Куропаты: фальшивка националистов трещит по швам

Жертв гитлеровского геноцида не удалось приписать “сталинским репрессиям”

Громыхая по рельсам, скорый поезд Минск — Москва стремительно отсчитывал последние километры белорусской земли. Прощай, край голубых озер. Прощай, гостеприимная Белоруссия. Я, деревенский мальчишка, видел тебя когда-то в развалинах, босиком ходил по твоим топким полесским болотам. Тогда мне было одиннадцать лет, и я еще ничего не понимал в жизни. Не знал, что пройдут годы и мне придется столкнуться с таким мерзким бесчестие, когда опытные фальсификаторы в борьбе за власть отважатся наживать свой политический капитал на костях мертвых.

Не могу уснуть. Мне все кажется, что иду по этой обильно политой кровью земле, слышу крики и стон людей. Группами по пятнадцать — двадцать человек, их подводят к краю ям и расстреливают. Люди падают в агонии, руками обнимают друг друга...

Теперь это место белорусские националисты для большего эмоционального воздействия назвали Куропатами: дескать, ни в чем неповинных людей расстреливали здесь, как куропаток...

Первые сенсационные сообщения об этом появились в 1988 году: на северной окраине Минска обнаружены массовые захоронения “жертв сталинского террора” в период с 1937 по июнь 1941 года. Многие средства массовой информации, в том числе и российские, спешили раздуть сенсацию: счет казненных шел не на десятки, а на сотни тысяч.

Итак, что же происходило в Куропатах? В конце августа — начале сентября 1941 года в районе бывшей деревни Готище гитлеровцы оборудовали лагерь смерти. Фашисты и их пособники расстреливали здесь узников минского гетто, а также евреев, депортированных из Польши, Германии, Австрии, Чехословакии и других стран.

Каково же было удивление жителей республики, когда 27 июля 1992 года они увидели на экранах своих телевизоров, как на могилы жертв гитлеровского геноцида представители республиканских властей возлагали венки с надписью на траурных лентах “Павшим от рук палачей НКВД”. Жертв фашизма для руководителей республики больше не существовало: отныне были только жертвы НКВД. Это “подкрепили” правительственная комиссия и прокуратура республики: в Куропатах покоится не менее тридцати тысяч человек — “жертв сталинского террора”. Все остальные “подробности” были растиражированы в книге “Куропаты: следствие продолжается”, авторами которой выступили Генеральный прокурор республики Г. Тарновский, начальник прокуратуры В. Соболев, а также минский журналист Е. Горелик. Однако в материалах дела было столько неясностей и противоречий, что общественность республики потребовала пересмотреть вновь события полувековой давности.

С этой целью была создана независимая общественная комиссия, которую возглавил старший научный сотрудник Академии наук Белоруссии Валентин Павлович Корзун. Полтора года потребовалось ей, чтобы взвешенно, скрупулезно изучить материалы уголовного дела, насчитывающего 13 томов. Самостоятельно были проведены расследования обстоятельств преступления, изучены отчеты археологов, опрошены десятки жителей окрестных деревень.

Вопросов по результатам “официального” следствия появилось множество. Скажем, как квалифицированные юристы, установившие в процессе следствия, что большинство гильз, найденных в эксгумированных захоронениях, было 1939 года изготовления, могли утверждать, что НКВД в 1937 — 1938 годах расстреливал боеприпасами 1939 года? По утверждению тех же следователей, в Куропатских захоронениях покоится не менее 5400 женщин. Бывшие сотрудники НКВД С. Харитонович и М. Давидсон показали, что в тюрьме комиссариата содержались и подвергались казни только мужчины. Подтверждают это и данные архива КГБ республики: с начала 20-х и по конец 1939 года в Минской области к высшей мере были приговорены всего пять женщин. Достоверно известно, что из них расстреляна одна. Откуда же могло взяться такое количество женских останков?

