Страсти ХХ века. Хрустальный гроб Коваленко

Таков был обычай: высоких московских гостей без подарков из Саранска не отпускали. Организовывал упаковку чемоданов управделами Совета министров МАССР. К этому привлекались саранские предприятия. Сувениры, шкатулки... Но видное место среди даров всегда занимали хрустальные люстры с производственного объединения "Светотехника". Эти подарки выдавались по личному распоряжению гендиректора Ивана Семеновича Коваленко, о котором уже при жизни складывали много легенд и небылиц. Каким же он был — Первый гендиректор светотехнического гиганта?

Обком "доил" Коваленко

Люстры "Светотехники" десятки лет были самым ценным подарком московским гостям. Хрусталь бережно упаковывали в чемоданы, которые передавали из рук в руки помощникам высокого гостя на перроне. Со светильниками Коваленко расставался неохотно, но активно не протестовал, хотя поборы его раздражали. Только близким Коваленко жаловался на такие ограбления. Друзья сочувствовали, но ничем помочь не могли. Более того, они сами были не прочь выпросить сувенирчик.

Генерального директора самого крупного промышленного объединения Мордовии буквально "доили". Он устал. Каждый звонок из Совмина: "Иван Семенович, 10 люстр приготовь!" - раздражал его. Иные хрустальные дары стоили 300 — 600 рублей, а были и по тысяче. Появилась еще одна головная боль: деньги надо было куда-то списывать. Положение становилось невозможным. Коваленко откровенно говорил своим близким знакомым: "Меня замучили. Этот приедет — этому дай. Тот приедет — тому дай!"

Слова обиды со временем стали звучать громче. К тому времени, когда Коваленко создал внутри республики светотехническую империю, он уже перенес два инфаркта. Эти подарки стали для него сердечной болью. Человек, чьим именем впоследствии назовут улицу, был обложен настоящей данью, как владелец ларька на рынке.

...Должность директора электролампового завода всем казалась страшной. Предыдущих руководителей снимали за невыполнение плана. К Коваленко, когда его назначили директором, боялись идти даже главным инженером! Виктор Келейников три раза отказывался от этой должности. Завод не успел смонтировать только что поступившее оборудование, а Москва уже спустила годовой план! В столице почему-то не подумали о том, что надо установить и наладить оборудование, обучить людей, чтобы те начали выдавать пресловутый план. Тогда Келейникова вновь вызвали к высокому руководству. Но и там он отказывается. Через день его пригласили на бюро горкома КПСС и надавили на партийную совесть. Так Коваленко получил грамотного специалиста, на которого потом и свалил все производство.

Веселовский довел генерального до инфаркта

В 50-х годах Саранский электроламповый завод не выполнял планов! Лет шесть подряд в бешеной погоне за планом меняли директоров и наказывали людей, требуя от них нереального. Не смог сразу исправить ситуацию и Коваленко.

1962-й — первый год его работы. План 13 миллионов — а под его руководством сделали 4,5 миллиона лампочек. Коваленко был вызван в столицу, где состоялся тяжелый разговор с союзным министром Веселовским. Тот когда-то был председателем Мордовского совнархоза, который и строил ламповый завод. О чем шла беседа, как кричал Веселовский на Коваленко — неизвестно. Но после этого разговора Коваленко получил первый инфаркт. И вот ведь какой выбор сделал Коваленко: вместо него в этот критический момент все производство тащит на себе главный инженер Келейников.

Чтобы остановить чехарду с кадрами в руководстве, впервые, а может и нет, происходит подделка показателей. Мало того, случается невероятное: чтобы дать возможность Коваленко устояться, ему создают благоприятные условия, а план делают таким, чтобы Саранск мог его выполнить. В 1963 году он должен был выдать на-гора 14 миллионов лампочек — и он сделал это! Так в сознании рабочих вселяется миф о Коваленко, который все может. Даже заставил без выходных работать — такого светотехнический гигант не знал ни до, ни после Коваленко. В то же время он оставил о себе хорошую память. Генеральный подчеркивал свою близость с народом. Когда заводчан вывозили на уборку свеклы, то порою с ними отправлялся и он. И если не обрабатывал свеклу, как другие, то находился среди людей, беседовал, шутил. И все знали, что Коваленко среди них, — это воодушевляло.

