Ультраправый фланг Европы (продолжение)

Бельгия: "Иммигранты — это Троянский конь!"
Если для либеральной Голландии триумф ультраправых стал неожиданностью, то в соседней Бельгии националистическая идея всегда была достаточно популярна. Дело в том, что небольшая Бельгия исторически разделена на несколько частей, населенных разными нациями. Промышленный шахтерский юг — страна валлонов, народа, говорящего на валлонском диалекте французского языка.

Север и запад — Фландрия, населенная фламандцами, близкими родственниками голландцев. Язык фламандцев, так называемый "флэмиш", представляет собой грубоватый крестьянский диалект голландского. Гордые валлоны довольно долго считали его языком простонародья. И даже после того, как флэмиш получил статус одного из двух государственных языков Бельгии, франкоязычные валлоны по-прежнему преобладали в правительстве, в банках страны и в двух основных отраслях ее промышленности — угольной и металлургической, базировавшихся на юге. Фламандцы чувствовали себя гражданами второго сорта до тех пор, когда спад в угольной промышленности и черной металлургии южных районов после Второй мировой войны и бурное развитие современных отраслей промышленности во Фландрии не перевернуло ситуацию с ног на голову. Историческая роль Валлонии, промышленность которой на протяжении многих лет была "паровозом", вытягивающим экономику страны, была предана забвению, а ее население объявили "нахлебниками".

Разногласия между двумя группами населения, говорящими на разных языках и, в частности, конфликт по поводу того, на каком языке должно вестись преподавание в Лувенском университете, привели к серьезному политическому кризису в 1968 г. Под угрозой оказалось существование Бельгии как единого государства, поскольку многие политики выступали за превращение Фландрии и Валлонии в автономные области. В результате в 1970-х годах рядом законов была установлена четкая языковая граница, определяющая территорию, на которой фламандский язык должен использоваться в сфере образования, судопроизводства и во всех государственных учреждениях. Конституция Бельгии была изменена таким образом, чтобы обеспечить большую регионально-языковую автономию. Тем не менее фламандские националисты на этом не успокоились: они настаивают на отделении от бедных, дотационных областей Валлонии. "Успешная Фландрия, — заявляют они, — не желает тащить за собой обузу в виде огромного региона с его многочисленными социальными проблемами". Даже либеральные фламандские политики выдвигают требования, включающие в себя усиление автономии Фландрии, разделение систем соцобеспечения и формирования заработной платы для Фландрии и Валлонии, автономной организации транспортной системы, а также предъявляют претензии на международный аэропорт Брюсселя. С такими "либералами" фламандцам долгое время не нужны были никакие ультраправые, чья партия "Влаамс блок", созданная около 20 лет назад, влачила жалкое существование где-то на обочине политической жизни страны.

Одной из причин слабости бельгийских ультраправых была жесткая позиция влиятельных еврейских организаций, в основном сосредоточенных в "столице бриллиантов" Антверпене. Когда в 1992 г. "Влаамс блок" впервые добился успеха на выборах, евреи-политики из центристских партий при поддержке представителей местной еврейской общины пролоббировали запрет на любые тактические союзы с блоком, чтобы не допустить его лидеров в правительство. Этот запрет, получивший неофициальное название "санитарного кордона", казалось, обрекал "Влаамс блок" вечно оставаться политическим аутсайдером.

Однако новый лидер фламандских ультраправых, опытный популист и блестящий оратор Филипп Девинтер, сумел найти выход из казавшегося безвыходным положения. Он публично отрекся от антисемитизма, сделав упор на двух ключевых темах — "угнетении" Фландрии со стороны центрального правительства, использующего регион как дойную корову для дотаций бедной Валлонии, и экспансии исламских иммигрантов. Эта политика немедленно принесла свои плоды: в 1999 г. ультраправых поддерживало уже 10% населения страны. Тогда же Девинтер начал налаживать контакт с могущественной хасидской общиной Антверпена — посредством активной переписки и на личном уровне. Девинтер старался заранее информировать хасидов о том, что кто-то из представителей "Влаамс блока" намерен выступить в парламенте на интересующие евреев темы. Задолго до таких выступлений блок рассылал по еврейским домам тексты речей, часто переведенные на идиш.