Прокуратура республики отрицала факт депортации в Беларусь, в том числе и в Минск, бременских, гамбургских, варшавских евреев, хотя для следственных работников не составляло большого труда обратиться в Австрию, Польшу, Германию с тем, чтобы установить, имели ли эти факты место в действительности. Оказывается, имели. Об этом свидетельствовали многие евреи, прибывшие в белорусскую столицу из-за рубежа на 50-летие минского гетто. До 1988 года ни на топографических картах, ни в народной памяти урочища не было. Казалось бы, этот факт должен был насторожить прокуратуру, а может и пролить свет на происходившие. На каком основании следователи прокуратуры утверждали, что, дескать, многие из допрошенных свидетелей собирали там когда-то грибы и ягоды? Ничего подобного быть не могло, хотя бы потому, что, как установлено экспертизой, сосны и другие деревья в северных предместьях белорусской столицы — так называемых Куропатах — были высажены и, естественно, выросли в послевоенное время.

Или, скажем, как можно было убеждать людей, что в Куропатах находилось репрессивное кладбище НКВД, когда фактически оно было расположено в другом месте — в районе узкоколейки севернее дороги на Заславль. Что-что, а это должно быть хорошо известно прокуратуре. Ну, если не прокуратуре, то органам государственной безопасности однозначно, и, думается, не составляло особого труда выяснить это.

Нельзя не обратить внимания и на следующие заключения эксперта: из 25 обнаруженных в захоронении № 5 расчесок 18 изготовлены в Австрии, одна — в Польше, одна — в Чехословакии, а из 9 галош 3 изготовлены в Германии, одна — в Польше, остальные также иностранного производства. Среди найденных ювелирных украшений отмечены католические крестики-распятия или же медальоны с изображением Мадонны. Кроме того, обнаружены зубные коронки, изготовленные из платины. Известно, что этот металл в зубопротезной практике в СССР никогда не применялся.

Самое удивительное однако то, что доблестные прокурорские работники придерживались мнения, что немцы-де в Куропатах не стояли и никого там не расстреливали. Как можно такое утверждать? Этот вопрос задавали многие, с кем мне довелось встречаться. Осознавали ли эти работники, что “куропатская машина” работала на весь мир? Пришедшие в то время в Белоруссии к власти силы использовали эту ложь и клевету для собственного самоутверждения. Но, слава Богу, нашлись честные и мужественные люди, у которых хватило сил, терпения и, конечно же, смелости вступить в небезопасную для них схватку с этими силами, похоже насквозь пропитанными ненавистью к Советской власти. Чего доброго, можно было ведь и самому оказаться в незавидной роли “клеветника”.

О том, что в Куропатах покоятся останки жертв гитлеровского геноцида, следователей прокуратуры убеждали здравствующие и ныне очевидцы. Один из них — Иван Харитонович Загороднюк, бывший командир одного из партизанских отрядов бригады “Дядя Коля”, которая действовала в годы немецкой оккупации в пригородных районах Минска. Кто-кто, а он-то хорошо помнит события тех лет. Вот что он рассказывает:

— Примерно в полукилометре от печально известной ныне деревни Готище или, как после ее называли, Зеленый Луг, на месте которой возведены сегодня новые жилые массивы Минска, в начале войны располагался сильно укрепленный немецкий гарнизон. Говорю об этом не понаслышке, так как все происходившее видел собственными глазами. В двадцать один год, когда немецкие оккупанты топтали мою родную Белоруссию, я ушел в партизанский отряд, а вскоре получил и свое первое боевое крещение.

Многие, наверное помнят, когда горел бывший совхоз “Красный маяк”. Гитлеровцы создали здесь подсобное хозяйство, и мы получили приказ уничтожить его. Так вот прежде, чем выполнить задание, мы отправились в разведку. В ту августовскую ночь на окраине деревни Готище мы обнаружили несколько немецких частей. Поэтому утверждение следователей, что в Куропатах немцы не стояли и никого поэтому расстреливать-де не могли, —сущая ложь. Я неоднократно давал показания, выступал по этому поводу на страницах газет. Однако прокурорские работники этого не захотели учесть. Похоже, они выполняли чей-то социальный заказ.