Никто из последующих руководителей фирмы такого себе уже не позволял. Удар критики со стороны министерства или обкома Коваленко принимал на себя и никогда не посылал заместителей. При этом вел свою игру против руководителей республики, чтобы снизить их влияние на предприятие.

"Не давай ИМ кран!"

При Коваленко построили стадион "Светотехника". Спортивное сооружение уже достраивалось, как вдруг Коваленко заходит в кабинет своего главного инженера Келейникова и говорит: "Я уезжаю, тут позвонят насчет крана. Не давай. Даже если сверху попросят. Виктор Иванович, ни под каким видом не давай кран". Краны были тогда дефицитом в Саранске.

Только генеральный уехал — звонят из обкома партии. Им нужен кран. Келейников отказывает. Тогда его вызывают в обком партии, где на него сильно кричат. Обвинения сыплются разные. В конце разговора ему заявляют: если он не даст крана, то его снимут с работы и тогда он в Мордовии не сможет устроиться даже грузчиком. Главный инженер крупнейшей светотехнической фирмы Европы повернулся спиной к коммунистам и молча ушел.

Вернувшись на завод, Келейников доложил начальнику о скандале. Коваленко ответил: "Ну ладно, я дал команду выделить им кран. Я — последняя инстанция". Так Коваленко себе цену перед руководством республики набивал.

"По-мужицки и подмахнем!"

Утверждать, что Коваленко сам создал светотехнический гигант, — умалять его достоинство. Он умел организовать. Он создал команду, которую поднимал, и с нею поднимался сам. При нем количество рабочих на предприятии достигло 30 тысяч. Это была империя в Мордовии. На "Электровыпрямителе" было всего 12 тысяч, на остальных заводах и того меньше. Среди генералов промышленности Коваленко стоял выше всех. Даже внешний вид соответствовал положению. Но, как настоящий большой руководитель, он был артистом и любил разыграть из себя простого мужика. Принесут документ на подпись, он шевельнет его, изображая из себя крестьянина, почешет за ухом и промычит:

- Ну что?! По-мужицки, не думая, и подмахнем!

При этом слова произносит на "о" и улыбается. А сам уже все осмыслил заранее и раз пять эту бумагу прочитал. Но легенда о том, что он подписывал документы на коленке, в народе сохранилась.

Второй инфаркт

Второй инфаркт Коваленко получил почти так же, как и первый. Он был в Москве на приеме у министра электротехнической промышленности Антонова. Тот был человеком жестким, разговоры с ним давались тяжело. Часто Антонов обвинял Коваленко в том, что тот ведет себя так, словно его предприятие — единственное в министерстве: "Вы все на себя тянете, хотите, чтобы мы все на вас работали!"

В тот раз Коваленко вышел от министра и прямо на улице сел на асфальт. Его спас значок делегата съезда на лацкане пиджака и удостоверение в кармане. Иначе бы его приняли за обычного пьяницу. Коваленко сразу доставили в кремлевскую больницу, где он пробыл три месяца.

"Ты шпион немецкий, а тебе Звезду!"

В последние годы всплыла еще одна добившая Коваленко подробность. Выяснилось, что в детстве он некоторое время находился на оккупированной территории. Этот эпизод его биографии и был использован для нанесения психологического удара.

Враги генерального понимали, что еще один инфаркт его добьет, надо только довести до него. По одной версии, которая была очень популярной в конце 70-х годов, от Коваленко решили избавиться на местном уровне власти. Требовался более послушный и покладистый человек, желательно свой. А Коваленко был не местный, не мордовский.

Рост объединения неуклонно продолжался, а вместе с ним — влияние Коваленко. И его решили намеренно довести до инфаркта, который обязательно окажется последним. Это было уже после вручения ему Звезды Героя Соцтруда.

Коваленко пригласили в обком и стали намекать, что мальчишкой тот был на оккупированной территории и, следовательно, мог быть завербован: "Ай-ай-ай, Иван Семенович! Мы тебе верили, а ты нас так подвел. Вот письма есть, документы".

