Президент и секретарь

Обречена ли Америка жить в тени наиболее параноидальных мнений
Майская дипломатическая активность американского руководства заставила о себе говорить. И президент США, и государственный секретарь находятся в разъездах, и оба неумолчны. Привычный к определенным аналогиям народ заговорил о "добром и злом" полицейских, которые охватили весь ареал мирового самосознания, демонстрируя как заметную жесткость (госсекретарь Райс ), так и словесную терпимость, демонстративную щедрость (президент Буш ). Невольно встает вопрос, каково же подлинное лицо американской внешней политики?

Особенность соотношения внутренних сил

Впервые за столетие республиканская партия во второй раз подряд завладела Белым домом, сенатом и палатой представителей. Так было только во времена после победы Севера над Югом в гражданской войне. Произошла немыслимая прежде концентрация колоссальной власти в руках руководства именно одной партии — республиканской. Но и у этой партии есть Центр, Правое и Левое крыло. Посмотрим на соотношение этих фракций на подходе к верховной власти в стране.

Если быть точнее, то левое крыло, прежний атлантический истэблишмент, оттеснены от власти. Политическая власть поделена между центром (которых мы для простоты назовем демократическими империалистами) и правым флангом республиканцев (которых обычно называют неоконсерваторами ). Обозначим вначале неоконсерваторов. Это бывший первый замминистра обороны, ныне возглавляющий Всемирный банк — Пол Вулфовиц ; замминистра обороны по выработке политики Дуглас Фейт; начальник штаба вице-президента Льюис "Скутер" Либби; ведущий в Совете национальной безопасности Ближний Восток, Юго-Западную Азию и Северную Африку Элиот Эбрамс; член Совета по выработке оборонной политики Ричард Перл. Остальные "неоконы" судят и рядят о политике, но не формируют ее, они ее "философы" - Макс Бут в "Уолл-Стрит джорнэл", Уильям Кристол в "Уикли стандарт", Чарльз Краутхаммер в "Паблик интерест" и "Комментари". Философ Сидни Хук, Ирвинг Кристол и Роберт Каган пишут книги. Джин Киркпатрик преподает. Экс-директор ЦРУ Джеймс Вулси размышляет о мемуарах, Майкл Новак ударился в теологию. "Неоконы" сильны в таких аналитических центрах, как Американский предпринимательский институт, Проект Нового Американского Века, в таких фондах как Бредли, Джон Олин, Смит Ричардсон.

В центре неоконсерваторам так или иначе противостоят собственно люди президента, которых мы уже назвали демократическими империалистами. Это президент Джордж Буш-мл., вице-президент Ричард Чейни , министр обороны Дональд Рамсфелд, госсекретарь Кондолиза Райс, советник по национальной безопасности. Не все они (и не всегда) благоволят к "неоконам". Многие из "грандов" осуждали яростную активность "неоконов" на Балканах, опускали международные разделы в речах Буша-мл., когда тот лишь претендовал на Белый дом. (И либеральные фонды — Форд, Рокфеллер и Макартур будут помощнее: 833 млн. долл. в 2003 г. против 68 млн. долл. неоконсервативных фондов). Неоконсервативные журналы имеют меньший тираж, чем откровенно либеральные "Нэшнл ревью", "Нэйшн", "Нью Рипаблик", "Ньюйоркер" (не говоря уже о "Тайм" и "Ньюсвик").

Итак, кредо неоконсерватизма: открытое провозглашение первенства США в международных делах, снижение роли международных организаций, предваряющие удары по потенциальным противникам, любые действия, предотвращающие распространение оружия массового поражения, подозрение в отношении даже старых союзников (не говоря уже о таких новых доброхотах, как РФ), сокрушение "оси зла" ( Иран , Сирия , Северная Корея ), активное использование уникального факта американского всемогущества ("история не простит бездействия"). Мантра "неоконов": величайшей опасностью для Америки сегодня является возможность создания одним из "rogue states" ("агрессивных государств") ядерного оружия, которым оно может снабдить диверсионные группы, стремящиеся проникнуть в Соединенные Штаты.

