Иракские курды не хотят независимости?

Больше ста лет иракские курды борются за независимость. За это время их национальное движение успело расколоться на два лагеря. Эти противоречия и недальновидная политика США вряд ли позволят появиться на карте независимому Курдистану. Однако с учётом сегодняшнего положения в Ираке и «косовского прецедента» возможно всё.

Первая попытка создания независимого курдского государства была предпринята в 1840-х годах во времена Османской Империи Бадрхан-беком, эмиром области Бохтан (со столицей Джезире). В 1842 году он начал чеканить монету от собственного лица и совершенно перестал признавать власть султана. Однако летом 1847 году Бохтан был занят турецкими войсками, эмират ликвидирован, с сам Бадрхан-бек взят в плен и сослан.

На протяжении всего XIX века курды еще не раз пытались добиться независимости. В конце века в Курдистан все более проникает из Европы идеология национализма; ее пропаганду вела первая курдская газета - "Курдистан", которую выпускали с 1898 года в Каире потомки Бадрхана.

Следующий виток «национально-освободительного движения» пришелся на первые десятилетия XX века, сразу после младотурецкой революции 1908 года. В 19030-е -1940-е годы центр курдского «сопротивления» сместился с территории Турции в Иракский и Иранский Курдистаны. Именно с этого момента принято вести отчет иракско-курдскому противостоянию.

Тем не менее, независимость далеко не всегда была первостепенной задачи лидеров курдов. По словам Евгения Примакова, «иракские курды не ставили вопрос об отделении и тогда, когда Багдад был ослаблен и не мог оказать решительного сопротивле­ния. Так произошло при поражении Ирака в войне в зоне Персидс­кого залива или при отвлечении его наиболее боеспособных сил на подавление восстания шиитов на юге страны. Курды в то время ус­тановили контроль над всей территорией своего проживания, включая Мосул, Эрбиль, Сулейманию, а на некоторый период и Киркук».

Необходимо также отметить, что вопрос об отделении не возникал и пос­ле установления в 1991 году решением Совета Безопасности ООН «зоны безопасности» севернее 36-й параллели, - из этой зоны были полностью выведены иракские войска. В результате этого прошли первые выборы в Национальный совет, сформировано правитель­ство. Но все это происходило под лозунгом не выхода из Ирака, а «Курдистану - полную автономию». Такая линия курдского движе­ния поддерживалась Советским Союзом, а затем и Российской Фе­дерацией, хорошо понимавшими, к каким негативным последстви­ям для Ближнего Востока может привести территориальный развал Ирака.

Тем не менее, военная операция США в Ираке привнесла в курдское движение достаточно сильные сепаратистские настроения. Вашингтон встал перед дилеммой: либо поддерживать такие настроения и тем самым окончательно сломать Ирак, разделив его на части, либо со­хранить Иракский Курдистан в составе общего государства в расче­те, что удастся опереться на курдов в отстаивании своих интересов. И все же, поддержка настроений по созданию самостоятельного курдского государства уже привела США к серьезным проти­воречиям с их союзником по НАТО Турцией.

Меж тем, даже в самом курдском движении уже с 60-х годов не намечается единства. Проблема связана с разницей взглядов курдских лидеров на решение своей национальной проблемы. Со второй половины 70-х годов в Курдистане существовали две силы — Демократическая Партия Курдистана во главе с сыном ее основателя Мустафы Барзани Масудом и Патриотический союз Курдистана, созданный Джалялем Талабани, нынешним президентом Республики Ирак.

До середины 90-х годов не произошло сближение этих сил, хотя, казалось бы, этому должна была способствовать ирако-иранская война. Более того, в начале 80-х годов начались ожесточенные столкновения между во­оруженными отрядами барзаниевской ДПК и талабаниевской ПСК. Только после серьезных поражений курдов от иракской армии они вступили в переговоры, поделили в 1992 году поровну места в курд­ском парламенте и создали «коалиционное правительство». Но это не привело к прекращению борьбы между двумя курдскими объеди­нениями.

В конечном счете, не помог организованный Соединенными Штатами в 1998 году приезд Масуда Барзани и Джаляля Талабани в Вашингтон и заключенное между ними соглашение. Сама эта ини­циатива американской администрации имела ярко выраженный «антисаддамовский» характер — США были заинтересованы в силь­ном Курдистане в качестве контрбаланса Багдаду.

Но до 2002 года фактически существовали два правительства в Иракском Курдиста­не, и только в конце 2002 года, то есть незадолго до начала амери­канской военной операции, в Иракском Курдистане удалось сфор­мировать единое правительство. Несмотря на то что оно поддержа­ло США в военной операции против режима Саддама Хусейна, и Барзани, и Талабани весьма настороженно высказались в своих за­явлениях о последствиях американской акции.

Все это не помогает решить курдскую проблему. Экстремисткие взгляды Талабани о «непременном создании независимого курдского государтсва» ступает в острое расхождение с более умеренными барзанистами, призывающими к «широкой автономии». Барзанисты по-прежнему контролируют горную часть Курдиста­на — провинции Эрбиль и Дахук, а талабанисты равнинную часть — Сулейманию. Не произошло в реальности и объединения вооружен­ных сил курдов. В распоряжении Барзани примерно 15 тысяч бой­цов плюс в два раза большее ополчение племен. У Талабани — по­меньше.

Кроме того, растет напряжение в отношениях между иракскими арабами и курдами. Происходит «об­ратная миграция»: из района Киркука выселяются или сами уходят арабские семьи, переселенные туда при прежнем режиме. Помимо этого, арабы недовольны и той ролью, ко­торую играют ныне курды в общеиракском режиме.

Вообще складывается впечатление, что агония сепаратизма и экстремального национализма, вызванная к жизни американской оккупацией, вкупе с внутрикурдскими проблемами не позволит появиться на карте еще одному государству. Несмотря на то, что среди курдов распространена надежда, что Иракский Курдистан станет основой будущего независимого и объединенного «Большого Курдистана», слишком уж не правдоподобным видится тот, факт, что это допустит мировое сообщество. Однако возможный новый «косовский прецедент» - слишком серьезные факторы, чтобы не принимать их во внимание.