Танец лебедей – ну очень маленьких

Те, кто родился под незабываемое адажио из «Лебединого озера» сразу на обоих советских телеканалах, в следующем году закончат школу. 16 лет ГКЧП – это уже достаточный срок, чтоб оценить историческую ретроспекцию, руководствуясь разумом, а не чувством. Причинно-следственная связь между августовским путчем 1991-го и развалом СССР ни у кого не вызывает сомнений. Вопрос – был ли этот сценарий крушения советской державы единственно возможным и стал ли он худшим? Ответ на оба вопроса отрицательный.

Фото: Танец лебедей – ну очень маленьких

Имперское лоскутное одеяло, в конце концов, тихо расползлось по швам почти что само собой. И счастье великое для всех, что не треснула материя основного «лоскута». А позывы к тому были – вспомним претензии Эдуарда Росселя на уральскую «самостийность». Или приморские амбиции, где живо припомнили метрополии вековые обиды и заговорили о новой ДВР – маленькой русскоязычной азиатской республике с ядерным оружием Тихоокеанского флота. Поэтому все могло быть гораздо хуже.

Это была драма в духе социалистического реализма, творческим принципом которого в СССР считалась борьба хорошего с лучшим. Легитимность всенародно избранного президента России была безусловно выше, чем у президента СССР, получившего верховную власть опосредованно из рук номенклатурного парламентского большинства. Верхушка ГКЧП никак не ожидала, что народ так массово встанет на защиту обретенного права выбора

С большой долей вероятности можно предположить, что новый Союзный договор, в срыве подписания которого путчисты видели последнее средство сохранения Советского Союза, неизбежно произвел бы на свет совершенно другую страну. Даже если после кровавых событий в Вильнюсе, Тбилиси и Баку такой документ удалось бы подписать (в чем есть громадные сомнения), процесс утрясания взаимных материально-территориальных претензий между членами ленинского ЦК, в одночасье ставшими национальными президентами, растянулся бы на годы смуты и хаоса. В супер-наилучшем варианте образовалось бы нечто, именуемое конфедерацией без внятной иерархии и по-людски прописанных правил общежития. Долго такая конструкция простоять не могла. Содружество независимых государств, при всей критике его ущербности – уже долгожитель, и пока никто из его членов не собирается хлопнуть дверью. Даже Грузия, подозревающая Россию в попытках аннексии.

Геннадий Зюганов сегодня пеняет гэкачепистам: «те, кто решил спасать Советскую власть и страну, проявили мягкотелость». Лидер КПРФ, в общем, недалек от истины. Что, в самом деле, они совершили реально? На бумаге узурпировали власть, которая не далась им в руки. Режим ЧП, в сущности, за три дня не помешал одним жить как жили, другим – строить баррикады вокруг Белого дома. Постановлением ГКЧП № 2 был приостановлен выпуск ряда изданий. В ответ столичные журналисты сверстали и выпустили «Общую газету», а провинция выжидала с фигой в кармане – чем дело кончится. Так что же, по Зюганову, следовало делать – залить Белый дом красненьким?

Вовсе нет. «Надо было, - считает сегодня Геннадий Андреевич, - выйти в эфир и всем прямо и честно сказать: Горбачев со своим окружением предаёт страну. Сказать, что никакого обновления социализма нет, а есть паралич экономики и управления. Сказать, что гласность выродилась в крикливое фразёрство, которое душит страну. Сказать, что идёт разгром партийно-государственного аппарата и, что КПСС — это не просто партия, а система управления, поэтому проводить её реформы надо аккуратно, умно и грамотно».

Если бы товарищ Янаев тогда – его дрожащие от ужаса руки запомнила вся страна – вышел с зюгановскими тезисами на ЦТ (Центральное телевидение СССР, если кто не знает), защитники Белого дома прямиком бы рванули громить Старую площадь. Уже с начала 1990-го, за полтора года до путча, партийцы – даже руководящие! – пачками клали на стол свои билеты. И твердо заявляли, что разуверились в программной цели КПСС построить в стране коммунизм. В первые ряды строителей которого работяг загоняли, а интеллигенты из кожи вон лезли сами, ради карьеры. «Прозревших» с работы не гнали. И страх перед догмой умер. А она еще агонизировала больше полутора лет. Кто-то бы ее защищал? Такое впечатление, что наши «вечно вчерашние» с памятью совсем не дружат.

Отношение к событиям 19-21-го августа 1991 года в массе российской публики не очень определенное. Удивляться тут нечему, ведь два года спустя на тех же ступенях Белого дома развернулись гораздо более кровавые события, причем давешние противники причудливо поменялись местами в обороне и нападении. Поэтому тот первый путч несколько затмевается в памяти. Но не до конца, и не для всех, конечно. Просто те дни окончательно отошли в историю, и отношение к ним стало спокойнее. Год от года (возможно, что естественным путем) уменьшается число тех, кто называет те дни трагедией, повлекшей гибельные последствия для страны и народа. Ряды приверженцев августа как зари демократии тоже сократились с прошлого года на 3 %, демократами назвалась только десятая часть опрошенных социологами Левада-Центра. Почти половина, 48 процентов, не вдаваясь в детали, считает историю с ГКЧП обыкновенной схваткой за власть в ее высших эшелонах. Vox populi, куда деваться.