Франция прогнулась под арабских террористов

Франция сделала шаг к признанию арабских террористов. В данном случае речь идёт об исламистах из организации ХАМАС. Париж открыто признал, что он поддерживает с представителями этой террористической группировки контакты. Это уже вызвало серьезное недовольство в США и Израиле. Ситуацию для "Правды.ру" комментирует пресс-атташе израильского посольства в Москве Алекс Гольдман-Шайман.

Министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер открыто заявил о том, что французские дипломаты поддерживают "неофициальные и нерегулярные" контакты с палестинскими радикалами из ХАМАС. По его словам, "мы должны уметь говорить, если хотим играть значимую роль". Поводом для таких заявлений этого Толейрана нашего времени послужило признание бывшего посла Франции в Ираке и главы управления Северной Африки и Ближнего Востока в МИД страны Ля Месюзьер, что он встречался в апреле этого года с главарями террористов ХАМАС Исмаилом Ханией и Махмудом аз-Захаром. При этом близкий к ХАМАС арабский деятель Иордания предполагает, что на этом развитие отношений Парижа с этим союзником "Аль-Каиды" не остановится: " Будут иметь место настоящие политические контакты".

Какие цели преследовала "прекрасная" Франция, запятнавшая себя предосудительными контактами с бандитами, на которых кровь женщин и детей, несмываемым позором?

Сами французские дипломаты намекают на то, что цели их благородны: мир на Ближнем Востоке. Однако истинные их намерения также прозрачны, как ближневосточная нефть. Ведь что такое движение ХАМАС? На этот вопрос для "Правды.ру" ответил пресс-атташе израильского посольства в Москве Алекс Гольдман-Шайман: "Эта организация признана международным сообществом террористической, на счету которой десятки и сотни кровавых вылазок. И таковой она будет оставаться, пока не выполнит условия, выдвинутые ООН, включающие официальное признание государства Израиль, прекращение против него террористических актов и др. И пока этого не произойдёт, мы будем применять в отношении данной структуры санкции. К сожалению, пока ХАМАС наотрез отказывался от этих условий, доказывая, что это экстремистская организация".

Таким образом, Париж своими действиями делает реверанс в сторону исламистов, связанных с террористическим движением "Аль-Каида" и являющихся родственной структурой детища Усамы Бен Ладена.

Зачем это нужно Франции? На самом деле, ответ лежит на поверхности. Париж стремится показать себя защитником арабов от Израиля и, пользуясь этим, получить от них дивиденды в виде многомиллиардных оружейных и "мирноатомных" контрактов. С другой стороны, тем самым Саркози рассчитывает завоевать любовь собственной "внутрифранцузской" арабской общины, периодически огорчающей его массовыми поджогами автомобилей и даже административных зданий. И во многом эта политика – проявление французской слабости перед своими бывшими колониями и знак того, что "прекрасная" Франция готовится надеть хиджаб.

Однако что в реальности может сделать такого Франция, чтобы прекратить войну, продолжающуюся уже 60 лет? Французские дипломаты гордо утверждают, что мир у них фактически в кармане. Таким образом, они готовы показать всему мировому сообществу, что ни американские, ни российские, ни тем более другие дипломаты не смогли добиться того, что сделали они. Но что же это за достижения толейранов нашей эпохи?

По их заявлению, главари ХАМАС готовы прекратить теракты против Израиля и склонить перед наголову разбитым ими еще год назад "израильской пешкой" Махмудом Аббасом. Прозорливости французских чиновников можно только позавидовать: последний вывод они сделали на том основании, что увидели на стенах рядом с портретами ХАМАСовцев и его изображение. Что же касается мира, то по словам французов, дело за малым: Иерусалим должен отказаться от итогов Шестидневной войны 1967 г. и возвратить арабам завоёванные кровью территории. Правда, ни о каком признании "Сионистского агрессора" и речи не идет.

Впрочем, ничего сверхъестественного в связи с заявлениями высокопоставленных французов не произошло: французские СМИ открыто пишут о том, что ранее "между Францией и самой могущественной исламистской палестинской партией" поддерживались контакты разведслужб. Так, Париж до конца сопротивлялся включению ХАМАС в список террористических организаций ЕС, зарабатывая себе среди радикалов политические очки. Контакты спецслужб были прерваны в июне 2007 года после того, как ХАМАС нетолерантно побросал своих конкурентов из ФАТХ, на который раньше делал ставку Париж, с многоэтажек в Газе. Французы быстро забыли это немного досадное происшествие и уже через два месяца возобновили и даже расширили былые контакты до уровня политических, поняв, "за кем сила" в Палестине. Разумеется, что в Израиле даже не хотят обсуждать подобное "предложение". И действительно: если Париж так хочет помочь бедным палестинским беженцам, которым якобы негде жить, почему бы ему решить этот вопрос не за счет израильтян, а за счет своей территории? Например, милостиво предложить палестинцам-бомжам ту же самую Ниццу? Подобное известие может самым серьезным образом осложнить израильско-французские отношения.

Заметим, что крамольное для Израиля заявление прозвучало накануне июньского визита в эту страну президент Франции Николя Саркози. При этом он не забудет демонстративно поклониться арабам, заехав в Палестину, дабы не создать у них ложного ощущения того, израильтяне его "перекупили". Пока, правда, тот не собирается встречаться с исламистами из ХАМАС, которые могут и не потерпеть присутствия в вотчине исламизма распутной Карлы Бруни, способной не самым лучшим образом повлиять на нравственность горячих арабских женщин. Однако он даёт им сигнал, что в будущем "всё возможно", говоря о том, что "больше не относится негативно к идее "наведения мостов" с палестинскими исламистами".

А раз так, то Иерусалим находится в тягостных раздумьях: а стоит ли вообще пускать к себе президента страны, которая пытается легализовать террористов, поставивших своей целью уничтожение Израильского государства? На самом деле, Саркози стоит глубоко подумать, а надо ли ссориться с евреями и особенно американцами, и прикинуть, не обойдется ли ему этот шаг слишком дорого?