"Новый курс" канцлера Шредера

Через три недели после победы на выборах в бундестаг Социал-демократическая партия Германии (СДПГ), получившая 40,9 % голосов, и "Союз-90/"зеленые" (6,7 %) подписали договор о создании правящей коалиции и определились по составу нового кабинета. Заступающий 27 октября на пост канцлера Герхард Шредер подвел черту под 16-летним правлением Гельмута Коля.

Уходит эпоха в Германии и Европе, связанная с именем "великого строителя возвращенного единства немецкой нации" и лидера европейской интеграции 80-90-х годов.Апогеем политической карьеры Коля было объединение Германии в 1989-90 годах. Но уже скоро политическая победа "канцлера единства" начала приносить издержки. Камнем преткновения для политики Коля стало вписывание Восточной Германии в единое германское государство. И Колю, и другим сторонникам воссоединения двух Германий этот процесс представлялся на порядок более простым, нежели это оказалось в действительности.

Казалось – чего уж проще! И там, и там немцы. Стремление к воссоединению огромно. ГДР – "не худший кусок" социалистического лагеря. Вложить деньги – и получить результат.

Ничего подобного не произошло! Вписать восточных немцев в правила, установленные для немцев западных, оказалось задачей, не решаемой в рамках "блицкрига Коля". Напротив, в каких-то смыслах Восточная Германия потянула за собой Западную. Барьер несовместимости двух систем, двух социальных опытов оказался почти непреодолимым.

Терминология отличительных и самоотличительных называний восточных и западных немцев - "осси" и "весси" приобретает все более ругательные и конфронтационные оттенки. По этому поводу уже написаны тома. Но подлинное осмысление еще только предстоит.

В любом случае ясно, что объединение двух Германий привело как минимум к самому серьезному перенапряжению западногерманской экономики. В год из этой самой благополучной до воссоединения двух Германий экономики Западной Европы выкачивается на развитие "Восточных земель" до 85 млрд. марок. То есть за восемь процесса объединения на это затрачено чуть ли не 500 миллиардов долларов! Сумма астрономическая!

Оппоненты Коля говорят, что примерно столько стоил бы такой промышленно-технологический рывок Западной Германии, который по своим результатам намного бы "переплюнул" даже знаменитое "японское чудо". Экономика Западной Германии стала бы недостижимым для мира лидером.Этого не произошло, в чем винят Коля. Причем теперь это обвинение стало формулироваться весьма авторитетными в Германии фигурами. Откуда же были взяты такие астрономические вложения в "Восточные территории"? Ведь, как известно, давший одним берет у других.

Взято было – у населения всей Германии и прежде всего Германии Западной. За 16 лет правления Коля налоги в стране увеличивались 14 раз, резко вырос внутренний долг, вдвое поднявшаяся безработица к началу 1998 года достигла уже пятимиллионной отметки. В 1994 году канцлер Коль в последний раз сумел мобилизовать великодержавный синдром немецкого народа. Он выиграл выборы, "отжав" из "объединительного процесса" все, что было еще возможно. Огромную роль сыграла тогдашняя видимость победы "русской политики" Коля. Все мы помним, как это было. Помним и известное исполнение барабанной музыки главой нашего государства.

Коль тогда убедительно доказывал –

• "я хозяин русской карты",
• "я вывел войска с территории Германии",
• "я переиграл результаты Второй мировой войны".

В 1998 году второй из главных политических козырей Коля - "русская карта" - был бит. Дефолт 17 августа, нанесший очень болезненный удар по германским банкам и их гарантированным правительством кредитам России - подвел черту под надеждами Коля на авторитетную политическую помощь "друга Бориса". На этом умело сыграл успешный конкурент Коля.Третья крупная политическая карта Коля – стремительное объединение Европы вокруг Германии. Здесь очень многое зависело от успешного разыгрывания первых двух карт - "воссоединительной" и "русской".

Объединенной Европе нужны были сырьевые и прежде всего энергетические ресурсы России, и ей нужна была безусловная мощь объединенной Германии. В ситуации, когда и первое, и второе оказалось поставлено под сомнение, Европа оказалась втянутой в вязкий процесс. Умелая игра крупнейших финансовых спекулянтов мира (того же Сороса в первую очередь) превратила этот вязкий процесс в подлинную финансово-политическую трясину. Даже крупнейшая ставка евроинтеграционной игры последнего времени - единая валюта "евро" - в этих условиях становится по крайней мере проблематичной.Политический штурм Коля протяженностью в 16 лет оказался под сомнением в своих главных стратегических направлениях. Нельзя сказать, что Германия отказалась от своих претензий. Но она резко сменила стиль достижения желаемого. И именно такая резкая смена стиля приводила к безусловной необходимости смены политического лидера Германии. И поэтому Шредер фактически был обречен на успех.