Причина этого заигрывания с евреями крылась вовсе не в личных симпатиях Девинтера, а в трезвом расчете. Когда с началом Второй интифады в Бельгии поднялась волна антисемитских настроений, "Влаамс блок" громко и открыто заявил о своей поддержке евреев. В 2000-2001 г. фламандские националисты действительно защищали хасидов Антверпена от насилия со стороны мусульманской (преимущественно марокканской) молодежи. И результаты этой политики не заставили себя ждать: на региональных выборах 2003 г. "Влаамс блок" получил в общей сложности 19% голосов, став третьей крупнейшей партией Бельгии. А результаты выборов в Антверпене были еще сенсационнее: здесь ультраправые получили 33% голосов, решительно потеснив левые партии. Беспрецедентный случай в истории современной Европы — подняться к вершинам политического Олимпа националистам фактически помогли евреи!

Усиление позиций ультраправых изрядно подпортило репутацию Бельгии на мировой арене. Как известно, в столице Бельгии, Брюсселе, расположены штаб-квартиры таких международных организаций, как ЕС и НАТО. Поэтому центральное бельгийское правительство постаралось по мере возможности ограничить рост влияния националистов. Тем более, что в СМИ вновь просочилась информация о тесных связях "Влаамс блока" с фашистской организацией "Сент-Маартенфондс", созданной в 1953 году бельгийскими членами СС и бывшими солдатами, которые вместе с германскими войсками воевали против Красной армии на Восточном фронте. После того, как на выборах 2004 г. за лидеров "Влаамс блок" проголосовало более 24 % избирателей, апелляционный суд г. Гента признал партию Девинтера виновной в пропаганде расизма. Когда этот вердикт был подтвержден кассационным судом Бельгии, партия объявила о самороспуске. Однако несколько месяцев спустя на базе ее региональных отделений было создано новое движение, получившее название "Влаамс беланг" ("Фламандский интерес"). Возглавил новую партию все тот же Филипп Девинтер.

Воззрения Девинтера образца 2005 года в целом близки идеям Ле Пена. Правда, в отличие от бывшего парашютиста, блестяще образованный Девинтер предпочитает иллюстрировать свои мысли с помощью примеров из античной мифологии. "Терпимость — это Ахиллесова пята Европы, а исламские иммигранты — это Троянский конь" - заявляет он. Первым городом Европы, который падет под напором мусульманских иммигрантов, будет его родной Антверпен. По словам Девинтера, от четырех до пяти тысяч коренных жителей покидают Антверпен каждый год, и от пяти до шести тысяч иммигрантов неевропейского происхождения ежегодно поселяются в городе. По прогнозам лидера ультраправых, в течение десяти лет "лица неевропейского происхождения" составят более чем треть населения Антверпена. "Процесс идет очень, очень быстро, — предупреждает Девинтер. — Возможно, что это конец Европы".

Мрачные пророчества Девинтера находят отклик в сердцах избирателей. Если в 1999 г. ультраправых поддерживали лишь 10% фламандцев, то в 2005 г., согласно опросам общественного мнения, за него готовы отдать голоса более 26,5% жителей Фландрии. И хотя глава МИД Бельгии публично назвал Филиппа Девинтера фашистом, призвав левых и центристов к возобновлению "санитарного кордона", популярности лидера националистов это не повредило. Согласно результатам опроса, проведенного в феврале газетой "Суар" и телекомпанией Эр-Тэ-Бэ-Эф, 59% опрошенных жителей Фландрии высказались в пользу активного участия "Влаамс беланг" в деятельности правительства региона. Возможно, что в ближайшем будущем Бельгия станет второй после Австрии страной, к власти в которой придут ультраправые.

Кирилл Бенедиктов

Продолжение следует

Ультраправый фланг Европы