"Звездный час" политического всемогущества настал для неоконов в трагический для Америки час. Когда потрясенная страна в сентябре 2001 г. озиралась в поисках утраченного равновесия, "неоконы" молниеносно вышли на национальную арену и предложили президенту и администрации в целом серию активных действий, отвечавших тогдашнему паническому сознанию страны, полтораста лет не знающей войны на своей территории. Войны в Афганистане и Ираке вывели "неоконов" из идеологических пещер в самые главные кабинеты. Как пишет едва ли не самый активный "неокон" Макс Бут, "после самой крупной в истории США террористической атаки президент Буш-мл. пришел к выводу, что администрация не может более позволить себе "скромной" внешней политики". Особое ликование "неоконов" вызвала принятая администрацией Буша в 2002 г. амбициозная "Стратегия национальной безопасности", главной мыслью которой было продекларированное право федерального правительства США наносить "предваряющие удары" в случае, если государственные органы страны посчитают политику государства Х грозящей антиамериканскими действиями. Это наиболее лелеемый американскими неоконсерваторами документ.

Обречена ли Америка жить в тени наиболее параноидальных мнений, грозящих, в конечном счете, распылением мощи американского гиганта, потерей им наиболее важных союзов, на невозможную попытку осуществить полицейские функции "по всем азимутам"? Даже сейчас видно, что внутри Белого дома, Капитолия, Пентагона идет жесткая внутриведомственная схватка. Если бы "неоконы" были в ней побеждающей стороной, то мы бы уже видели силовые действия против Ирака и Афганистана гораздо раньше. Сейчас мы наблюдали бы за ударами по Северной Корее и Ирану. Напротив, мы видим первые попытки контактов республиканской администрации с обеими этими странами.

В Америке достаточно трезвых людей, не опьяненных положением единственной сверхдержавы. Быстро выигранная война обратилась в Ираке (да и в Афганистане ) теряемым миром. Уже сегодня ведущий американский социолог Иммануэль Воллерстайн спрашивает, почему "нашим главным военным ответом на акты террора было вторжение в страну, которая не имела ничего общего с атакой 11 сентября? ... "Полный вперед" - это девиз нынешней администрации. Если они ослабят темп, то будут выглядеть очень глупо, а поражение позже кажется менее болезненным, чем крах сегодня".

Неоконсерваторы уже сейчас (на всякий случай) жестко утверждают, что они стояли и стоят за более активное, энергичное и быстрое вмешательство в "национальное строительство" в Ираке и Афганистане. Они уже обвиняют деятелей типа и класса Рамсфелда в неповоротливости, в скепсисе по отношению к участию американцев в создании новых государств на Ближнем и Среднем Востоке. Они выступают за расширение американского военного присутствия здесь. Современный американский неоконсерватизм — мощная и сплоченная сила, искусная в идеологическом споре и в трактовании оптимального американского курса в огромном внешнем мире.

"Неоконы" отметают всякие аналогии с Вьетнамом, они напоминают, что во время покорения иракского восстания в 1920 г. англичане потеряли более 500 солдат — гораздо больше, чем (пока) сегодня в Ираке. Но если потери в Ираке не прекратятся, а 87 млрд. долл. выделенных Ираку не стабилизируют там обстановку; если ценой борьбы с горцами будет кризис НАТО, если вместо демократии в новом Ираке воцарится режим шиитских аятолл, когда престижу Соединенных Штатов в мире будет нанесен жестокий урон, тогда Америка будет искать "козла отпущения". И она уже знает, как его зовут.

Центральный организационный элемент

Центром этой, правящей миром власти является Совет национальной безопасности ( СНБ ), в который входит президент США и его ближайшие помощники. У этого органа больше ресурсов, мощи, прерогатив, способности применять силу в любом краю планеты. Больше чем у любого правителя в мировой истории.

