Атом раздора

Очередной раунд переговоров по будущему ядерной программы Ирана между представителями Исламской республики и ЕС фактически сорван. Встречи иранцев с объединённой делегацией Франции, Великобритании и Германии 31 августа не будет из-за того, что ядерный завод в городе Исфахан возобновил свою работу. Похоже, жёсткая позиция нового президента Махмуда Ахмадинеджада, с одной стороны, и Запада с другой - могут превратить Иран в новую горячую точку.

Тема ядерной программы Ирана не нова. Работы по обогащению урана начались в стране ещё в годы правления аятоллы Хомейни, объявлявшего Запад и, прежде всего, США и Израиль, «Большим сатаной». С тех пор американцы и израильтяне всё время грозят нанести удар по объектам, где ведутся работы по обогащению урана. В 1993 года с помощью России в иранском городе Бушир началось строительство АЭС. В ответ США ввели против ряда российских НИИ санкции. Власти Ирана говорили, что ядерная программа носит исключительно мирный характер, но на Западе им не очень верили. Каждая из сторон упорствовала, и переговоры шли ни шатко, ни валко.

На рубеже тысячелетий ситуация несколько изменилась. Окрепший Евросоюз начал пытаться проводить собственную политику, и одним из таких направлений стал Иран. Все карты были европейцам в руки: у власти в Иране находился президент Мохаммад Хатами, готовый на диалог с Западом. Пока США и Израиль то и дело угрожали Ирану ударами, Франция, Великобритания и Германия вели диалог, закончившийся подписанием в прошлом году Парижских соглашений о временной приостановке работ по обогащению урана.

Всё изменилось 24 июня, когда к власти в Иране пришёл жёсткий консерватор Махмуд Ахмадинеджад. В США появились заявления, что новый глава Исламской республики входил в группу террористов, захвативших заложников в посольстве США в 1979 году. Правда, потом ЦРУ вынуждено было это опровергнуть. Тем не менее новый президент ясно дал понять, что Иран начнёт снимать все самоограничения в области работ по обогащению урана. В ответ Джордж Буш заявил, что «мы рассматриваем все возможные средства, для того чтобы добиться желаемого результата. Использование силы является последним из них. Но все знают, что в течение нескольких лет мы вынуждены были это делать для укрепления безопасности нашей страны».

На сей раз всё оказалось намного серьёзнее привычной американо-иранской воинственной перепалки. В июле иранцы демонстративно и без спешки дождались установки инспекционного оборудования МАГАТЭ в ядерном центре города Исфахан, а затем начали его расконсервацию.  В ответ европейцы предупредили, что в случае продолжения работ по обогащению урана они приостановят переговоры и вопрос об иранской ядерной программе будет поставлен на Совбезе ООН. В Тегеране на это заявили, что угрозы делу не помогут и ничто не должно ущемлять законных прав Ирана на развитие атомной энергетики и ядерной программы.

В начале августа европейцы, пытаясь предотвратить дипломатическое фиаско, выступили с рядом новых предложений. Среди них - строительство АЭС в Бушире с помощью западных компаний, при участии западных фирм, бесперебойное снабжение ядерным топливом на долгосрочной основе, гарантии национальной и международной безопасности, улучшение экономического и торгового сотрудничества с Западом, вплоть до выхода Ирана на позиции главного поставщика нефти и газа в Европу. В обмен от Ирана требовалось только соблюдать мораторий на обогащение урана. Иран вроде бы согласился, но затем в Тегеране резко сменили тон, назвав предложения затягиванием процесса переговоров. В ответ верховный представитель ЕС по вопросам внешней политики и безопасности Хавьер Солана призвал к созыву очередной сессии МАГАТЭ и выносу вопроса об «Иранском досье» на заседание Совбеза ООН.

Почувствовав, что стране могут грозить серьёзные санкции, президент Ахмадинеджад провёл ряд телефонных консультаций с руководством ООН и Евросоюза. И предварительно стороны договорились о новом раунде переговоров 31 августа, но ЕС повторил свои условия. В ответ официальный представитель МИД Ирана Хамид-Реза Асефи сказал, что «Исламская Республика Иран вела переговоры не ради переговоров. Мы по-прежнему полагаем, что переговоры должны привести к реализации и гарантированию прав Ирана на обладание мирными ядерными технологиями». На сей раз ему ответил председатель Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) голландец Рене ван дер Линден: «Ядерная программа Ирана представляет угрозу для всего региона», - отметил он. И хотя глава МИД Франции Филипп Дуст-Блази попытался смягчить ситуацию словами о том, что срыв встречи 31 августа не означает конца переговоров, в проблему будущего иранской ядерной программы вмешалась новая перебранка – теперь уже между Ираном и Евросоюзом.

Таким образом, переговоры о будущем ядерной программы Ирана, как и в случае с КНДР, заходят в тупик. Каждая из сторон настаивает на своём, не исключая самого худшего сценария развития событий и усиленно готовясь к нему. Россия от этого оказывается в двояком положении: с одной стороны, именно она может перехватить инициативу и убедить Иран остановить обогащение урана – ведь превращение прикаспийской страны в ядерную державу едва ли ей на руку. С другой - строительство АЭС в Бушире ведут именно россияне, и в случае её бомбардировки наша страна потеряет миллиарды долларов, как это уже было в соседнем Ираке.

Иван Шмелев