Украина - Россия: Слово versus Дело?

Интеллигенция работает в духовно-культурной сфере — со словом и выражаемыми ним понятиями. Она, интеллигенция, — очень разная. Одна ее часть может быть квалифицирована как национальная интеллигенция, — стоит на широко распространенной, изжеванной как СТИМОРОЛ позиции о том, что якобы В начале было Слово. Или, к примеру, что любая Власть имеет Божественное происхождение. Хотя теоретикам хорошо известна двусмысленность таких библейских утверждений, взятих на вооружение языковыми шовинистами всех времен, стран и народов и апологетами власть имущих.

Во всех дискуссиях на эту тему до сих пор не прозвучала должным образом, более того, уводится искуственно в тень тема единства Слова и Дела, и непривычный для интеллигенции тезис о том, что все- таки " В начале было Дело". Это утверждение требует аргументированного изложения.

В свое время мое внимание привлекла статья известного украинского писателя, ветерана Великой Отечественной войны Александра Александровича Сизоненко "Поступок во время болтовни" - о премьере кинофильма "В огненном кольце". Разделяя полностью его высокую оценку названному фильму, хотел бы остановиться на одной, казалось бы, частности. А.А.Сизоненко, вместе со своим собратом по писательскому делу — известным российским писателем Юрием Бондаревым, убежден в том, что "сначала было дело". На первый взгляд, для писателей является странным утверждать такое. Да и мы, в нашей украинской публицистике, на каждом шагу привыкли к расхожему утверждению о том, что "в начале было слово". С отсылкой на Библию, естественно. Предлагаю читателям вместе разобраться в этом противоречии.

Факт, что на утверждении "в начале было Слово" кормится бесчисленная рать как бывших "пламенных интернационалистов", певших до августа 1991 года ежедневно в средствах массовой информации Осанну марксизму-ленинизму и русскому языку как языку межнационального общения братских народов, так и бесчисленная рать "профессиональных украинцев ( русских и т.д.)". После августа 1991 года эти "интернационалисты" моментально перековались, заменили "Капитал" на Библию и, превратившись в "профессиональных украинцев", с прежним же рвением стали прислуживать уже национальной идее, с восторженными лицами воспевать ее, картаво заговорили на национальных языках. А не лукавят ли такие ретивые "слуги" в очередной раз?

Обычно, со ссылкой на Святое Благовествование от Иоанна (Библия, Книги Священного писания, Новый Завет), утверждается (цитирую):

"1. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
2. Оно было в начале у Бога.
3. Все чрез него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть".

И так далее. Так в Новом Завете утверждается примат идеального над материальным, Слова над Делом. Это дает возможность современным последователям этих взглядов утверждать об исключительности значения национальных языков, как основы в сотворении, развитии и утверждении нации. Мол, без языка нет нации. Отсюда и ожесточенность схваток за исключительность положения "своего" языка. Вплоть до известных угроз защищать его с автоматом Калашникова в руках! В этом утверждении — правда, но не вся!

Давайте посмотрим на те же библейские источники о происхождении Слова в более широком контексте. Учтем, прежде всего, что Библия (Ветхий и Новый Завет) создавалась на Ближнем Востоке на протяжении 15 веков (XIII в до н.э. — II в н.э.) десятками и сотнями известных и неизвестных авторов, редакторов и обработчиков текстов, вплоть до IV в н.э.

Факт состоит в том, что представители разных религий и конфессий, признающих Библию, вкладывают в ее понятие не одинаковое содержание. Для представителей иудаизма Библия — это 39 канонических книг Ветхого Завета, написанных на древнееврейском языке. Для христиан (православных и католиков), кроме Ветхого Завета, в Библии обязателен еще и Новый Закон из 27 книг, написанных гораздо позднее — в I - II вв. н.э. и чтимый выше Ветхого Завета.

Таким образом, первоисточник — это Ветхий Завет. И это вне сомнений. Поэтому, давайте посмотрим, что говорится в Ветхом Завете по интересующей нас проблематике.

Итак, Первая книга Моисеева, Бытие, глава 1 (цитируем):

"1. В начале сотворил Бог небо и землю.
2. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою.
3. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет."

И так далее. Что главное в цитируемом тексте? В начале Бог сотворил, а уже только потом сказал! То есть он был прежде всего деятельным тружеником, а не демагогом — площадным или парламентским, правительственным или президентским! Сколько не говори "халва", от этого во рту слаще не станет.

Действительно высокие интеллектуалы это, как говорится, нутром чувствуют. В качестве примера хочу привести мнения "величайшего немца" (...и европейца!) 18-го столетия И.-В. Гете и найщирейшего украинца среди щирых — Емельяна Прицака, дважды доктора наук, профессора нескольких университетов, действительного академика Американской, Финляндской, Турецкой и Украинской национальных академий, директора Института востоковедения НАН Украины.

