Галичанин в Москве

Автор сего совсем уж закоснел в своем прикарпатском уединении, как вдруг – бац! телеграмма: "Приглашаетесь участию московском Международном симпозиуме достоевистов. Транспортные и гостиничные расходы за наш счет".

 Вдохновленный двумя последними обещаниями, ваш покорный слуга собрал старые кости, заказал билет и отправился.

 В жизни не вспомню такого замечательного симпозиума. Организаторы устроли оголодавшему филологическому племени пир на весь мир. Приемы, шведские столы, загадочные "кофе-брейки"... Интеллектуальные пиршества сменялись вполне реальными. Фуршет сменял фуршет, сосед поил соседа. На горизонте возникали, реяли и исчезали боги: Александр Солженицын, Евгений Евтушенко, Илья Глазунов, профессора и деканы Московского университета, главные редакторы, правнук Достоевского и знаменитый кинорежиссер Элем Климов – супруг не менее знаменитой, но увы, уже покойной галичанки Ларисы Шепитько...

 На симпозиум съехались и приняли в нем участие около ста пятидесяти человек. Но речь не об этом, а о самой Москве, какою она увиделась карпатскому аборигену.

 Прошлыми временами ваш покорный слуга еще в ней как-то уживался. А сейчас трудно. В сегодняшнюю Москву нужно ехать на джипе «Чероки» с толстой пачкой долларов и пистолетом в кармане, а не в плацкартном вагоне «Львов-Москва» с гривнами в кулаке. Так и слышишь скрип проворачивающихся здесь миллиардов. У-у, какое богатство! Вавилон, Молох, евроазиатская блудница. В центре, на Манежной площади московиты вырыли для своих кощунств и развлечений огромный подземный город. Наглядевшись пугливым оком на все эти витрины и подземные рестораны, спра-шиваю у охранника, как мне отсюда выбраться. Тот молчит, я вглядываюсь - мать честная, передо мной манекен, в середине дырка, а оттуда неизвестно кто протягивает мне бесплатную кока-колу. Я взял, конечно, но не в этом дело. А в том, что будь осторожен, попадающий в Москву туземец. Как раз влипнешь в историю, и милиционер-автоматчик (в Москве все милиционеры с автоматами) потащит тебя в участок. Имеешь доллары - выпустят. Не имеешь - дадут в глаз и тоже выпустят. Так сказал вьетнамский аспирант Нгуен Ли. Долго объяснять, как он оказался на моих московских маршрутах. Вьетнамца я еще пережил, но вот негр в оранжевом фартуке, меланхолично метущий тротуар напротив гостиницы "Россия", где был поселен автор?!

 - Ваня!..

 - Ваня слусает, чево такое, мэм?

 - Чево-чево! Ить я ж тебе, Ваня, говорила, ты Марьи Петровны участок-то не мети. Подойди к окну, держи на пиво.

 Как занесло в московские дворники этого дитя джунглей?

 Или, например, протягиваю деньги в окошко сигаретного киоска, а оттуда высовывается индусская голова в чалме. Платный туалет обслуживается парой развеселых арабов. А, может, и не арабов. Сегодняшних москвичей это не интересует совершенно. Их вообще ничего не волнует и не интересует из того, что происходит за пределами Окружного кольца. Там, говорят, сейчас Великая Пустошь, по которой бродит русскоговорящее нечто. Ну пусть себе и бродит, а не лезет в Москву за подаянием. Или строит себе другую Москву и делает в ней что угодно. Пусть хоть в ваххабиты записывается, Москва не против. "Хочешь - мы и ваххабита дворником трудоустроим." Короче говоря, Москву нынче обслуживают тысячи пролов из бывшего СССР и со всего мира. Требуется любой, кто за пару долларов и крышу над головой готов пахать круглые сутки. На одном из столбов я прочитал нечто уникальное: «Требуются украинцы». Каково! No comments. Мои земляки могут собою гордиться.

 Во Львов ваш покорный слуга возвращался в плацкартном вагоне: решил сэкономить выданные на обратный билет деньги. Вагон и весь поезд были переполнены возвращающимся с работ галицким людом. Каких только историй от них не наслушаешься! Вот одна из них:

 Стриянин Петро вместе с зятем и родным сыном подрядились перекрыть крышу в подмосковном ресторане для "новых русских". Владелица обещала каждому по тысяче долларов за выполненную работу. Согласись, западноукраинский читатель "Правды. Ру", для Львова это немалые деньги. Работали без выходных, с утра до вечера. Жили прямо на объекте, питались, чем Бог послал и боялись высунуть нос за пределы своего объекта, потому что хозяйка забрала паспорта для регистрации, да так их у себя и оставила. Прошло два месяца. Наступил долгожданный день расчета. "Сейчас проверим, что у вас получилось", - сказала энергичная бой-баба, прибывшая к своему ресторану на пожарной (!) машине. И на крышу обрушились водяные потоки. О, ужас, крыша протекала, чердак превратился в сплошную лужу. "Забирайте паспорта и убирайтесь на все четыре стороны. Халтурщикам платить не собираюсь. Начнете выступать – вызову муниципалов."

