Самолюбие и самоудовлетворение Ренаты: первый опыт нашей дивы

"Красивая я, Айога!" - кричала глупая маленькая девочка в старой нанайской сказке, которую рассказывали нам в детстве по радио. Кричала, пока в гусыню не превратилась, да так потом и бегала по двору, переваливаясь с боку на бок — "айога, айога..."

Рената Литвинова — совсем даже не гусыня, а очень изящная, стильная, разносторонне одаренная дама. Порой обидно бывает, что люди куда чаще ее в лицо знают — по светским хроникам, по киноработам. Хотя Литвинова еще и киносценарии пишет, и Раневскую в "Вишневом саде" у Олега Табакова во МХАТе играет. Нынче, вот, кино сняла: такое мрачное-мрачное, но такое стильное-стильное, что просто объедение.

"Богиня: как я полюбила" - первый режиссерский опыт нашей дивы. В основе сюжета и поначалу лежит история милицейская. Следовательница Фаина ищет похищенного ребенка, отпускает страдающего профессора-наркомана, вытаскивает нож из раны у жертвы бандита... За нестандартное поведение и, видимо, за сострадание ее отстраняют от милицейских дел.
И тут начинается часть вторая, стильно-мистическая, словно сокуровская — "потуданная". Начинается история, которая заканчивается путешествием в мир мертвых. Из которого Фаине вернуться не суждено. Эстетам по вкусу придется стильность Ренаты. Эдакий заупокойный эстетизм черного-черного юмора, смахивающий на наркоразмышления. И покойная мамаша героини, заламывающая руки в снах Фаины. И изящно облезающая со стен краска. И хичкоковски поблескивающие хирургические инструменты в квартире врачей-самоубийц, похитителей девочки. И жуткая хвойная просека в неком чистилище, где уродливая тетка требует любить ее после смерти...

Еще есть там Максим Суханов, играющий профессора — колет себе какие-то "ненаркотики". Есть там нервный, но стильный бандит Хабенский, выбрасывающийся в окошко от нераздельной любви к Фаине, то есть к Ренате. А еще — Сухоруков, задавивший собачку соседей сверху, то есть тех самых врачей-самоубийц, которые у него дочку украли. Но на самом-то деле, все это сюжетное не важно, ибо главное — изысканность исполнения и томность движений. Нам даже такие паузочки дают между эпизодиками — все как в немом кино, через черную шторку, — чтоб осознали, переварили и прочувствовали.

Кажется, что ничего, кроме фона для своего инфернального томления, Ренате и не нужно. Понятно, стиль — это человек. Можно понять, что и человек — это стиль. Литвинова решилась идти дальше: стиль — это стиль. Для чего? Почему? Избавьте, граждане, от томно-идиотских своих вопросов! Стильно!

Вот у Тарковского было не стильно. Точнее, не совсем стильно. Он не смог перешагнуть некую грань, за которой не надо думать, но надо упоенно смотреть. А Сокуров и Муратова, к примеру, шагнули, перешагнули и зашагали — туда, туда, туда. В бытие небытия, в иносказательность красок, в бесформие форм и поток образов немыслий. В однажды кому-то одному из миллионов даденную стильность. Рената Литвинова с очарованием наважденности плывет за... да нет, не за ними. Она летит-плывет сама по себе.

Вот, вроде бы и кино свое первое Рената сделала, художественное. И назвала вроде бы его "полюбила". Но оно про месть, про злобу, про зависть и сентиментальность с уродством. Про что угодно, но только не про любовь. А получилось как бы все равно про любовь. И — про изящное собирание окурочков на лестнице. И — про такое сложное явление как "из-себя-меня-корежить". Это сейчас мы глагол "корежит" воспринимаем как излишнее эстетство. А у Даля, к примеру, он изначально от "каряги" был образован. С другой стороны, и в коряге — глубина эстетики и стиля чудесного.

Для сравнения, есть в околохудожественной тусовке такой персонаж — Владик Мамышев, под псевдонимом Монро. Он — само произведение искусства, которое впадает то в образ Мерилин Монро, то в Литвинову, то в Дитрих, то разных скандальных дамочек или мужиков из себя корежит. Порой — талантливо, а другой раз — жуть тропическая, с души воротит. Но так-то, внешне, он не трансвестит и не эксгибиционист какой-нибудь. Он — стильный клоун. И, между прочим, распрекрасно востребован в узких кругах. Как говаривал Черчилль, это нравится тому, кому нравятся такие вещи.

Рената Литвинова — человек куда как более талантливый. И ей своим стилем тем паче хвалиться не грех. Переизбыточна в самопрезентациях? Возможно. Жаждет лучшей доли? Все жаждут. Претендует на большее? Помилуйте, а кто ж не претендует?!

Художественная тема, избранная ею предметом (или фоном) для фильма, и вправду серьезна. Отступление красоты, гармонии, обыкновенного мира человеческих ценностей перед нашествием изысканного уродства, перед парадом самоудовлетворителей. Отступление в сопровождении непрерывного заигрывания то с религией, то с культурой — это общая наша беда. Беда растерянной культуры и растерявшегося общества. Да только использовать арсенал художественной попсы для разговора об этом — странно. Как следствие может сражаться с причиной?

Человек безусловно способный, художественно одаренный Литвинова вроде и пытается сделать выбор, вырваться из плена этого "из-себя-меня-кореженья", но ничего не выходит. Она проваливается туда, откуда начала. К себе самой — ах, как изысканно уродски улегшейся на мосту через речку — в образе бомжихи. Ах, как тонко ломающейся в предвкушение адского зазеркалья! Ах, как вкрадчиво шепчущей у двери врачей-самоубийц!.. Вот и все кино. Все, что от него остается.

Культуру в народ можно нести с помощью комиксов с сюжетами мировой литературы. Культуру можно прививать путем балаганного переложения Библии или распространения лубков-гравюр, в доступной форме живописующих ужасы греха и адские последствия грехопадения. Со временем, как показывает многовековой опыт культуры, на плодородной почве низких жанров вызревало что-то достойное. Но тогда лишь, когда низкое признавало себя изначально таковым, не заносилось в гордыне.

Классические образцы массового культпросвета отличаются от литвиновских посланий полным отсутствием претензий на глубину и тонкость, а также ясным представлением о целевой аудитории. Что же касается "Богини", то здесь возникает явная путаница. Для домашнего видео, которое бы могло развлечь жен скучающих олигархов, дороговато и сложновато. Для массового кино — совсем никуда. Для артистической тусовки — засмеют. И что же со всем этим делать?

Проблемы любви и дружбы в этом кино заслонены самолюбовью и самодружбой. А так хочется эти красивые картинки к делу пристроить! Например, фотовыставку из них сделать, флаконы для дезодорантов из кадриков слепить, фотокалендарь выпустить. А саму кинокартину убрать подальше от глаз людских, глаз всяких — и стильно одиноких, и эстетически "узкокруговых", и самых разнообразных народно-массовых. Чтоб, случись что, не было мучительно больно.

Алексей Токарев

В оформлении использованы фото с сайта "Ренаточка"