Спасибо, что вы предоставляете мне возможность через “ПРАВДУ” — Интернет” еще раз рассказать обо всем увиденном. Не верьте, люди, что в Куропатах покоятся жертвы НКВД. Здесь покоятся жертвы гитлеровского геноцида.

Первые автоматные очереди прогремели в Готище в начале сентября 1941 года. И первыми их жертвами были евреи, граждане стран Европы.

Расскажу, как эта трагедия начиналась и чем закончилась.

В начале войны гитлеровцы мобилизовали несколько тысяч евреев для работы переводчиками, в частности в Москве. Они двигались вслед за фронтом. Эшелоны проследовали до Орши, но здесь были вынуждены задержаться. Столицу взять не удалось, а первые залпы наших “Катюш” посеяли среди немцев ужас и панику. Переводчики оказались невостребованными и их решили уничтожить.

Из Орши евреев начали отправлять в товарных составах в Минск. По прибытии к месту назначения их выстраивали колоннами и отправляли своим ходом на холмы в Готище. Палачи уничтожали людей по четко отлаженной технологии: обреченным группами приказывали выстроиться вдоль вырытых ям, а затем со звериной ненавистью расстреливали их в упор, добивая оставшихся в живых. Кроме гитлеровцев, участие в зверствах принимали литовские и латышские националисты. Помню, на улицах Минска, бывшей Цнянской и продолжении улицы Горького, на перекрестках Логойского тракта в середине сентября появились стрелочные указатели с надписью “Курпате юден”. Выставлены они были в направлении полевой дороги, ведущей к деревне Готище. По всей вероятности, это было кодовое название операции по уничтожению евреев. Наверное, отсюда и появилось название Куропат.

После расстрела первых групп прибывших из Орши евреев гитлеровцы начали уничтожать также и узников минского гетто. Особенно массовыми были расстрелы 6 — 7 ноября 1941 года. Продолжались они до прихода весны сорок второго, а с середины лета гитлеровцы продолжали экзекуцию в Тростенце, тоже в лагере смерти, недалеко от Минска. Он для этого был выбран не случайно, туда подходила железнодорожная ветка, и это облегчало осуществление геноцида.

С наступлением весны и особенно лета 1942 года трупы в коллективных могилах в Готище начали разлагаться, возникла реальная угроза эпидемии, и гитлеровцы вынуждены были частично эксгумировать захоронения. Часть трупов сожгли, а остальные присыпали известью и более толстым слоем земли. Неудивительно, что в 1988 году во всех эксгумированных могилах были обнаружены некомплектные останки человеческих костей. Прокуратура же объяснила этот факт естественной убылью как следствием перемещения земли, хотя были найдены и следы извести. Но об этом, конечно, было выгоднее умолчать.

Мне трудно сегодня обо всем этом говорить. Трудно вдвойне, потому что для определенной части людей добро и зло в достижении своих политических целей ставились на одинаковые чаши весов, и все это делалось с целью компрометации нашей бывшей советской действительности.

После окончания войны я не один раз бывал в деревне Готищи-Зеленый Луг, встречался и беседовал с местными жителями. О том, что здесь покоятся останки жертв гитлеровского геноцида, знали все. Знали об этом и в Центральном Комитете Компартии Белоруссии. Однако в те годы на первом плане были другие заботы. Предстояло поднимать из руин заводы.

И вот забытую, отчасти и по нашей вине, трагедию полувековой давности определенные силы пытались использовать для достижения своих политических целей. Не вышло...

Иван Харитонович тяжело вздохнул, видно было, как побагровело вдруг его лицо. Он не выдержал, встал и вышел из-за стола.

