Фильм «9 рота»: Последний гвоздь в гроб Советского Союза

29 сентября на экраны выходит фильм Федора Бондарчука  «9 рота». Официальная премьера – 23 сентября. Что это за картина? Очередной боевик? Наш блокбастер в пику Голливуду? Правда про войну в Афганистане? Все это, но самое главное, просто очень хорошее кино. То, что в нынешней России умеют делать интересные, кассовые ленты, мы узнали после «прорыва» «Ночного дозора» . Успех «Турецкого гамбита»  подтвердил, что мы не ошиблись. Теперь настал черед «9-й роты».

Действие начинается в 1987 году, когда на призывном пункте знакомятся Лютый, Воробей, Чугун, Стас, Джоконда, Пиночет и Ряба. После тренировок в учебке, где «клоунов» (ласковое прозвище новобранцев в устах их командира) дрессирует прапорщик Дыгало ( Михаил Пореченков ), их направляют в Афганистан. Новички попадают в самое отчаянное подразделение во всем Афгане – в 9-ю «штрафную» роту 345 десантного полка, где становятся сослуживцами прапорщика Хохла ( Федор Бондарчук ), Афанасия ( Дмитрий Мухамадеев ) и Курбаши. Рота уходит на рядовое боевое задание: занять высоту 3234 и обеспечить прохождение колонны. Здесь ребята столкнулись с жестоким и беспощадным врагом – «черными аистами» Усамы Бен Ладена .

Они просто выполнили приказ в бою с элитным отрядом арабских моджахедов-диверсантов, встреча с которыми равнозначна приглашению на собственные похороны.

«Мы не знали тогда, что через два года исчезнет держава, за которую мы воевали, и еще много лет большие люди где-то там, наверху, будут спорить – нужна была эта война или нет», - звучат в конце фильма слова единственного оставшегося в живых главных героев.

В отличие от таких блистательных голливудских картин, как «Взвод» и «Падение «Черного ястреба», в которых нет ни единой (а не только главной) женской роли, создатели ввели в «9-й роте»  тему Белоснежки ( Ирина Рахманова ). Так называют юную деву, которая пропускает через себя потоки новобранцев-салаг, текущих в Афган.

Представляем читателям «Правды.Ру» интервью, которое сразу же после пресс-показа дал режиссер-постановщик фильма Федор Бондарчук .

- Какие трудности поджидали вашу съемочную группу?

- Единственной проблемой было перекрашивание техники: рисовали на танках красные звезды, наносили на борта вертолетов советскую символику ВДВ и т. д. Конечно, находили «калашниковы» с деревянными прикладами, которые были на вооружении у афганцев, сделанные в Китае. Многое из техники теперь принадлежит разным государствам. Как говорят наши артисты: «Фильм «9 рота» - это последний гвоздь в крышку гроба Советского Союза».

- А технические трудности? Фильм прекрасно снят…

- Половина картины снята на «Оптиму» с 800-м объективом. Их всего два в Европе: один ушел на «9-ю роту», другой – на «Миссия невыполнима-3». У нас в Мюнхене было 2 комнаты. Одна принадлежала словаку, который работает с небожителем Ридли Скоттом   (он же снял « Black Hawk Down »), вторая – Максиму Осадчему, который собирал нашу технику для фильма (тогда он назывался «Афган против»). Он знал, что мы снимаем картину на военную тему, и принес нам верхние фильтры. Те самые, при помощи которых снимали «Падение «Черного ястреба». Слава богу, зритель всего этого не видит. Это не та картина, чтобы видеть все технические приспособления и навороты.

- А что зритель должен увидеть?

- Я бы хотел, чтобы он чувствовал. Я больше боюсь за девочек, которые ходят в кинотеатры. Они покупают поп-корн и колу, говорят, что пойдут на «Шоколадную фабрику» Тима Бартона , а зачем нам тратить деньги на «9-ю роту». Это большая проблема. Вначале наша рекламная кампания была построена на мальчиках. Провели исследования в фокус-группах и выяснилось, что никто не интересовался вообще ни мальчиками, ни девочками, а все интересуются фильмом Федора Бондарчука. А у меня ведь даже не главная роль. И тогда была изменена вся рекламная кампания картины. Меня «залепили» на все афиши, плакаты.

- Основная идея, прозвучавшая в фильме: «Мы победили!» Как появилась такая мысль?

- Мне очень понравился слоган, который звучал примерно так – это фильм о том, как русские парни выиграли афганскую войну. Каждый из них выиграл свою внутреннюю войну. Это обращение к тем людям, которые выжили. Вспомните события примерно десятилетней давности, когда российские войска входили в Грозный. Не было ни одного печатного органа у нас и за рубежом, который бы не написал, что в город наряду с профессиональными военными подразделениями входили необстрелянные 18-20-летние парни. Это чудовищно!

Молодые люди в этом максималистком возрасте задаются вечными философскими вопросами русской литературы: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» В 30-35 лет уже другой градус восприятия жизни, когда легко можно сказать: «да, я трус, но и бог с ним! У меня семья, жена, дети, собака, хозяйство, огород. Я на зиму закручиваю банки с огурцами. И пускай меня назовут трусом!»

- В глаза бросается история дружбы на фоне войны…

- Это в первую очередь история о мужской дружбе, товариществе, братстве. Поствоенный синдром не в том, что они видели войну, убийства, а то, что они лишены этой идеальной и одновременно совершенно утопической конструкции: любви, братства, товарищества, взаимовыручки, отсутствие предательства. Этот достаточно жесткий мир разрушает эту конструкцию, и начинается чудовищный синдром. Это мое субъективное мнение. Это мой гимн не так давно утерянным юношеским иллюзиям, которые было тяжело терять. Они рассыпались, как карточный домик.

- А из актеров кто-нибудь в армии служил?

- Никто ( улыбается ).

- Как вы относитесь к стране, пославшей молодых ребят на смерть?

- Я горжусь страной в которой я жил, поэтому образ советского флага в картине присутствует.

- Нужна была временная дистанция в 16 лет, чтобы рассказать об афганской войне. Почему не Чечня?

- Существует мостик между Афганистаном и Чечней. Мы в сотый раз наталкиваемся на ту же самую историю. А если говорить о мусульманах, то в тысячный раз. Поэтому так важна фраза, которую произносит в фильме капитан – герой Серебрякова, что «эта страна, которую никто и никогда не смог завоевать». Есть другие инструменты кроме пушечного мяса или, по крайней мере, они должны быть.

- И все же, почему не Чечня?

- Существует очень много «если». Если бы я дописал сценарий, который начинал писать, царствие ему небесное, Петя Луцек, сделал бы римейк отцовской картины «Судьба человека» 59-го года и перенес те события на чеченскую войну, я бы сделал этот фильм. Петя Луцек написал блистательных 20 страниц, а потом ушел от нас – я сам не смог дописать этот сценарий.

- Планируете ли благотворительный показ фильма для ветеранов-афганцев?

- Конечно. Я должен был лететь в Грозный, но там не оказалось кинотеатра, поэтому мы должны что-то придумать. Поездка в Грозный сорвалась из-за экстремальной ситуации там, но в Грозный я полечу.