Немецкий гений "всех времен и народов" в своей известной трагедии "Фауст" блистательно отражает мучительные поиски своим героем истины взаимоотношений Слова и Дела. Проследуем и мы, уважаемый читатель, за ним этим путем.

Фауст мечтает о том, чтобы просветить свой народ и перевести на родной язык Новый Завет — книгу, которая в те средневековые времена заменяла учебники. (Кое-кто и сейчас пытается вернуться к таким временам).

Здесь следует сделать небольшое отступление и пояснить для любознательного читателя, что во времена И.-В.Гете в Германии был распространен канонический перевод Евангелия от Иоанна, сделанный Мартином Лютером, основателем лютеранства, одного из крупнейших течений протестантизма.

Фауста не удовлетворяет перевод Лютера на родной язык одного из ключевых положений Евангелия и в сцене 3 "Кабинет Фауста" он так мучается над переводом:

"Раскрою ж текст я древний, вдохновенный,
Проникнусь весь святою стариной,
И честно передам я подлинник священный
Наречью милому Германии родной" (пер. Н.Холодковского).

Что мучает, что не устраивает Фауста, а вместе с ним и Гете, в ставшим каноническим переводе М.Лютера? Вот эта ключевая фраза: "В начале было Слово". Настоящие богословы и культурологи, а не холуи от текущего политического момента, хорошо знают, что в греческом тексте Евангелия стоит слово "Логос", многозначное по смыслу. И.-Г.Гердер, друг И.-В.Гете, в своих комментариях к Евангелию еще в 1755г. отметил, что "Логос" может переводиться по-разному: мысль, слово, воля, действие, любовь. И вот как отражены сомнения Фауста в связи с этим (в переводе Б.Пастернака).

"В начале было Слово". С первых строк
Загадка. Так ли понял я намек?
Ведь я так высоко не ставлю слова,
Чтоб думать, что оно всему основа.
"В начале Мысль была". Вот перевод!
Он ближе этот стих передает.
Подумаю, однако, чтобы сразу
Не погубить работы первой фразой.
Могла ли мысль в созданье жизнь вдохнуть?
" Была в начале Сила". Вот в чем суть!
Но после небольшого колебанья
Я отклоняю это толкованье.
Я был опять, как вижу, с толку сбит:
"В начале было Дело" - стих гласит!"

Фауст, таким образом, пройдя круг сомнений, останавливается на идее: "В начале было Дело", которая становится девизом всей его (...и не только его!) жизни.

Однако это не означает отказа от мысли, а за ней и слова изреченного, как одной из основ жизни. Фауст не только действует, но постоянно стремится осмыслить происходящее с ним и вокруг него.

Полностью и яснее взгляд самого Гете изложен в словах другого его литературного героя: "Лишь немного таких, что и умом богаты, и к деятельности способны. Ум делает человека шире, но и парализует; деятельность животворит, но и ограничивает" (роман "Ученические годы Вильгельма Мейстера", кн.8, гл.5).

Величие Гетевского Фауста состоит в том, что он и умен, и деятелен. С одной стороны: "Топор не вырубит, что писано пером", а с другой: "Суха, мой друг, теория везде, а древо жизни вечно зеленеет!"

Именно понимания этой диалектики Слова и Дела не достает бывшим "интернационалистам", ставшими современными "профессиональными украинцами", оголтелыми европроходцами, вещающим с каждого гуманитарного плетня, что якобы в начале было Слово. Украинское, разумеется.

Да ладно, может быть все это только "немецкие штучки", хотя мы с раболепием вещаем: "Україна — європейська держава! Мiсце України — у центрi Європи!"?

Поэтому обратимся к мнению настоящего (а не "профессионального") украинца — Емельяна Прицака:

"Главное назначение всего живого — творить. Ведь и сам мир — это результат творения, творческого импульса Демиурга, или как мы еще говорим — Творца".

И далеее: "И человек, посколько он создан по образу Божьему, тоже призван быть творцом — и безразлично, что творить: или костюмы шить, или дом строить, или стихи писать... Но творить. Преодолевать препятствия, какими бы они не были..." ("Зеркало недели", N 32 (45) 12.08.95г.).

Автор статьи внимательно и придирчиво читает и собирает все публикации о взаимоотношении Слова и Дела. Да, я как материалист, тянусь к каждому аргументу и факту, к каждой строчке, обосновывающим приоритет Дела над Словом. И, вместе с тем, всем нутром своим ощущаю сложную, живую диалектику взаимоотношения Слова и Дела.