— Как вы думаете, — продолжал он затем, — достаточно ли имелось после всего сказанного у прокуратуры республики аргументов в пользу версии, согласно которой в Куропатах расстреливали не гитлеровцы, а органы НКВД? Вымысел, стремление выполнить чей-то социальный заказ...

В конце дня я позвонил председателю независимой общественной комиссии Валентину Павловичу Корзуну, с которым мы знакомы давно и виделись не один раз. И вот встретились вновь. Он все такой же — неугомонный, терпеливый.

— Никто из членов нашей комиссии не сомневался в объективности сделанных ею выводов, — рассказывал Валентин Павлович горячо, убежденно. — А они неоднозначны: в Куропатах покоятся жертвы гитлеровского геноцида. И это мы подтвердили неопровержимыми фактами, вещественными доказательствами, показаниями свидетелей. С нами согласились и большинство членов правительственной комиссии, подписали совместный протокол, в котором потребовали пересмотра дела. Однако в течение трех лет прокуратура никаких конкретных усилий не предпринимала, хотя первый заместитель Генерального прокурора республики В. К. Кондратьев уведомлял нас, что решение о возобновлении следствия, о результатах которого будут проинформированы Верховный Совет и общественность республики, принято.

Конкретных же дел не последовало. Думается, во многом потому, что начальник отдела прокуратуры по особо важным делам В. Соболев, один из авторов книги “Куропаты: следствие продолжается”, не хочет опровергать ранее выдвинутые им же самим обвинения. В своем письме на имя В. П. Корзуна он написал, что на поставленные в заключении нашей комиссии вопросы прокуратура республики уже дала ранее ответы...

И лишь с приходом на должность Генерального прокурора республики О. А. Пожелко, когда расследование было поручено следователю военной прокуратуры майору юстиции В.Т. Сомову, дело сдвинулось с мертвой точки.

Весной минувшего года были проведены раскопки еще нескольких захоронений. Результаты экспертизы найденных вещей и на сей раз дают основание утверждать, что в коллективных могилах покоятся останки иностранных граждан — жертв гитлеровского геноцида. Последовало и официальное сообщение Белорусского телеграфного агентства от 4 ноября 1997 года, в котором со ссылкой на пресс-центр прокуратуры, говорилось, что “некоторые доказательства, добытые в установленном законом порядке, противоречат прежним выводам следствия”. Констатировалось также, что прежние выводы, сделанные прокуратурой республики, использовались определенными силами в борьбе за власть.

Кто они, эти силы, хорошо известно. Это в первую очередь Белорусский народный фронт во главе с З. Позняком, который нашел сегодня приют в США. Белорусские националисты выступали и продолжают выступать против дружбы двух единокровных народов — русского и белорусского. Как могли они противодействовали подготовке и подписанию договора о Союзе между Россией и Белоруссией. Неймется им и сейчас. Их не покидает мысль о взятии реванша.

Что же нового в деле о Куропатах на сегодня?

Возвратясь в Москву, я позвонил в Минск В.П. Корзуну.

— Военной прокуратурой принято решение о продолжении раскопок захоронений, — слышался его голос в трубке. — На наш взгляд, это отрадно, дело необходимо довести до конца. Мы в свою очередь тоже не сидим сложа руки. Намерены обратиться к помощи международной общественности, в немецкие органы с просьбой установить имена расстрелянных, разыскать их родственников, ставим своей целью добиться, предоставления коллективным могилам статуса международного кладбища. Конечно, сколько точно покоится здесь жертв гитлеровского геноцида, предстоит еще установить...

Я слушал его и, признаться, радовался. Не дрогнули. Выстояли. Как их ни шельмовали, ни оплевывали.

Правду о Куропатах скоро узнает весь мир.

Владимир КОСТЫРКО,

Обозреватель “ПРАВДЫ.Ру”.