Непаханое поле для Фрадкова

Сколько министерств спасет Россию?
До окончательного представления новой конструкции правительства — детища административной реформы Шувалова-Алешина, осталось, быть может, несколько дней. Не исключено, что президент презентует его еще до своей победы 14 марта. Но вокруг того, что ожидает огромный чиновничий аппарат уже сломано немало копий авторами разного рода догадок и домыслов. Представляется, что важно в пылу сплетен не упустить из виду главное — ради чего все делается?

В конечном счете реформы проводятся не ради реформ, не ради каких-то персональных перестановок, а для чего-то более существенного. Журналисты же, сосредоточив свое внимание на судьбе конкретных министров (Кудрин, Греф, далее по списку) как всегда упустили суть, разменявшись на пустяки, сосредоточив внимание на преходящих обстоятельствах. В самом деле — как изменится наша жизнь от того, останется Греф в правительстве или нет?

А вот вопрос о характере самой реформы, затеянной в этот раз, кажется, не в шутку, а всерьез, действительно представляется весьма значимым. Каким бы то ни было окончательное решение президента, попытаемся проанализировать причины, сподвигшие его к началу стратегических изменений в управлении Россией.

Тот факт, что государственный аппарат, доставшийся современной России в значительной мере унаследован от Советского Союза, и остается по-прежнему советским, не вызывает сомнений. На местах облисполкомы плавно преобразовались в региональные администрации, правительство же РСФСР стало правительством РФ, с добавлением многих функций правительства СССР. Но экономические и социальные обстоятельства поменялись кардинальным образом. Можно сказать, что общество в своем развитии опережает государство.

Одновременно возникло множество госструктур, коих раньше не было комитеты и фонды имущества, налоговые инспекции, казначейство, антимонопольные и тому подобные органы. Наведением порядка в таком хаотичном хозяйстве, типичном для переходного периода, и решил заняться президент. Напомним о его ведущем лозунге — модернизации страны. Похоже, что если первый президентский срок Путина был посвящен налаживанию стабилизации и выстраиванию вертикали власти, то теперь на четыре года он сосредоточится на качественных изменениях, займется тонкой наладкой правительственного организма.

Основная задача здесь одна - приблизить госаппарат к потребностям рыночной экономики. Попутно достигаются еще две цели — сокращение количества госслужащих, и оптимизация работы оставшихся путем повышения жалования за счет выбывших.

Что сразу же отличает структуру правительства РФ от правительств зарубежных развитых стран? Во-первых, в глаза сразу же бросается ненормальное количество вице-премьеров. За рубежом вице-премьер, как правило, один, (если есть вообще) и это чисто формальная должность, не наделяющая его особым статусом. Обычно это один из министров, причем не из ведущих.

Наличие многочисленных замов связано с советской историей, когда появилось огромное количество отраслевых министерств — автомобильной промышленности, электроприборостроения и т.д. Охватить их одному человеку было невозможно чисто физически. В рыночной же экономике, в которой функции государства по прямому управлению экономикой предельно сокращены, это является анахронизмом.

Следует учитывать, что на Западе министр — самодостаточная политическая фигура, как правило, имеющая свой вес и авторитет. И он не может позволить, чтобы между ним и главой правительства был кто-то еще. Там, кстати, невозможна ситуация, при которой президент отчитывает министров как школьников, а они лишь виновато кивают головой и обещают исправиться. Впрочем, последнее нам не грозит, поскольку в путинском государстве министры-политики невозможны по определению. Они так и будут оставаться чиновниками-технократами.

Во-вторых, число как министерств и ведомств, так и число госслужащих непропорционально велико не только для рыночной экономики, но и для слаборазвитой страны, какой мы, увы, пока являемся, с низким доходом на душу населения. Содержание одного чиновника нам обходится, соответственно, в несколько раз дороже. Вообще, большие затраты бюджета - удел высокоразвитых экономик. Мы же, по словам помощника президента А.Илларионова, стремимся к уменьшению процента ВВП, проходящего через бюджет.

Первыми кандидатами "на вылет" может считаться МПС — железные дороги недавно стали акционерным обществом, и почему для него должно сохраняться особое министерство, вне общих рамок Минтранса? Мало шансов сохраниться у министерства по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства. Во всем мире вопросы, относящиеся к его компетенции, решают либо суды, либо комиссии, либо подразделения более крупных министерств.

Минпечати для всех трезвомыслящих аналитиков воспринимается как оруэлловское "министерство правды" и, если отбросить ее пропагандистские и цензорские функции, то часть его полномочий должно перелиться отчасти в комиссию по лицензированию и распределению частот (умышленно не пишем "независимую", поскольку в нынешних условиях это нереально), отчасти в Минсвязи, хотя существование последнего также вызывает ряд обоснованных вопросов.

Минимущества, спустя десять лет после завершения "большой" приватизации, несомненно изжило себя, и является всего лишь пережитком, участь которого - влиться в Минэкономики на правах департамента или службы. Министерство энергетики дожидается присоединения к себе Минатома — реликта "холодной войны", некогда могущественнейшего Минобщемаша, государства в государстве, на правах правительственного агентства.

Непростой представляется и судьба Минпрома. Как можно руководить промышленностью, которая вся частных руках? Только не путем директивных указаний, а для этого и существует Минэкономики. Также спорна судьба Министерства по налогам и сборам. Обычно такие службы входят в Минфин на правах особого ведомства. Из многочисленных комитетов и служб отметим ФСФО — изобретение чисто российское. Опять-таки его полномочия смело могут быть возложены на Минэкономики.

Третья особенность российского правительства — небывалая роль его аппарата, 14 департаментов которого почти полностью дублируют министерства. Будучи своего рода "теневым кабинетом", аппарат серьезным образом влияет на принятие решений, оставаясь закрытым для публики. О его раздутости свидетельствует тот факт, что у главы аппарата - целых семь заместителей! Сокращение его назрело и неминуемо.

Четыре года назад свои большие реформы Путин начал с создания семи федеральных округов. Теперь же, из источников близких к ряду полпредов стало известно, что судьба этих образований, или, по крайней мере, полпредов, также под вопросом. Когда вся страна "выстроена" надобность в надсмотрщиках отпадает.

Мы сознательно не касаемся проблем развития местного самоуправления, и, возможного реформирования Совета Федерации, поскольку эти вопросы не входят в компетенцию Михаила Фрадкова. Оцениваться же его правительство будет после завершения и по итогам передела органов власти, крупнейшего после 1991 года.

Максим Артемьев