«Записная книжка Тригорина» - неопубликованная интерпретация «величайшей современной пьесы»

"Чехов был спокойным и тонким писателем, огромная сила которого всегда удерживалась им в узде. Я знаю, то в определенной мере это может дисквалифицировать меня, как "интерпретатора" его первой и самой великой из современных пьес. Если бы я провалил это дело, это произошло, несмотря на мои интенсивные попытки как-то использовать мои совершенно иные писательские качества, чтобы сделать Чехова ближе зрителям, слышнее для них, чем это было во всех видимых мною американских постановках. Наш театр должен кричать, чтобы быть услышанным..."
Теннесси Уильямс.

"Записная книжка Тригорина" - это вольная интерпретация Уильямсом "Чайки" Чехова. Пьеса до сих пор не опубликована ни у нас, ни в Америке, но спектакли по ней уже ставятся, один из них идет в театре им. Н.В. Гоголя.
Прежде всего хочется заметить, что "Записная книжка..." - это осуществление мечты всей жизни Теннесси Уильямса об интерпретации "Чайки", которую он называл своей любимой пьесой. Уильямсу было всего 24 года, и его еще звали Томас Ланир, когда он открыл для себя Чехова: "Тем летом я полюбил Антона Чехова, по крайней мере его рассказы. Они ввели меня в мир восприимчивой, отзывчивой литературы, что мне было в то время очень близко. Теперь я понимаю, что у него очень многое скрыто под текстом. Я все еще люблю тонкую поэтичность его письма, а "Чайку" я считаю величайшей современной пьесой...".
В семидесятые годы, во время написания "Мемуаров" Уильямс вспомнил о своей идее интерпретировать пьесу. Теперь он уже сопоставлял себя не с идеалистом Треплевым, как в молодости, и не с доктором Дорном, как в среднем возрасте — сторонним наблюдателем, который не дает остальным героям забыть о реальности, — а с Тригориным, пожившим и уставшим писателем.
В "Записной книжке Тригорина" голоса двух великих драматургов, отделенных целым веком друг от друга, соединились в одном произведении искусства.
Спектакль длится больше четырех часов, но, несмотря на это, совершенно не скучно. Уильямс любил Чехова, но не совпадал с ним во взглядах, — вот именно на этом "несовпадении" и строится пьеса. Тенесси продолжает текст там, где Чехов умолкает, он раскрывает все скобки, доводит все до конца, до ясности.
Кстати, своей "записной книжкой" Тригорин называет Нину.
А начиналось все как обычно. Медведенко спросил у Маши: "Отчего вы всегда ходите в черном?" Маша ответила: "Это траур по моей жизни, я несчастна". Действительно — "Чайка", но с какими замечательными подробностями!
Теннесси Уильямс крайне своеволен в трактовке персонажей. Возвращаясь к слову Чехова, он все дальше отходит от Чехова как такового.
Но вот вопрос: требует ли Чехов договаривания вообще (стоит вспомнить хотя бы его уверенность в том, что о Тригорине все говорит клетчатая одежда), и такого именно договаривания, как у Уильямса? Кажется, что в своей работе по переписыванию (переделке?) Уильямс часто забывал о своей любви к Чехову, и тогда перевешивали думы об американских зрителях. В пьесе — на слух — очень много договариваний, нужных лишь — если заботиться о глуповатой публике, которой, во-первых, малоинтересной может показаться бессобытийная чеховская жизнь "человеческого духа", а во-вторых, как-то скучно без сексуального разнообразия...
Пьеса Уильямса, а соответственно и спектакль, повествует вовсе не о том, отчего застрелился Конастантин Гаврилович (Иван Шибанов), и не о "новых формах" в сочинительстве, которыми он так увлекается, а о "новых формах" любви... Тригорин (Олег Гущин) зависим от Аркадиной (Светлана Брагарник), которая может рассказать миру интересные подробности о купании Тригорина со слугой Яковом. Именно поэтому Тригорину, уставшему от постоянных поездов, вагонов и чтений "Медеи" все-таки приходится таскаться за Ириной Николаевной. А в то же самое время он тянется к Нине и чувствует нежность к Треплеву. Костя же в свою очередь долго мучается со своими чувствами к Нине, не понимая, чего он хочет на самом деле.
Пьеса шокирует. Режиссер Сергей Яшин заставляет выкладываться и актеров и зрителей. После четырех часов подробнейшей, насыщенной эффектами и аффектами мелодраматической игры он заставляет всех действующих лиц пуститься в пляс. Такой хореографический номер осилила бы не каждая московская труппа.
Надо отдать должное актерам, великолепно исполняющим свои роли. Светлана Брагарник, исполняющая, естественно, роль Аркадиной, как всегда хороша в образе женщины, чей бушующий и яростный темперамент не востребован. Олег Гущин (Тригорин) полностью сливается со своим персонажем, и в конце, когда он правит вместе с Треплевым его рассказ, создается полная видимость того, что перед нами вовсе и не актер, а действительно реальный, а не выдуманный человек. Александр Мезенцев (доктор Дорн) как никто играет старого распутника, ухаживающего одновременно и за маменькой (Полина Андреевна) и за дочкой (Маша). Ну и, естественно, поражает игра Ивана Шибанова (Треплев) и Аллы Каравацкой (Нина Заречная), в особенности во время исполнения пьесы Константина Гавриловича и сцен с Тригориным.
Пьеса надолго остается в памяти и не сразу после завершения, когда объявляют "Занавес", ты понимаешь, что музыка стихла и в воздухе больше не пахнет серой, и не видны красные глаза дьявола. Герои продолжают жить где-то внутри тебя, являясь краткими образами и обрывками фраз: "Яков зимой не купается...".
Ну а пьеса продолжает идти на сцене театра, и настоятельно советую вам на нее сходить.

Людмила ЧИРКОВА