 Пан Петро повествовал это, а в глазах у него стояли слезы обиды. "Не могла, ну никак не могла протекать эта крыша. Мы же честные работяги, десятки домов за свою жизнь перекрыли. Не иначе кто-то из подосланных хозяйкой людей повыдергивал ночью кровельную арматуру."

 Зять и сын тоже горестно вздыхали и разводили руками. У них тоже не укладывалась в голове эта иезуитская история. У автора этих строк – тоже. Но такова участь галичанина, польстившегося на московские заработки: он абсолютно беспомощен в незнакомом и жестоком мире. С ним не заключают никаких трудовых договоров, ни нотариальных соглашений, не регистрируют по месту временного жительства – все зависит от порядочности (или непорядочности) заказчика. Соблазн одурачить бесправного работягу слишком велик.

 Но вот заказ выполнен, худо-бедно оплачен, и можно, наконец-то, вернуться в родные пенаты. Не тут-то было. Киевский вокзал кишит всевозможными "братками" и прочими авантюристами. К вам подходят несколько типов в загадочной униформе и требуют показать документы. Откуда знать, кто они такие и что им на самом деле нужно? В абсолютном большинстве им нужны те доллары, что вы заработали. Поэтому наученные горьким опытом галицкие "арбайтеры" предпочитают до последнего момента отсиживаться в привокзальных окрестностях, а посадка в поезд временами напоминает фильмы про гражданскую войну: за минуту до отхода поезда перрон пустует, как вдруг откуда-то ниоткуда на него высыпают сотни народу и всяк стремится чем быстрее укрыться за спасительными плечами проводника. Уф-ф! Заработок в сохранности, голова тоже, поездное радио передает украинские песни, можно расслабиться.

 И расслабляются. А, расслабившись, начинают делиться друг с другом историями, подобно только что рассказанной. Горек хлеб на чужбине. Но что делать населению десятков галицких городков, если они превратились в безработные резервации? Невозможно взять в толк, почему украинские трудовые руки, столь ценимые в России, оказались ненужными на собственной родине. Изо дня в день и из месяца в месяц плацкартные вагоны 71-го поезда заполняются рабочей эмигрантской массой.

 В соседнем купе разгорается веселье: там пирует бригада из четырех человек, возвращающаяся аж из Самотлора. Нефтяники. "Да мы как были главные на Самотлоре, так остались, - горячится Микола Степанович Бунчак, буровик и тоже, между прочим, стриянин. – Куда москали без нас денутся?"

 И действительно. Из рассказов пана Миколы явствует, что львовское Прикарпатье как поставляло, так и продолжает поставлять нефтяному российскому Северу квалифицированную рабочую силу. В советские времена ее перебрасывали туда вахтовыми самолетами, сейчас приходится обходиться плацкартой, но украинское трудолюбие снова в цене. О своих заработках Микола Степанович дипломатично умалчивает. Зато вдруг лезет в чемодан, достает оттуда "мобильник" и сообщает своим домашним, что он уже в пути. Купе почтительно внимает. Автор этих строк тоже. Все-таки не у всех галичан их вынужденное эмигрантство складывается безрадостным образом.

 Львов. Сонные пассажиры пакуют свою дорожную укладь. У некоторых она выросла за время рейса до неподъемных размеров. Это потому что на каждой остановке поезд атаковали толпы продавцов всевозможного товара. Как на Украине, так и в России местное производство перебивается сегодня случайными заказами и вынуждено расплачиваться с рабочими не живыми деньгами, а продукцией собственного изготовления. По вагону беспреывно носят (проводник в доле) хрустальные сервизы, наборы громадных кукол, бельевые комплекты – всё за вполне подъемные деньги. Наутро благодарные семьи будут чествовать своих отважных кормильцев, пустившихся в отважную и рискованную одиссею по рынкам рабочей силы Москвы и России, а сами эти кормильцы осмотрятся по сторонам, увидят, что на родимой Украине они как были, так и остались не нужны – и снова подадутся на 71-ый поезд "Львов-Москва", и опять станут укреплять благополучие северного соседа. Так было во времена строительства Санкт-Петербурга, так остававалось при советской власти, и то же самое повторяется в свободные независимые украинские патриотические времена. "Требуются украинцы".

  Валерий Сердюченко

 Львов

 Украина

 Специально для "Правды.Ру"