Франция и Голландия плюнули на Единую Европу

На состоявшемся в воскресенье во Франции референдуме по конституции Евросоюза граждане страны сказали ей «нет», попутно отправив в отставку правительство. А в среду за ними последовали граждане Нидерландов. В результате под угрозой оказался весь проект европейской интеграции, ведущую роль в котором все годы его воплощения в жизнь играли французы и голландцы. Кроме того, её пример может стать заразительным для населения других стран ЕС.

Плевок в историю

Итоги референдума во Франции и Нидерландах, где около 56% и 62% населения соответственно высказались против принятого главами государств ЕС проекта конституции Единой Европы, вызвали ожидаемый шок. Действительно, уже несколько месяцев практически все опросы отдавали преимущество противникам конституции. Однако сторонники углубления интеграции тешили себя надеждой, что в последний момент чаша весов склонится в их пользу. Не вышло.

Удар оказался ещё сильнее оттого, что именно Франция и, в  меньшей степени, Голландия, в течение последнего полувека, а то и нескольких веков была главным локомотивом объединения Европы. Ещё Вольтер, Дидро, Монтескьё и Руссо, говоря об идеалах свободы, равенства и братства, мечтали о том, чтобы они восторжествовали во всём «Старом свете». Революционеры конца 18 века, включая Наполеона, утвердившись внутри Франции, сделали попытку воплотить идею просветителей в жизнь. Сразу же после Второй Мировой войны с идеей объединения Европы для её поднятия из руин и предотвращения в ней новый войн выступил глава МИД страны Робер Шуман. В 1957 г. в Риме Франция, Италия, Западная Германия, Голландия, Бельгия и Люксембург сделали первый шаг к объединению, заключив Союз угля и стали. Они сняли препятствия в торговле этими на тот момент основными поставщиками ВВП, тем самым положив начало экономической интеграции.

В 60-е годы пришёл момент начала политического объединения. И здесь на передний план вышел президент страны, герой Второй Мировой войны Шарль де Голль . Он сказал о том, что Европа должна стать «третьим полюсом», отличным как от СССР, так и от США. Ему удалось осуществить исторический прорыв: вместе с канцлером ФРГ Конрадом Аденауэром он объявил о конце «укоренившегося противостояния» двух стран и создании Единой Европы. Спустя 10 лет после этих слов к ЕЭС (Европейскому Экономическому сообществу) присоединились Великобритания, Дания и Ирландия, а в 80-е годы – Греция, Испания и Португалия. Тогда же Франция и Нидерланды выступили инициаторами заключения Шенгенского соглашения о беспрепятственном перемещении по Европе людей, товаров и услуг.

В 1992 г. произошёл новый прорыв, и главную роль в нём сыграли как раз Франция и Голландия. В марте того года именно в нидерландском Маастрихте был подписан договор о преобразовании экономического союза в политический, и на месте ЕЭС возник ЕС. Первым главой Еврокомиссии стал француз Жак Делор, при котором в новый союз вошли Австрия, Финляндия и Швеция. Осенью 1997 г. всё в том же Маастрихте главы 15 стран приняли решение о расширении Евросоюза за счёт бывших социалистических стран. В 2000 г. во французской Ницце главы Франции и Голландии выступили с инициативой принятия конституции Евросоюза. Так что французское и голландское «нет» стало для европейских политиков настоящим «ударом снизу», нокаутирующим апперкотом, ибо проект Единой Европы не оценило население стран, стоявших у его истоков.

Кошелёк и стабильность дороже высокопарных слов

Разумеется, большинство французов и голландцев мало задумывались об истории и прочих «высших материях», говоря европейской конституции «нет». Прежде всего, они испугались за собственную безопасность и содержимое своего кошелька. За последние десятилетия Франция и Нидерланды превратились в самые многонациональные государства Европы. Численность выходцев из стран третьего мира в них превысила отметку в 10% от общего числа населения, что создало им немало проблем в самых разных областях.

Прежде всего, речь идёт о выходцах из мусульманских стран. Во Франции это преимущественно арабы из Северной Африки – алжирцы, марокканцы и тунисцы, численность которых вместе с другими мусульманами превышает 5 млн. человек. Помимо общего высокого уровня преступности и низкого по сравнению с коренным населением уровня жизни, многие из них являются членами исламистских группировок, причастных к террористической деятельности, в т.ч. и к взрывам в самой Франции. Они подчёркнуто не хотят ассимилироваться, и, наоборот, пытаются склонить к переходу в ислам местное население, чем вызывают у последнего глубокую неприязнь.

В Голландии ситуация с мусульманами кажется ещё более сложной. Там есть три крупные общины выходцев из стран исламского мира – марокканцы, турки и индонезийцы. Из 16 млн. голландцев почти миллион – мусульмане, которые не только не хотят ассимилироваться, но и проявляют чрезмерную агрессию. Так, только за последнее время выходцы из Марокко, принадлежащие к исламистским организациям, совершили два громких убийства известных людей, критически отозвавшихся об исламе – режиссёра Тео Ван Гога   и правого политика Пима Фортайна . Разумеется, после этого градус недовольства выходцами из мусульманских стран резко вырос. 

