Снова «бондиана». Бойцы сочиняют минувшие дни?

Итак, ветеран советского морского спецназа в интервью телеканалу Рен-ТВ утверждал, что лично уничтожил «человека-лягушку» в тот момент, когда тот прикреплял взрывное устройство к днищевой обшивке артиллерийских погребов крейсера «Орджоникидзе». Это совершенно по-новому высвечивает обстоятельства гибели отставного лейтенант-коммандера британского флота Лайонела Крэбба, с колоритной фигуры которого Ян Флеминг списал своего знаменитого агента 007 с правом на убийство.

47-летний Крэбб, лучший, как принято считать, военный ныряльщик всех времен, прославился  в годы Второй мировой, неоднократно награжден за обезвреживание итальянских магнитных мин на Мальте и в Ливорно. Он не раз побеждал в подводных схватках итальянских боевых пловцов, а после войны с теми же подчиненными князя Боргезе разминировал средиземноморские гавани после войны. Выйдя в оставку, знаменитый дайвер якобы продолжал исполнять деликатные поручения. После ухода советского крейсера он пропал.

Факт неоспорим: британская разведка MI6 действительно предпринимала попытки визуального обследования подводной части советского крейсера и уже не отрицает этого. Предыстория такова.  В 1953 году   Елизавета принимала военно-морской парад в Спайтхеде, в котором участвовал советский  крейсер «Свердлов». Его командир удивил всех отказом от лоцмана и буксиров и уверенно встал на якорь в указанной точке.   Удивительная  легкость в управлении  и высокая маневренность корабля не поддавались никакому объяснению.

Что это – подруливающие винты, рули или суперсовременные обводы? Через три года решено во что бы то ни стало обследовать подводную часть однотипного «Орджоникидзе», не смущаясь присутствием на  борту Никиты Хрущева,  прибывшего  налаживать отношения с Британией. Подводный  скандал расстроил потепление. В ответ на ноту протеста британский МИД открестился от своего легководолаза: «Если он и совершил противозаконные действия, то только по собственной инициативе». Имя Крэбба всплыло уже тогда. А тело – только через год. Обезглавленный труп в подводном снаряжении был обнаружен Принстидском заливе на юге Англии,  но мало кто верит, что это Крэбб.

Есть множество легенд об этом человеке, в том числе и та, что он был пойман нашим спецназом под килем «Орджоникидзе», переброшен вертолетом в Щецин, оттуда в Москву, где в конце концов согласился стать инструктором ВМФ СССР с окладом в тысячу британских фунтов. Служил во Владивостоке под именем Лев Кораблев. Бывшая жена, не опознавшая труп, легко признала Крэбба в форме советского морского офицера. Все это – якобы. И вот теперь пенсионер Эдуард Кольцов разорвал эту цепь легенд.

Англичане не верят. Зато у нас все СМИ повелись легко.  Телевизионщикам в голову не пришло попросить орденскую книжку  ордена Красной Звезды. Там, поди, и дата есть, и номер приказа… Но, как говоривал Михаил  Жванецкий, при чем ту борщ, когда такие дела на кухне!

Примеров, когда  на старости лет бойцы сочиняют минувшие дни, увы не так уж редки. За свою практику автору этих строк пришлось иметь дело с двумя эпизодами. Каждый, что характерно, касался эпохальных событий минувшей войны.

В  середине 90-х годов, в информационном потоке обозначися некий пенсионер из Находки, который поведал корреспонденту ИТАР-ТАСС Леониду Виноградову следующую историю. В 1945 году он служил фотолаборантом на одном из военных аэродромов в Приморье, и однажды  поехал   за химическими реактивами  на склад во Владивосток. Там ему   приказали  срочно прибыть в штаб авиации Тихоокеанского флота на Второй Речке, чтобы немедленно обработать какие-то фотопленки. Матрос   несколько рулонов из хорошо знакомых ему кассет фоторазведывательных аппаратов. Еще мокрые, пленки у него тут же забрали. Затем пришел офицер и указал, с каких негативов надо сейчас же сделать отпечатки.

На них оказались следы каких-то гигантских разрушений и странный нездешний пейзаж.    Особисты взяли с матроса подписку о неразглашении и настрого наказали держать язык за зубами. Через несколько дней, сопоставив увиденное  на снимках с сообщениями радио и газет, лаборант понял, что он держал в руках фотографии атомных руин Хиросимы или Нагасаки… Глубоким стариком он,  наконец, решился раскрыть свою тайну. Дескать, почувствовал себя плохо: наверное, возясь с кассетами, облучился.  Было похоже, что ветеран наивно надеялся таким способом добиться льгот «подразделений особого риска».    К старику мгновенно со всех ног рванули коллеги из «Асахи-Тереби», но тому абсолютно ничем было подтвердить свой рассказ, и японские телевизионщики благоразумно решили не связываться с мутной историей.

Другая история более ранних откровений о ратных подвигах имела плачевный финал. 1977 год. На научно-практической конференции по книге генсека Брежнева  «Малая Земля» в Приморском крайкоме КПСС  выступает малоземелец-ветеран, орден Ленина на груди. Его история – песня. Правая рука знаменитого Цезаря Куникова. После войны вернулся почти калекой. Вместо себя послал товарища на медкомиссию, поступил на рыбацкий флот и – от матроса до капитана большого траулера-морозильщика. Поехал на встречу ветеранов в Новороссийск и вдруг  увидел на братской могиле свою фамилию – Мамичев Валентин. Взял зубило и срубил бронзовые буквы… зачем, если он живой! Зал зашелся долгими продолжительными аплодисментами...

Пенсионеру вполне хватало славы и привилегий районного масштаба, но с очерком в центральной газете пришла всесоюзная известность, которая и погубила мистификатора. Как без труда выяснилось, всю войну он прослужил мотористом торпедного катера на Камчатке, в боевых действиях участия не принимал. За присвоение чужих орденов и  извлечение материальной выгоды из сочиненного геройского прошлого липового героя осудили на пять лет лишения свободы. 

... В случае Эдуарда Кольцова особо умиляют описанные одним изданием  «следы ДНК Крэбба», которые – снова якобы! – сохранились на лезвии того самого ножа, который заботливо хранит ветеран. Как будто этот нож и не был омыт морской водой на глубине 6-7 метров Военное снаряжение, а тем более оружие,  перед «дембелем» сдавать положено. В СССР с этим не шутили.