Директор от абсурдного обвинения в предательстве был в шоке. Несмотря на свою хитрость и жесткость, он не смог справиться с ударами исподтишка. Он вернулся в свой кабинет, а в ушах по-прежнему звучало: "Ты шпион немецкий, тебя гестапо завербовало, а мы тебе Героя дали!" Ложное обвинение убивает человека. Дело было сделано, толчок дан. Свою смертельную работу начинало время.

Смерть генерального

Коваленко в очередной раз поехал в Москву на прием к министру электротехнической промышленности Антонову. Нужно было добиться строительства производства люминесцентных ламп и стекольного корпуса с новым оборудованием. Из Москвы Коваленко позвонил своему главному инженеру и говорит: "Виктор Иванович, ты знаешь, как тяжело, но вопрос я решил. Приеду — поговорим". Этот разговор был утром в пятницу.

Утром в понедельник Келейников приехал на работу как всегда — чуть пораньше шефа. Он горел желанием узнать, что выбил генеральный. У двери приемной стоял главный механик объединения Миков. "Иван Семенович сказал, чтобы я к нему зашел". — "Ты зайди пока ко мне, а он через несколько минут придет, и мы услышим". Поговорили. Слышат: дверь стукнула. Келейников говорит: "Беги к нему сразу, а то набегут — ты к нему не прорвешься".

Миков выскочил из кабинета главного инженера и тут же прибежал с перекошенным лицом: "Иван Семенович упал".

Коваленко лежал посреди кабинета. Он успел поставить портфель на стол и подойти к окну, чтобы его открыть. И, судя по всему, что-то увидел, попятился и упал на спину... Уж не ангел ли смерти заглянул ему в лицо через стекло? Так он и лежал, этот мертвый бог, у ног своих многочисленных подчиненных, которые бежали со всех сторон увидеть недвижимого Коваленко. Сердце его остановилось. Напрасно врачи "скорой помощи" пытались что-то сделать.

Так Коваленко никому не рассказал, о чем говорил с министром.

Что в секретном пакете?

А через несколько часов после смерти гендиректора был вскрыт документ, в котором специально на случай гибели руководителя крупнейшей светотехнической фирмы Европы было расписано новое управление. И документ этот был давно согласован на всех уровнях власти. На каждом предприятии есть институт замещения. Он согласован с обкомом, с министерством и даже на уровне ЦК партии. В случае ухода генерального директора уже есть два кандидата на его должность.

Обычно первым заместителем генерального директора считался главный инженер. В случае отсутствия шефа он автоматически вступал в действие. По телефону с Виктором Келейниковым поговорил начальник главка, но главный инженер сказал, что не представляет себя на месте Коваленко. На всех уровнях власти наступило затишье. Надо заметить: Коваленко никогда не имел в своей огромной империи ни оппозиции, ни преемников. Началось шушуканье. Тогда Келейников, отличавшийся честностью и принципиальностью, собрал всех замов и сказал им в глаза:

- Каждый из вас может быть гендиректором, но крутить закулисные игры не надо, предприятие должно работать.

Его слова были напрасны. Как показало будущее, смерть Коваленко стала роковой для предприятия.

...Похороны Коваленко были большими. Умер он в конце июля, стояла жара. На заводе у проходной установили гроб, но митинг не проводили, хотя с завода выходило много рабочих. Затем гроб стоял в ДК профсоюзов. В те времена огромное количество людей работало на "Светотехнике". Вынос был запланирован на 12 часов, но народ валил непрекращающимся потоком до половины второго, и тогда все-таки решили закрыть доступ. Увы, не популярность директора и не его забота о простых рабочих были причинами стекания толп к его гробу. Странные разговоры среди населения объясняли причину. Народ гнало любопытство. Все знали о люстрах, которые в те годы, как и ковры, были символом благополучия. Люстры не только преследовали Коваленко при жизни, загнали его в могилу, но и вызвали нездоровое любопытство после его смерти. Распространились ужасные слухи о том, что Коваленко хоронят в хрустальном гробу! И потому десятки тысяч глаз надеялись увидеть столь необыкновенное зрелище — сказочный хрустальный гроб.

Коваленко лежал в обыкновенном гробу. Какое разочарование!

К тому времени вовсю решался вопрос: кто станет новым богом? И можно с уверенностью сказать, что за этим следили не только завод, Саранск, Москва, но и экономические круги Европы.

Евгений Резепов

Источник: Столица С "> Столица С