Война за влияние

Проблемы в отношениях между США с одной стороны и Францией и Германией с другой, нарастают, словно снежный ком. Конфликт, формальным поводом к которому послужил иракский кризис, на самом деле назревал уже довольно давно. Суть противостояния заключается не только в одном Ираке. Политические и экономические амбиции Франции и Германии гораздо больше тех рамок, в которые их пытается загнать Вашингтон, упивающийся ролью единственной сверхдержавы. Делить свое влияние с кем-то еще сверхдержава по определению не может. Как только на горизонте появляется соперник — начинается борьба за сохранение (а если получится — и приумножение) влияния. Причем чем быстрее обнаружишь опасность, тем легче с ней справиться...
То, что американские законодатели всерьез стали рассматривать возможность введения санкций против Франции и Германии само по себе не является большой неожиданностью. Это вполне логичный шаг после тех оскорбительный заявлений, которыми на протяжении нескольких последних месяцев обмениваются стороны. Да и торговые войны между США и Европой периодически случаются. Сейчас пореже, чем, скажем в 80-е годы прошлого столетия, но все же...
Но Соединенные Штаты до сих пор не использовали торговые санкции в отношении своих союзников по политическим мотивам. По крайней мере, Вашингтон не делал этого так явно, как сейчас. А ныне американцы даже не скрывают, что возможные санкции связаны с особой позицией Франции и Германии по иракскому вопросу.
При этом совершенно не факт, что Штатам удастся серьезно ущемить интересы своих европейских оппонентов. Одно дело, ограничить объемы ввозимой из Франции минералки, а другое — рекомендовать американским авиастроителям не принимать участие в выставке в Ле Бурже. Причем руководители американских компаний гораздо лучше политиков понимают, что последствия санкций могут дорого обойтись США.
В интервью Financial Times руководитель отдела международных отношений Ассоциации аэрокосмической промышленности США Джоэл Джонстон заявил, что американские компании скорее всего приедут в Париж, потому что шоу в Ле Бурже — "самое главное общественное мероприятие" сектора. По словам Джонстона, "иначе на взлетных полосах будут стоять только самолеты компаний Eurofighter, Mirage и Airbus. Этим мы ничего не докажем французам. Мы только навредим самим себе".
Однако член военного комитета Палаты представителей Конгресса США Джеймс Сэкстон, выступивший с инициативой отказа американских компаний от участия в авиашоу, считает, что хотя некоторые секторы экономики и пострадают, "но для Америки эти проблемы малозначимы по сравнению с угрозами со стороны террористов и препятствиями, которые правительство Ширака чинит тем, кто ведет войну с терроризмом".
Судя по всему, дело зашло далеко, если американским законодателям наплевать на то, что будет с одной из самых высокотехнологичных отраслей экономики и так переживающей отнюдь не блестящие времена. Коль скоро дело пошло на принцип, то для его отстаивания все средства хороши.
Любопытно, что в высказываниях американских политиков больше достается Франции, а не Германии. Объяснить это можно, пожалуй, двумя вещами. Во-первых, присутствие немцев в американской экономике гораздо значительней, чем французов (один концерн "Даймлер-Крайслер" чего стоит).
А во-вторых, у власти в Германии сейчас находятся социал-демократы, которые, по большому счету, все-таки являются оппонентами правых, к коим относятся американские республиканцы. Германские правые, в частности, наиболее влиятельная партия — Христианско-Демократический Союз — поддерживают идею военной операции против Ирака. А вот во Франции у власти находится правое правительство во главе с правым президентом. Хотя голлисты, коих представляет Ширак, всегда имели особый взгляд на роль своей страны в международной политике и проблемы с США у них возникали и раньше (достаточно вспомнить выход Франции из военной организации НАТО, когда президентом был Шарль де Голль).
Все эти сложные отношения служат, в общем-то, фоном к тому, что Франция и Германия пытаются создать в Европе некий центр влияния, который не будет полностью зависеть только от американской точки зрения на ту или иную проблему. И дело не только в том, что во Франции и Германии большие мусульманские диаспоры и правительства этих стран якобы боятся взрыва их недовольства в том случае, если Париж и Берлин поддержат операцию против Ирака. Конечно, они вынуждены учитывать мнение мусульман, но не в такой степени, чтобы это стало решающим фактором отрицания необходимости войны. Дело в сложном переплетении интересов — политических, экономических, социальных. Иракский кризис может послужить толчком к интеграции Франции и Германии в некое союзное государство. И одновременно этот кризис станет проверкой жизнеспособности подобной конструкции. Если Франция и Германия действительно объединятся (во что сейчас верится с трудом), то США потеряют значительную долю своего влияния на европейские дела. А без поддержки Европы (или даже нескольких европейских государств — зато наиболее влиятельных) "сверхдержавность" США окажется под вопросом. Ведь как Европа зависят от Штатов, так и Штаты от Европы, чтобы поэтому поводу не говорили в Вашингтоне. В конечном итоге, мировые проблемы не ограничиваются одним Ираком. И если США останутся с ними один на один, то рано или поздно дело может закончиться не самым лучшим образом...