В самом деле, неудачи Коля лишали шансов классический блок ХДС/ХСС, не способный к резким коррективам политики "великого объединителя". Возможно, ХДС/ХСС могла осуществить такие коррективы. Но не хотела, считая, что будущее за политикой в духе Коля. В этом смысле для нее достаточно эффективной стратегией было классическое "пропустить ход", то есть сделать то, что она не могла сделать сама, чужими руками. Но кто мог заменить ХДС/ХСС? Объективно неудовлетворенность ситуацией и среди "осси", и среди "весси" - привела к росту популярности социал-демократов и преемницы компартии - Партии демократического социализма (ПДС) не только в восточных землях, но и в западных.Это как бы дарило классическим социал-демократам долгожданный шанс на победу. Но только "как бы", ибо риск проиграть в рамках подобной классики был слишком велик, а победа классики вовсе не отвечала пониманию национальных интересов "сильными мира" в Германии. Нужны были именно "нетипичные социал-демократы".

Опыт Т.Блэра (так и хочется сказать "соблазн Блэра") был чересчур притягателен. Поэтому было решено не выдвигать от СДПГ на пост канцлера кого-либо из "неудачников" предыдущих четырех выборов из "старой гвардии". Но кого же выдвинуть? И вот лидер СДПГ Оскар Лафонтен пошел на риск, мобилизовав все партийные фракции на поддержку премьера земли Нижняя Саксония Г.Шредера.Рискованность эксперимента была в том, что Шредер не пользуется широким авторитетом в рядах "своей" СДПГ. Многие социал-демократы считают его оппортунистом, не слишком церемонящимся с их "профсоюзно-пролетарскими ценностями".

Еще в 1978г., возглавляя "Молодых социалистов в СДПГ", Шредер заявил политику "отхода от социалистической ориентации в пользу большего внимания к проблемам молодежи". Избираясь с 1980г. в бундестаг, становясь с 1990-го бессменным премьером Нижней Саксонии, Шредер подчеркнуто избегал идеологических подходов в политике, заявляя, что нет "экономической политики СДПГ", а есть "либо хорошая, либо плохая экономическая политика вообще".Более того, Шредер открыто шел на контакты с представителями крупного капитала, заслужив прозвище "друг боссов". "Бывший марксист" снискал особую популярность в промышленных и финансовых кругах Германии.

Наиболее явно его связка с олигархами прослеживается в Нижней Саксонии, где находятся такие гиганты германской индустрии, как "Фольксваген" (в контрольный совет которого входит сам Шредер), заводы "Зальцгиттер", крупные судоверфи, металлургические и химические предприятия. В свой "теневой кабинет" министром экономики Шредер пригласил миллионера-электронщика Йоста Штолльманна.Наряду с этим Шредер отыграл всю "лейбористскую классику", включив в нее даже реликты программ начала ХХ века, которые приносили успех в Англии так называемым радикалам, руководимым семейством Чемберленов. Вообще ориентация на Англию была для Шредера чуть ли не основополагающей.

Шредер, как новоявленный немецкий полурадикал-полулейборист, заявил о себе избирателям прежде всего как о кандидате от "среднего класса". Но понятие "средний класс" претерпело серьезную метаморфозу. Шредер ввел термин "новый центр", предполагающий как бы политический союз рабочих, интеллигенции, мелких и средних предпринимателей для "экономического обновления и инноваций в сочетании с полной социальной ответственностью". Одновременно в 100-дневной программе своего правительства Шредер заявил о возрождении "Союза труда" - организации, объединяющей представителей работодателей и трудящихся и призванной ввести "новую этику" в трудовые отношения. Развертывание понятия "новой этики" было отложено на потом.

И это дает сейчас Шредеру возможность маневра, не укладывающегося в классическое противопоставление "право-левых коррекций".И наконец, вполне типичная для социал-демократов Германии идея заключения "пакта о занятости" и снижения налогов для малообеспеченных слоев перетянула на сторону Шредера Объединение немецких профсоюзов, насчитывающее более 8,6 миллионов избирателей.Не последнюю роль в победе СДПГ сыграла активная поддержка из-за рубежа. Французские социалисты в августе направили в Берлин "интеллектуальный десант" во главе с бывшим министром культуры Жаком Лангом для поддержки немецких социал-демократов. Это выбило у Коля сильный аргумент касательно того, что только он может обеспечить франко-германский альянс и европейское единство, вытекающее из этого альянса.Но самый мощный ход в поддержку Шредера сделали, конечно же, англичане.

Правительство британских лейбористов (так и хочется сказать "неолейбористов") не только не скрывало, что поддерживает именно Шредера, а не СДПГ в целом. Нет! Этого оказалось мало. Тони Блэр несколько раз дает Шредеру исключительно яркие политические характеристики. Он настаивает на данной кандидатуре так, как будто является руководителем одной из немецких земель, а не главой чужого государства. А сразу же после победы Шредера он именует его - "политическим деятелем огромных потенциальных возможностей". Что, не слабо?!

Адресная поддержка Шредера Блэром заслуживает особого внимания. Уже не раз отмечалось, что Шредер активно использует такие лозунги Блэра, как "новый центр", "социальная ответственность", "модернизм". Политический стиль Шредера поразительно напоминает стиль Блэра. А этот стиль – весьма и весьма многообещающ. Ибо уже нет не только ни малейшего намека на марксизм (все еще весьма популярный среди западных социал-демократов). Нет даже классических понятий "левое" и "правое". А есть невнятная пока еще по своему окончательному содержанию, но отнюдь не внушающая социального и иного оптимизма конвергенция неолейборизма и неоконсерватизма.