Что особенно примечательно, СНБ первых сорока пяти лет существования концентрировался на реакции Советского Союза; после этой эпопеи данный орган, чьи полномочия не подтверждает и не оценивает даже конгресс, обрел невообразимую силу. И при этом мало кто специально обращает внимание на этот, находящийся как бы в тени орган, работающий ежедневно и принимающий решения, касающиеся всех нас. Но те, кто входил СНБ как бы являет собой самую влиятельную элиту современного мира. Теперь члены СНБ практически игнорируют внешнюю реакцию, отношение мира за пределами американских границ. Поразительна "безнаказанность" работы этого органа, членов которого не нужно проводить через процедуру парламентских слушаний.

Как недавний главный распорядитель нынешнего американского совета национальной безопасности, Кондолиза Райс бесспорно была ближе к президенту, чем любой из ее предшественников на посту советника президента по национальной безопасности. По ее собственному признанию, она проводила до шести-семи часов в день рядом с президентом. Более того, она как бы стала "неофициальным" членом семьи президента, проводя с этой семьей воскресные обеды, проводя отпуск вместе с этой семьей.

ЛояльностьРайс президенту как руководителю и как личности абсолютна. Вот ее собственная оценка своего босса: "Этот президент обладает стратегическим мышлением в большей мере, чем какой-либо другой президент, которого я видела. Время от времени что-нибудь в разведывательных оценках провоцирует его мыслительный процесс и подвигает на уточнение его стратегического курса. Я видела много такого в летней резиденции, в Кемп-Дэвиде и в его ранчо в Техасе. Мы сидим и работаем над очередной проблемой и вдруг он говорит: "Вы знаете, я сейчас подумал... ситуация в Китае...". Это нечто люди не понимают, говоря о президенте. Потому что, если вы не сидите рядом с ним в Овальном кабинете, вам этого не увидеть". Во многом перекликается мнение еще одного наблюдателя видевшего Белый дом обоих Бушей — Колина Пауэлла: "Буш 43 похож на Буша 41 своей готовностью действовать, но для 41-го это был процесс. Которому предшествовали специальные размышления, в то время как 43-й руководствуется больше внутренней инерционной навигационной системой, а не интеллектом. Он знает во многом то, что он хочет делать, и что он хочет услышать по поводу того, как достичь задуманного".

Положение традиционного истэблишмента

Представления Райс об оптимальной работе СНБ были выработаны еще в годы ее работы в СНБ Буша-старшего, где ее учителем был тогдашний советник — Брент Скаукрофт (самый влиятельный президентский советник после Генри Киссинджера и Збигнева Бжезинского ). Это элита, внутри которой апологеты и антагонисты текущего курса ведут негромкую, но очень важную борьбу. Ожесточенным антагонистом курса СНБ Дж. Буша-мл. (лицо которого определяют сам президент, вице-президент Чейни, министр обороны Доналд Рамсфелд и госсекретарь Кондолиза Райс) является секретарь СНБ его отца, Дж. Буша-ст., — Брент Скаукрофт. Сам Скаукрофт определяет свою борьбу как сражение "традиционалистов", которых он возглавлял, против пришедших с Бушем-сыном "трансформистов", прагматиков против неоконов плюс демократических империалистов, интернационалистов против унилатералистов, людей, победивших в "холодной войне" против борцов "войны с террором".

Последние раскололи прежнее единство американской элиты, агрессивно оттесняя триумфаторов 1991 года от рычагов фантастической власти. Брента Скаукрофта при Буше-младшем не назначили даже на пост главы президентского Совета по внешней разведке.
Почему? Потому что столь близкий его отцу Скаукрофт пытается сейчас объяснить причины склонности Дж. Буша-мл. к радикальным решениям таким образом: "Трансформация пришла 11 сентября. Нынешний президент — очень религиозен. Он воспринял как нечто уникальное, как поданное сверху то катастрофическое, что произошло 11 сентября, когда ему пришлось быть президентом. Он воспринял происшедшее как миссию, как его личную миссию расправиться с терроризмом". Скаукрофт замечает, что проблема в "абсолютной вере, в мотиве столь благородном, что отныне все содеянное в отместку — О.К., поскольку речь идет о правом деле". Анализ Брента Скаукрофта однозначен: от традиционных отношений с союзниками до событий в тюрьме Абу Граиб — чем меньше моральной двусмысленности в твоем мировоззрении, тем лучше, тем спокойнее ты можешь оправдать свои действия.

