90-летие окончания Первой мировой: напоминание Западу о роли России

11 ноября исполняется 90 лет со дня заключения Компьенского перемирия 1918 г., завершившего Первую мировую войну. Главным определяющим моментом было то, что Россию, одного из главных участников, туда не пригласили, как не пригласили и на процедуру подписания Версальского мирного договора. Эта ошибка дорого стоила всему миру, доказав, что без ее участия невозможно решить ни одну глобальную проблему.

Церемония подписания перемирия, завершившего самую кровопролитную на тот момент войну, унесшую жизни около 10 млн человек (большинство – потери Антанты), прошла в простом вагоне французского маршала Фоша в Компьенском лесу (сегодня – пригород Парижа).

Фактически, Германия подписала акт о капитуляции: она должна была вывести войска из оккупированной ею части Бенилюкса, Эльзас-Лотарингии и Франции, а также сдать Антанте практически все тяжелое вооружение, включая артиллерию, а также авиацию и подводный флот. Таким образом, Союзники решили гарантировать то, что немцы не превратят перемирие в передышку для продолжения войны.

Самое интересное, что боевые действия велись за пределами Германии. Почему же она капитулировала? Уже потом, во времена Веймарской республике и при Гитлере, родилась теория об «ударе предателей ножом в спину». Иными словами, «враги Германии» из числа социалистов подняли мятеж, уничтоживший Германскую империю, хотя ее войска не испытали поражения на поле боя.

Революционные события осени 1918 г. в Германии и восстание на германском флоте действительно привели ее к краху. Но кто был в этом виноват, и неужели революция была неизбежна? Обратимся к событиям, предшествующим началу Первой мировой войны.

Стороны начали готовиться к решающей схватке за передел мира еще с конца XIX века, чему предшествовало объединение Германии в единое государство. Растущая германская экономика нуждалась в новых колониальных рынках, которые Берлин, опоздавший к дележу Азии и Африки, рассчитывал отобрать у Англии и Франции.

На стороне Германии в составе «Центрального Блока» воевали Австро-Венгрия, Турция и Болгария. Против него была мощная коалиция из 34 государств, включая Россию, Англию, Францию, США и др.

Поводом к войне послужило убийство боснийскими сербами сравнительно умеренного политика наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. 15 (28) июля 1914 г. Австро-Венгрия объявила войну Сербии.

Германский Генштаб сделал ставку на «план Шлиффена», по которому немцы должны были молниеносными ударами поочередно разгромить Францию и Россию.

Последняя, несмотря на полученный в Русско-японской войне урок, к глобальному столкновению готова не была. В Антанте Россия оказалась из-за недальновидной политики Николая II , который под давлением своего окружения, кормившегося с вложений англо-французского капитала в российскую экономику, разорвал Бьёркские соглашения о союзе с Германией 1905 г. и с этого времени тесно пристегнул нашу страну к «республиканской упряжке».

Это и было историческим парадоксом, на который до сих пор почти никто из историков не обращал должного внимания. В отличие от стран Германского блока, ключевые участники Антанты, даже Англия, уже отошли от монархического устройства власти. Во Франции и США монархическая идея предавалась анафеме как «деспотизм», подлежавший уничтожению. И эти страны делали всё, чтобы это доказать. Во Франции осели тысячи революционеров-эмигрантов, а американские бизнес-круги щедрой рукой подкармливали тех же большевиков через Максима Горького.

И вот, монархическая Россия оказалась в республиканской кампании против монархического же блока. Результатом стала гибель четырех крупнейших империй: Австро-Венгерской, Германской, Османской и Российской.

Почему же мы все-таки вступили в эту войну? Во многом Россия стала заложницей своей собственной мессианской идеи, бытовавшей не только среди народа, но и в политической элите, по спасению других православных народов, живущих на Балканах от турецкого или прочего ига.

Эта идеология фактически превалировала в умах и сердцах россиян от царя до крестьян с конца XVIII – начала XIX века. Постепенно она обрастала соображениями закрепления за собой проливов, связывающих Черное и Средиземное моря.

Практически все русско-турецкие войны XIX века шли под лозунгом оказания помощи «балканским православным братьям» – болгарам, сербам, черногорцам, грекам и пр., и в конечном итоге это и привело нас в ловушку, в которую мы попались в 1914 г.

Особенно показательной в этом отношении была Русско-турецкая война 1877–78 гг., результатом которой было спасение болгар и прочих православных балканских народов от турецкой резни. Однако на Берлинском конгрессе 1878 г. под давлением Запада, угрожавшего повторением Крымской войны, России пришлось согласиться на значительное урезание границ Болгарии, что было воспринято болгарской элитой как предательство и привело, как ни странно, к ее тяготению в сторону Германии. Дошло до того, что в октябре 1915 г. спасенные нами «братушки» выступили против нас на стороне наших злейших противников турок, от которых мы их спасали.