В самом деле, предвыборный союз Шредера с "финансовыми боссами" напрямую адресует к альянсу Блэра с крупным бизнесом накануне выборов 1997г. в Англии. Принципы, заложенные Шредером в "новой этике трудовых отношений" для Германии, - калька с осуществляемой "новыми лейбористами" Блэра реформы социальной сферы. А эта реформа (что очень и очень важно) фундаментально и категорически порывает с какими-либо реликтами левых идей социального равенства.Отказавшись от лейбористско-социалистической традиции, "новые социал-демократы" и в других сферах демонстрируют "сдвиг вправо". И этот сдвиг еще усиливает их "контур союзничества". Ибо в предвыборной борьбе основным объектом информационных атак СДПГ оказались не быстро набирающие политическую массу правые партии, а ХДС-ХСС. Да и предвыборный альянс СДПГ с партией "зеленых" тоже индикативен, поскольку европейские и особенно немецкие "зеленые" - это давно не просто защитники экологии, животного и растительного мира.

Это очень специфическая, порой крайне агрессивная политическая ориентация: в частности, именно фракция "Союз 90/"зеленые" в июне 1998г. приглашала в Германию официальную делегацию Чечни.О политическом сдвиге СДПГ и Шредера говорят и первые внешнеполитические шаги нового канцлера. Свой первый после выборов зарубежный визит во Францию Шредер использует для обнародования новой концепции Европы, где ведущую роль должны играть уже не две, а три "евродержавы" - Франция, Германия и Великобритания.

Это - фундаментальная ревизия акта о франко-германском сотрудничестве, подписанного еще де Голлем и Аденауэром в 1962 году, где была зафиксировано стремление строить "новую Европу", держа "на расстоянии" Англию и США! Именно в рамках того акта Коль строил франко-германские отношения последние 16 лет (лозунг "Европеизации НАТО", формирование европейского Экономического и Валютного союза).

Во время визита в США в августе 1998 года Шредер принципиально по-новому интерпретировал тезис о равенстве стран в рамках НАТО: "проблема не в усиливающейся гегемонии США, а в недостатках самой Европы". Одновременно он дал понять, что его правительство, возможно, расширит участие бундесвера в операциях НАТО. Во время последней поездки в США Шредер лишь подтвердил такую позицию, поддержав американский прессинг в отношении Белграда.Попытка нового канцлера Германии выстроить ось Бонн-Париж-Лондон может быть заявкой, как минимум, на два разных геополитических проекта. Первый - это активное подключение Англии и США к процессу европейской интеграции, что повлечет за собой существенную корректировку модели "новой Европы" де Голля - Аденауэра - Коля. Второй - "отрыв" Англии от США для более полного участия первой в строительстве "Европы XXI века".

В связи с этим приобретает некую "многозначность" критика Шредера в адрес российского президента - "этого пожилого человека, который больше не может обеспечить стабильность в стране". Атакуя Ельцина, Шредер бил по обоим его "друзьям" - и "другу Гельмуту", и "другу Биллу". Учитывая последнее, а также явно наметившийся сдвиг Шредера и СДПГ "вправо", приходится сомневаться, что свои проекты Шредер собирается разворачивать в партнерстве с Клинтоном и демократической партией США. И если данная гипотеза верна, то такой поворот Германии не может не содержать расчета на существенные политические трансформации в Америке.А Россию в свой "европейский проект" Шредер вписывает весьма своеобразно. В одном из интервью в июле 1998г. он отмечает: "...

Проводившаяся канцлерами В.Брандтом и Г.Шмидтом политика разрядки с СССР состояла в том, чтобы развивать торговые отношения... Возникала надежда, что торговый обмен будет способствовать созданию структур, которые "взорвут" авторитарные системы. Позитивные перемены последних лет в бывших соцстранах - это "плоды интенсивных экономических связей". А будущее России новый канцлер видит в рамках "кооперативного федерализма", подобно тому, который существует в Германии.Вероятно, исходя из таких прогнозов, Шредер давно участвовал в целевой программе правительства ФРГ с многообещающим названием "ТРАНСФОРМ", направленной на финансирование конкретных проектов в ключевых регионах России.

"Его" Нижняя Саксония уже несколько лет поддерживает тесные отношения с Татарстаном, занимая первое место среди основных торговых партнеров и инвесторов этого региона. И если учесть процитированное высказывание Шредера по вопросу распада СССР, особые "чеченские" интересы его партнеров по коалиции, а также специфическую геополитическую и этнополитическую роль Татарстана в РФ, трудно отделаться от опасения, что целью такой "восточной политики регионального сотрудничества" нового канцлера Германии может оказаться конфедерализация России.По крайней мере – хотелось бы предостеречь от каких бы то ни было иллюзий, каких бы то ни было привычно эмоциональных реакций на "победившую социал-демократию". Талейран говорил: "Бойтесь первых побуждений, ибо они самые искренние". Об этом стоит помнить.