В «деле Коломийца» замешаны спецслужбы?

Как уже сообщала "ПРАВДА.Ру", 21 октября в Киеве исчез главный редактор и директор информационного агентства "Украинские Новости" Михаил Коломиец. В этот день он не вышел на работу и прекратил отвечать на телефонные звонки. По данным украинской милиции, 22 октября М.Коломиец выехал из Киева в Минск (проводница поезда позже опознала его по фотографии). С 21-го по 28 октября Коломиец несколько раз выходил на связь с ограниченным кругом знакомых и коллег. И как будто бы говорил о том, что намерен покончить с собой — по крайней мере, именно это утверждение Любови Рубан, знакомой журналиста, легло в основу официальной версии следствия. Коломиец будто бы сказал ей, что он "уже не жилец", что он "выжил свое". В минувший понедельник украинская милиция объявила, что нашла в Белоруссии тело Коломийца — оказалось, что его еще 30 октября нашли повешенным в лесу, а затем — 11 ноября — захоронили без опознания. Хотя к этому времени пропавшего журналиста уже искали по всему свету через Интерпол, а в Белоруссию поступило несколько "ориентировок" из МВД Украины. В среду мама журналиста, Ольга Коломиец, опознала тело сына и в тот же день в сопровождении сотрудников милиции выехала вместе с ним на Украину. В четверг она обратилась в Генпрокуратуру Украины с просьбой возбудить уголовное дело по факту смерти ее сына и провести экспертизу причин его гибели. Просьба была удовлетворена — Генеральная прокуратура открыла уголовное дело для расследования обстоятельств смерти М.Коломийца. Правда, создается впечатление, что следователи считают обстоятельства заранее известными: дело открыто по статье 120, ч.1 Уголовного кодекса Украины ("доведение до самоубийства"). Но почему, обнаружив повешенного, его сразу объявляют повесившимся? В версию самоубийства не верят ни коллеги, ни родные Михаила Коломийца. Ольга Коломиец сказала, что не знает причин, которые могли бы привести ее сына к такому решению, он был "успешным человеком" и факта его самоубийства ей никто не доказал.
"По мнению... знакомых редактора "Українських Новин", фраза Коломийца что "он уже не жилец" не может быть однозначно интерпретирована, как намерение покончить с собой, а напротив может свидетельствовать о серьезности его оценки испытываемых им внешних угроз, — писал еще до обнаружения тела коллега Михаила Коломийца Михаил Кухар в статье под симптоматичным заглавием "Теперь нас будут объявлять самоубийцами". — Все опрошенные нами вчера близкие Коломийца однозначно оценивают его как человека не способного к самоубийству. Некоторые также высказали предположение, что подобная версия могла быть запущена в "Українські Новини" недоброжелателями редактора. (...)Запуск же версии о самоубийстве заставляет переживать больше, чем прежде. Слишком смахивает на "подготовку общественного мнения" к некоему исходу событий. Дай Бог, чтобы это были только наши предположения".
Увы, оправдались самые мрачные предположения. И теперь важно, чтобы расследование всех обстоятельств дела проходило максимально объективно — но как можно ждать этого, если погибшего заранее объявили самоубийцей? Обстоятельства смерти Михаила Коломийца напоминают еще одну трагедию в украинской журналистике. 13 марта 1997 года в киевском микрорайоне Кадетский Гай в заброшенной котельной нашли повешенным луганского корреспондента газеты "Киевские Ведомости" Петра Шевченко. З день до этого он приехал в Киев за зарплатой, но в редакции не появился, сказав встречавшему его сотруднику, что у него есть "небольшое дело в городе" и что он приедет в редакцию позже. Потом было установлено, что целые сутки Петр Шевченко ничего не ел и не пил. Но не было установлено, где он провел эти последние в своей жизни 24 часа. Официальная версия следствия: журналист покончил с собой. Кто бы только объяснил, зачем для этого Петру Шевченко понадобилось ехать из Луганска в Киев (а Михаилу Коломийцу из Киева в Минск)? И почему следствие отказало в ознакомлении с официальным заключением жене и пасынку погибшего? И еще много "почему?", на которые в этом деле так и не получено ответов. Надо сказать, что в версию самоубийства Петра Шевченко тоже не поверили (и не верят по сей день) ни родные, ни друзья, ни коллеги. У них свои, более правдоподобные версии. "Один из высокопоставленных работников СБУ вскоре после гибели Петра Шевченко в разговоре с двумя журналистами "Ведомостей" под диктофонную запись рассказал, что у спецслужб есть методы имитации самоубийства через повешение, — пишет друг Петра Шевченко, журналист "Киевских Ведомостей" Сергей Киселев. — А при выключенном диктофоне он пояснил, что четыре человека при определенном навыке могут так ловко вздернуть любого, что никаких следов насилия не останется, и трансгуляционная борозда на шее "самоубийцы" будет выглядеть по-суицидному натурально. Тем временем известный столичный судмедэксперт в беседе с корреспондентом "Ведомостей" описал другой метод, к которому иногда прибегают агенты западных спецслужб: жертве делается укол наркотического вещества (причем таким образом и в такое место, что следы его практически невозможно обнаружить при самом тщательном патологоанатомическом исследовании), после чего "самоубийца" и петлю себе на шею по команде сам надевает, и стул ногой отбрасывает...".
Учитывая все это, следует с осторожностью подходить к официальным версиям, особенно к таким "удобным" и оглашаемым чуть ли еще не при жизни будущего "самоубийцы". В "деле Коломийца" слишком многое напоминает о "деле Шевченко". И вряд ли мы удивимся, если со временем выяснится (а все тайное, как известно, становится явным), что все это — дело рук одной "бригады". После гибели Георгия Гонгадзе (которого только отрезанная голова, наверное, спасла от клейма "самоубийцы") и обнародования пленок майора Мельниченко гипотеза о существовании на Украине "эскадронов смерти" вовсе не выглядит фантастической. И версию, что смерть — насильственная смерть — Михаила Коломийца была умело замаскирована под самоубийство, следствие обязано расследовать наравне со всеми другими.