Урок войны 1877–78 гг. не пошел в прок и в 1914 г. мы, не будучи готовы к глобальной войне, всё же в нее ввязались, защищая сербов. Этому предшествовала «дипломатическая Цусима» 1908 г., когда Россия фактически уступила австро-венгерскому ультиматуму и закрыла глаза на оккупацию Веной земель боснийских сербов. Тем самым была заложена бомба замедленного действия, которая и взорвалась в 1914 г. Кайзер Вильгельм II не стал одергивать своего ближайшего союзника, хотя элементарно мог это сделать, зная то, какую роль играли православные народы в российской внешней политике. Однако он рассчитывал на то, что Россия, «сдав» сербов в 1908 г., сдаст их и на этот раз.

Но на этот раз царь под давлением «ура-патриотической общественности» объявил мобилизацию, призванную остановить агрессию против сербов. Исходя из военных соображений, это означало фактическое начала войны против Австро-Венгрии, главного германского союзника. В ответ Германия нам объявила войну.

Что же мы могли противопоставить этой мощной в военно-экономическом отношении стране, несколько десятилетий готовившейся к переделу мира? По сути, ничего. Если сравнить состояние экономик Германии и России, то мы проигрывали немцам практически по всем промышленным показателям. Так, Германия на 1914 г. выплавляла одного чугуна в несколько раз больше чем Россия и соответственно, выпускала военной техники гораздо больше чем мы.

Степень нашей готовности к войне определялась хотя бы тем, что мы уже осенью 1914 г. расстреляли почти весь запас артиллерийских снарядов и на 10 немецких отвечали лишь одним своим. Ситуацию еще больше усугубило отставание в военной стратегии царской военной элиты. Чего стоит, например, один лишь «знаменитый кавалерист» дядя Николая II Николай Николаевич Романов, которому Россия была обязана тем, что накануне войны она почти не имела тяжелой артиллерии, сделав ставку на легкие полевые пушки калибра 75-мм на конной тяге.

Итогом ненужной для нас войны в условиях некомпетентного руководства, неспособного обеспечить продовольствием даже тыл, стал Февральский переворот, приведший к власти еще более некомпетентное Временное правительство. В свою очередь это привело к власти большевиков, подписавших в марте 1918 г. позорный Брестский мир, по которому мы теряли Украину и почти всю Белоруссию с Прибалтикой.

Однако при этом свою роль, отведенную ей английскими и французскими стратегами, Россия сыграла «на ура»: когда немцы рвались к Парижу, мы спасли Францию, ударив по Восточной Пруссии, для спасения которой Вильгельм II был вынужден снять с французского направления значительные силы. И продолжали спасать Антанту до тех пор, пока немцы не вывели нас «из игры» с помощью оплаченной ими революции (от выпуска газеты «Окопная Правда» до переезда лидеров большевиков в Россию) и в дело не включились США.

К тому времени силы Германского блока были на пределе: 29 сентября 1918 г. капитулировала Болгария, 30 октября – Турция, 3 ноября – Австро-Венгрия. Германия осталась в одиночестве. Однако не это было главной проблемой, а отсутствие запасов продовольствия, которое и стало почвой для Германской революции 1918 г.

Компьенское перемирие ознаменовало новый этап развития международных отношений. Бывшие полноправные участники великих держав – Германия и Австро-Венгрия – из субъектов мировой политики стали её объектами. Россия на несколько лет фактически была исключена из новой системы международных отношений.

На фоне этого на арену глобального соперничества уверено выходили неевропейские державы – США и Япония.

И хотя Компьенское перемирие аннулировало прежние соглашения Германии и Австро-Венгрии с другими государствами, в том числе и «Брестский мир», это уже ничего для нас не могло исправить. Наряду со странами Германского блока мы оказались в числе главных проигравших. Представителей белых армий, выступавших от лица национальной России, бывшие Союзники не пустили даже на порог Версальского дворца.

Однако унижение, испытанное немцами в сочетании с влиянием событий в революционной России создавало в Европе неустойчивую международную обстановку. Германия жаждала реванша, а на обломках Российской империи образовался более активный во всех отношениях СССР. В итоге последовала Вторая мировая война, которая и показала, чего кто стоит: без поддержки России бывшие члены Антанты смогли продержаться под напором германских войск всего месяц. Немцы унижения не забыли и через 22 года, в июне 1940 г., в том же самом Компьенском лесу, в том же самом вагоне Фоша, заставили французов подписать еще более позорное соглашение, демонстрирующее полный разгром Франции.

И хотя как известно, история ничему не учит, этот факт должен лишний раз напомнить Западу о том, что игнорирование интересов России рано или поздно выйдет ему боком.