И вот попадается мне статья Николая Ивановича Скатова — директора Института русской литературы (Пушкинский Дом), доктора филологических наук: "...И слово было Бог", которой предшествует уже известный эпиграф из Евангелия от Иоанна " В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог." Ну, думаю, снова в бой идут национально-сознательные, но уже с той, российско-имперской стороны...

Однако — и какая в этом прелесть! — речь-то больше в статье идет о Деле, а именно — о великой миссии русского языка как языка межнационального и междугосударственного общения и, в силу этого, постоянно существующей страшной угрозы его растворения и исчезновения.

Цитирую: "Русский интернационализм — кровавый крест и тяжкие вериги: он несет постоянную угрозу нашему национальному существованию, и он же есть непременное и, может быть, главное, если не единственное, условие нашего национального выживания: противоречие, требующее непреходящего, всечастного, разрешающего усилия. Не состояние, а процесс."

И далее: "Уж что-что, но русский язык и русская литература никогда не разъединяли, но связывали, и не только, скажем украинцев с русскими или грузин с украинцами, но и украинцев с украинцами, но и грузин с грузинами. Это высоко и, так сказать, идеально. Но русский язык, вроде как бы хозяин, был и слугой, средством, тем, чем иной раз можно или необходимо попользоваться и отставить, отшвырнуть, отбросить... Ясно, что эстонцу, чтобы объясниться с латышом, узбеком, с украинцем, с армянином, невозможно знать грузинский и узбекский, латышский и армянский и т.д., и т.д. Ясно и сейчас, что есть и будет нужен общий язык. Ясно и сейчас, что им не будет ни грузинский, ни литовский, ни украинский, ни казахский. И не будет им никакое эсперанто. И английский им не будет. Сейчас, когда многие нарезвились и протрезвели, возвращается понимание того, что на громадном пространстве и даже в трудно обозримом, но долгом времени, русский язык обречен снова взвалить и нести свое бремя: быть для всех и представлять всех всем. Не английский, а русский".

Закончив чтение этого фрагмента статьи директора Пушкинского Дома, я воскликнул: "Ай да Скатов, ай да чей-то сын!", перефразируя известную пушкинскую самооценку, брошенную нашим русским гением после завершения поэмы "Борис Годунов".

Да, в приведеной цитате из статьи Н.Скатова концентрированное выражение диалектичного единства Слова и Дела языка русского, его высокой наднациональной миссии!

Главное все-таки для нации — это не только и не столько Слово, Прапор и Герб, как утверждают наши языковые "профи". Главное, как она, эта нация, материально творит свою историю, трудится — вместе с другими народами-соседями.

А теперь зададимся сакраментальным вопросом: какой язык нам на Украине нужен в качестве языка межнационального общения? Ответ на этот вопрос зависит от предпочтений в выборе геополитического вектора движения Украины в будущее. Если этот вектор ориентирован в СНГ, то тут никак без русского языка не обойтись. И сейчас, и в будущем... Если этот вектор ориентирован только в Европу, то можно обойтись и без русского языка.

Ну, а какова позиция наших власть имущих? Неоднократно провозглашалось, что стратегической целью для Украины — и это сознательный выбор — является интеграция в европейские структуры и углубление трансатлантического сотрудничества.

Президент Украины неоднократно говорил, выезжая в Москву для урегулирования газовых долгов, и еще об одном, наиважнейшем, по его словам, направлении внешней политики — о сотрудничестве со странами СНГ, и прежде всего, с Россией. На восточном направлении, по его словам, многое было утрачено. Недавний накал страстей вокруг вокруг Тузлы, реверса нефтепровода Одесса — Броды и ЕЭП говорит сам за себя.

Итак, у нашей вороватой "национальной элиты" - Дело — на Западе, а для Востока осталось только легковесное словечко, которое моментально забывается после возвращения из Москвы в неньку-Украину! Впрочем, ворон ворону ока не выклюет: Президенты, новые русские и новые украинцы будут без галстуков дружить домами, народам только ничего не достается от такой дружбы.

Отсюда и вывод по языковой проблеме: всякое уменьшение роли русского языка как языка межнационального общения на Украине, — это шаг к созданию плацдарма для занятия его позиции на Украине английским или, скорее всего, немецким. Так что думайте, господа и панове всех национальностей, на каком языке в XXI веке между собой будут общаться ваши дети и внуки.

Главный же вывод состоит в том, что в жизни народов определяющим является не то, кто и какое Слово сказал первым (...хотя и это важно), а кто, как и с кем материально и духовно творил эту жизнь, утверждая себя в ней в совместном труде и дружбе вместе с народами-соседями.

Именно об этом и напоминает нам и всем отечественным языковым "профи" Святое Письмо.

Юрий Соломатин,
народный депутат Украины