малоимущих. Ле Пен избрал своим коньком тему иммигрантов, заполнивших пригороды крупнейших городов страны. Байру старался показать себя как «третья» сила и антиглобалист, защитник французских крестьян, уставших и от правых, и от левых.

В то же время, существенное место в предвыборных спорах занимала внешняя политика. Саркози всячески давал понять, что его главная его цель – улучшение отношений с Вашингтоном, куда он демонстративно съездил с визитом. В отличие от него, Руаяль жёстко критиковала внешнюю политику Буша, и её основная задача – укрепление Евросоюза. Ле Пен призывал спасать «коренную Европу» от засилья иммигрантов и выступал против усиления Еврокомиссии. А Байру так и остался «внешнеполитическим котом в мешке», сосредоточившимся на внутренних делах.

Тема России, конечно, не было приоритетной для рядового французского избирателя, однако основные кандидаты в президенты не обошли ее вниманием.

«Если вы хотите, чтоб я сказал, к кому я ближе – к США или России, которая ведет себя так, как мы это видели в Чечне, то я ближе к США. Эволюция России вызывает у меня беспокойство», - сказал Саркози. «Франция должна говорить с Россией на языке правды», - отметила Руаяль. И только Ле Пен был к Москве благожелателен. «Я выступаю за Европу, которая включала бы в себя Россию и простиралась от (французского) Бреста до Владивостока», - подчеркнул он.

Если судить по высказываниям кандидатов, вышедших во второй тур, отношения между Россией и Францией в любом случае могут ухудшиться – по крайней мере, на первых порах.

Если говорить о Руаяль, то с французскими левыми Москве всегда было сложнее строить отношения, чем с правыми. Скажем, контакт с правыми президентами Шарлем де Голлем или Жаком Шираком Советскому Союзу, а потом и России удавалось наладить лучше, чем с социалистом Франсуа Миттераном.

Впрочем, Саркози может доставить ещё больше проблем. В отличие от Руаяль, критически настроенной по отношению к США, экс-глава МВД готов тесно сотрудничать с Вашингтоном, чего ранее не делали ни де Голль, ни Ширак. Хотя публично Саркози не поддержал войну в Ираке, он указывал, что Францию и США объединяет демократия, и потому Вашингтон для Парижа важнее Москвы.

Венгерское происхождение Саркози также кажется препятствием для развития российско-французских отношений, потому что на них может быть брошена тень восточноевропейских комплексов.

Кстати, сами личности кандидатов в президенты автоматически превращает будущего главу государства в историческую фигуру. Дело в том, что Саркози – только на четверть француз. Его отец приехал во Францию из Венгрии, и только в 1980 году стал её гражданином, а дед кандидата по материнской линии – грек. Что касается Руаяль, то никогда ещё президентом Франции не становилась женщина. Так что будущий хозяин Елисейского дворца в любом случае станет «первопроходцем».

«Революционность» выбора французов кажется ещё большей, если взглянуть на биографии кандидатов. Так, уходящий президент Ширак поддержал Саркози даже несмотря на то, что тот когда-то со скандалом бросил его дочь и женился на другой. Личная жизнь Руаяль ещё интереснее – она всячески старалась выставить себя как эмансипированная женщина нового склада. У неё четверо детей от генерального секретаря Соцпартии Франсуа Оланда, но за 30 лет совместной жизни они так и не зарегистрировали свой брак. В общем, формально она – многодетная мать-одиночка.

Ещё одна важная вещь, которая произойдёт в любом случае – смена поколения французских политиков. Уходящему Шираку 74 года, а обоим его возможным преемникам – чуть за 50. Таким образом, во Франции впервые придёт к власти президент, родившийся уже после Второй мировой войны. Ни у Саркози, ни у Руаяль уже не будет в личной памяти союзнических отношений с Москвой в годы борьбы с нацизмом, зато «холодная война» наложила отпечаток на их политическое сознание.

В любом случае, наследство будущему президенту достанется не самое простое. Очень высокие налоги заставляют сотни тысяч французов работать за рубежом (преимущественно в Швейцарии, Бельгии и Канаде), не урегулированы и многие вопросы трудового законодательства. С каждым годом всё больше напоминает о себе проблема иммигрантов арабского и (в чуть меньшей степени) африканского происхождения. Не решён вопрос с сепаратистами на Корсике. Представители коренных нацменьшинств – эльзасцы, баски, бретонцы требуют признания своих национальных и языковых прав и призывают Париж прекратить делать из них французов.

Во внешней политике Франция также стоит на распутье. Как поступить – начать сближаться с США или сопротивляться «англосаксонскому миропорядку»? Продолжить ли учить Россию уму-разуму и отгораживаться от неё визовыми барьерами, или признать в ней равноправного партнёра, а её граждан – нормальными людьми, которым можно открыть дорогу в Париж без оформления множества бумаг? Попытаться углублять евроинтеграцию и расширение ЕС или остановиться на достигнутом? Ответы на все эти вопросы предстоит дать будущему президенту Франции, имя которого станет известно вечером 6 мая.