Еще одна проблема согласно взглядам Скаукрофта проистекает из того факта, что "если вы верите в то, что ваши деяния — абсолютное благо, тогда грехом будет отходить от уже намеченного и взятого курса". Это означает, что абсолютизм либо создает опасные политические решения, либо, в противном случае, он делает Соединенные штаты открытыми к обвинениям в лицемерии. Скаукрофт: "Например, вы выступаете в защиту тезиса об экспорте демократии и при этом вы обнаруживаете себя в объятиях таких лидеров, о которых можно сказать что угодно, но только не то, что они привержены демократии или готовы отстаивать демократические идеалы где-либо. Абсолютные истины невозможно подвергать сомнению; невозможно одновременно практиковать прагматизм и полностью загораживаться от критики".

Это своего рода объявление войны традиционалистов трансформистам. Возникает ситуация противостояния курсов 41-го и 43-го президентов, отца и сына, традиционалистов и трансформистов. Согласно Скаукрофту, "11 сентября позволило трансформистам утверждать, что ситуация в мире быстро ухудшается и мы должны быть смелыми. Мы знаем что делать и у нас для этого есть сила".

Контраст нынешнего Совета национальной безопасности и того, который возглавлял Скаукрофт, очевиден. И Кондолиза Райс гордится своим детищем: "Я не хотела бы иметь СНБ, похожий на СНБ времен Брента — действующий в низком ключе, занимающийся координацией, а не оперативными проблемами, маленький и менее энергичный". Возглавляя СНБ, Райс требовала, прежде всего, безусловной лояльности, полного подчинения курсу президента и всем его привычкам: "Вашей первой обязанностью является поддержка президента. Если президент желает иметь текст 12-го размера печати, а вы подаете ему 10-го, ваша обязанность дать нужный размер".

Либеральный истэблишмент — традиционалисты утверждают, что Райс превратила Совет национальной безопасности в организацию, которая служит индивидуальным прихотям одного человека в ущерб лучшему служению национальным интересам. Скаукрофт размышляет: "Существуют две модели осуществления функций советника по национальной безопасности — снабжать президента информацией и управлять СНБ как организацией. Сложность состоит в том, чтобы решать обе задачи". Будучи советником президента по национальной безопасности, Кондолиза Райс, по мнению традиционалистов, ежеминутно была занята тем, чтобы быть на стороне президента, постоянно шепча ему что-то на ухо, становясь его alter ego в вопросах внешней политики. Это изменило роль СНБ как центра анализа, способного критично взглянуть на свой курс.

В результате государственный секретарь Колин Пауэлл, видимый миру как обладатель "голоса разума" рядом с импульсивным президентом, стал восприниматься президентскими лоялистами как подозрительная личность. Пауэллу приходилось не раз оправдываться перед иностранной аудиторией. В результате Пауэлл стал терять влияние, а затем и покинул администрацию. Его заместитель Марк Гроссман сказал: "Мы стали ненужной бюрократией". Традиционалисты в американской дипломатии окончательно уступили "демократическим империалистам" типа вице-президента Чейни и министра обороны Рамсфелда, уступили СНБ, возглавляемому Кондолизой Райс, на которых с правого фланга оказывали нажим деятели типа Вулфовица и Либби.
Итак, мы видим, что с 2001 г. традиционный атлантический истэблишмент (сегодня олицетворяемый одиноким Скаукрофтом) потерпел на внутриполитической арене поражение. В этих условиях т.н. "различие" в подходе американского руководства к мировым проблемам можно увидеть лишь в оттенках, в различиях "демократических империалистов" и неоконсерваторов. Президент Буш-младший и госсекретарь Райс отражают эту внутреннюю борьбу на уровне Совета национальной безопасности США.

Анатолий Уткин, специально для "ПРАВДЫ.Ру"