Кроме того, у всех иммигрантов – мусульман и немусульман – более высокая рождаемость по сравнению с местным населением, поэтому внешний облик жителей Парижа и Амстердама стремительно меняется. Многие из них не желаютработать, получая высокие пособия по безработице и на многочисленных детей, которые оплачивают коренные французы и голландцы. Естественно, в их глазах выходцы из стран «третьего мира» являются «захребетниками», мешающими им получить более высокую зарплату.

Им вполне достаточно имеющихся иммигрантов, а тут на их рабочие места будут претендовать ещё и жители «Новой Европы», который и сейчас уже там немало. Например, во Франции работает более миллиона поляков, а политики готовы дать «зелёный свет» очередной партии гастарбайтеров, а также заставить своих избирателей оплачивать подъём новых членов ЕС до среднего по Европе уровня, сокращая социальные программы. Поэтому, отвергая конституцию ЕС, французы и голландцы выразили недоверие курсу своих правительств.

В результате Франция и Голландия оказались в состоянии глубокого политического кризиса. В первой вынужден был уйти в отставку премьер-министр Жан-Пьер Раффарен, с чьим именем и связывалась «глобализация». В Нидерландах всё может быть ещё драматичнее. По конституции страны референдумы запрещены, поэтому нынешнее голосование было консультативным. Окончательное решение по судьбе конституции ЕС останется за парламентом. Депутаты пообещали послушать народ, но в то же время 80% из них готовы проголосовать «за» основной документ Единой Европы вопреки воле народа. Так что страну может ждать полный крах политической системы. Премьер Ян-Петер Балкененде отказался подавать в отставку, но этим он может только усугубить своё и без того непростое положение.

Цепная реакция

Голосование французов и голландцев поставило под угрозу не только будущее конституции ЕС, но и всей Европы. Комиссары Евросоюза и, прежде всего, глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу едва скрывали своё разочарование. Между тем итоги этих референдумов могут стать только началом провала основного документа Единой Европы в тех странах, где его судьба решается на всенародном голосовании.

Конституцию ЕС могут не одобрить даже в бывших социалистических Польше и Чехии. Полякам не нравится ущемление их суверенитета, поскольку именно сейчас они рассчитывают вновь увидеть свою страну в числе великих держав. В фанатично католической Польше неприемлют отсутствие упоминания о христианских корнях Европы. Кроме того, там опасаются того, что создание наднациональных органов позволит Германии поставить вопрос возвращении ей территорий, вошедших в состав Польши после Второй Мировой войны.

Последнее вызывает наибольшее опасение и в Чехии. Её граждане боятся, что страна потеряет суверенитет, а несколько миллионов немцев, выселенных из страны после войны, вернутся в страну и начнут предъявлять непомерные требования и, в конечном счёте, всё закончится поглощением страны Германией. Кроме того, сторонники евроинтеграции дискредитировали себя серией скандалов, поэтому на парламентских выборах, скорее всего, победят евроскептики, к числу которых принадлежит и президент Вацлав Клаус, призвавший страны Евросоюза остановить процесс ратификации конституции ещё после голосования во Франции.

Не всё однозначно и в Северной Европе. Вступление в ЕС Дании и Швеции произошло благодаря весьма зыбкому перевесу на референдумах, а в зону евро они так и не вступили. Уровень неприятия иностранцев в них – один из самых высоких в Европе, поэтому провал конституции здесь почти обеспечен. Кроме того, их может вдохновить пример близкой им Норвегии, которая уже более 30 лет противится присоединению к Евросоюзу.

Наконец, Великобритания. Англичане изначально были противниками глубокой интеграции, выторговывая себе право на особые отношения с США. Она не собирается вступать в зону евро, Шенгенское соглашение и вообще как-то ограничивать свой суверенитет. При этом провал конституции ЕС там произойдёт как при голосовании в парламенте, так и на референдуме. Лейбористы по вопросу евроинтеграции расколоты, а консерваторы – дружно против. Среди регионов страны только Шотландия и католики Ольстера готовы поддержать создание подлинно Единой Европы, а вот англичане и валлийцы, по всем опросам, подобным желанием не горят.

Голосование во Франции и Голландии показало, что процесс европейской интеграции был излишне ускорен, и под него до сих пор не подведена реальная, понятная большинству граждан стран Европы основа. Поэтому есть два выхода: либо приостанавливать процесс, либо повально протаскивать её через парламенты, тем самым лишая собственный народ права решать ключевые вопросы, а, значит, и попирать демократию, оплотом которой и считают себя в Евросоюзе. Таким образом, дорога к Единой Европе началась с фальстарта, на что и указали евробюрократам жители Франции и Голландии.