Василий Кравцов: "Дружба с талибами* — наша историческая преемственность"

Минюст рекомендовал вывести движение талибов* из террористического списка Российской Федерации. Процедура уже запущена. Чем выгодно России сотрудничество с Афганистаном? Будет ли Россия поставлять Афганистану оружие? Построят ли железную дорогу из Узбекистана в Пакистан?
О плюсах дружбы России с Исламским Эмиратом Афганистана в интервью Pravda.Ru рассказывает ведущий российский специалист по афганскому кризису Василий Кравцов.

Фото: flickr.com by isafmedia, CC BY 2.0

— Минюст рекомендовал вывести движение талибов* из террористического списка Российской Федерации. Как я понимаю, что-то было сделано в Афганистане, может, были выполнены какие-то условия, чтобы стало возможно это событие. Пожалуйста, поделитесь вашей точкой зрения на этот вопрос.

— Этот вопрос, исключение движения талибов* из списка террористических организаций, равно как и последующее официальное признание Исламского Эмирата Афганистана, имеет свою историю, свою хронологию, свою процедуру и свою перспективу.

Во-первых, мы не первые, кто это делает. Почему выводим? Исламский Эмират Афганистана, движение талибов* как таковое, террористической деятельностью не занимается. Когда велась война против американцев, против НАТО, диверсионно-террористическая деятельность была неотъемлемым компонентом этой войны, как равно и другой войны.

С победой движения талибов* ситуация в стране стабилизировалась, и мы, поддерживая контакты с движением талибов* примерно с 2010 года, с 2016-го, насколько я помню, или 2015-го, периодически приглашали делегацию талибов* в Москву. Талибы* здесь проводили самые разные мероприятия, участвовали в московском формате по Афганистану. А с приходом их к власти Запад в рамках комплексной программы "месть афганцам за своё историческое поражение в 20-летней войне" придумал всякие принципы, на которые почему-то повелись все страны:

• и Китай,
• и Российская Федерация,
• и страны-соседи, —

о непризнании этого режима по тем или иным причинам. Придумали формулу инклюзивности, нарушение прав женщин. Придраться можно ко всему. И начали выставлять, выжимать, выкручивать все коллективно руки движению талибов*, Исламскому Эмирату, который уже 20 лет себя называет Исламским Эмиратом, с требованием выполнить целый ряд западных условий.

Нам от этих условий, так сказать, ни холодно, ни горячо было, но тем не менее российская дипломатия пошла в фарватере, в хвосте американской линии, навязанной Западом, с тем, чтобы добиваться от талибов* каких-то условий.

Когда пена сошла, мы посмотрели, определились, плюс внутри нашего государственного механизма существовали определённые разногласия по этому поводу: признавать или не признавать, признавать сразу или потом, вместе с американцами или вместе с китайцами... Мы между собой разобрались, плюс разобрались с лидерами движения талибов*, лидерами Исламского Эмирата Афганистана.

Ключевым моментом был визит нашего спецпредставителя Замира Кабулова в город Кабул, где он встречался с самым главным в американском списке "террористом" Сираджуддином Хаккани, ныне министром внутренних дел. И состоялся конструктивный диалог, обмен мнениями, без претензий, с чистого листа, который показал: никакой проблемы, собственно говоря, у нас, России, к признанию талибов* не существует.

Допустим, у Европы существует — они зависимы от США, у Китая существует — они экономически зависимы от США... Но мы как зависим от американцев? Американцы полностью использовали весь санкционный потенциал против России, всё, им давить уже на Россию нечем. И в этом общем глобальном контексте, и в нашем внутреннем контексте мы пришли к выводу, что надо не заниматься интригами и вести дело о признании. Значит, и процедура запущена. Процедура будет выглядеть таким образом:

• сначала согласуют с президентом России, собственно говоря, президент дал своё добро на это в интервью в Ташкенте,
• и затем будет запущена процедура, когда Генеральная прокуратура выходит в Верховный суд с предложением исключить эту организацию из санкционного списка как не занимающуюся и не осуществляющую террористическую деятельность.

А затем будет признание. Но всё это рутинная работа, это процесс, никакая не сенсация, как пытаются сейчас представить наши, а тем более, западные медиа. Конечно, для Запада это как кость в горле, как нож в спину, понимаете: "Россия — как она могла себе позволить нашего злейшего врага признать, не согласовав с нами тем более?!" А мы им говорим: "А вы кто такие, ребята?"

— Тем более им выгодно с нами развивать отношения, и нам с ними очень выгодно в плане того, что мы будем развивать коридор Север — Юг, через Афганистан, через Узбекистан, через Казахстан...

— Безусловно. Взаимовыгодно политически, всякий враг нашего врага — наш друг. Значит, экономически это выгодно. Но следует на фоне шумихи, поднятой сейчас в медиапространстве, сказать, что, как бы там ни было, что бы ни произошло, Афганистан сейчас у нас находится на десятой позиции внешнеполитических интересов. У нас война. У нас горячая фаза войны, предстоит ещё более горячая. Поэтому, собственно говоря, не до Афганистана.

Хотя необходимо оздоровить обстановку на этом направлении — добиться всё-таки строительства железной дороги из Узбекистана в Пакистан. Это исторический маршрут, по которому шли товары веками. И в 1930-е годы это было прервано. Сегодня необходимо возродить это, для нас это важно.

В общем глобальном контексте нашего экономического взаимодействия в мире, когда Запад ввёл санкции и мы полностью направились на Восток и на Юг, этот маршрут имеет принципиальнейшее значение. Поэтому взаимодействие будет идти по самым разным направлениям. Конечно, они попросят военной помощи, но мы вряд ли что-то можем им отвесить, хотя они просят немного, всего-навсего пару систем ПВО "Панцирь-С", потому что воздушное пространство у них совершенно не закрыто и летают военные самолёты, боевая авиация и военные беспилотники.

— На Западе пишут, что снабжение террористов при теракте в "Крокусе" было организовано ИГИЛ-Хорасан*, это как раз та группировка, которая базируется в Афганистане, и якобы афганское руководство очень помогло нам разобраться в этом вопросе...

— Я непосредственно вовлечён в эти вопросы. Могу сказать то, что доложил генерал армии Бортников в Бишкеке: теракт был инициирован, спланирован и организован при тесном взаимодействии "Главного управления разведки Министерства обороны Украины" и таджикской фракции Исламского государства "Хорасан"*, базируется эта таджикская фракция также и на территории Афганистана.

— На Западе упорно пишут, что якобы после того, как афганцы помогли Москве, она и решила признать организацию талибов*.

— Вы знаете, в информационном плане нам по "Крокусу" помогали все:

• и Китай,
• и Таджикистан,
• и Афганистан,
• и страны Центральной Азии,
• и Индия,
• и Пакистан.

Вся картина этого теракта восстановлена. Не всё мы можем говорить и не всё мы можем договаривать, следствие идёт, но картина восстановлена. Свою скромную роль в установлении этой картины сыграл, конечно, и Исламский Эмират Афганистан. И они пытались принять меры к задержанию организаторов этого теракта, они успели уйти с территории Афганистана.

— Ещё такой момент... У нас было не только условие инклюзивности, Сергей Лавров об этом тоже говорил, но, наверное, было и условие прекращения наркотрафика и производства опия. И вроде бы как Афганистан добился больших успехов. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я хочу сказать, что в моём понимании, как человека, глубоко погруженного во все эти вопросы практически каждый день, проблема наркотрафика — тоже на периферии проблема. Во главу угла американцы выдвигали проблему инклюзивности. Но никто не знает, что такое инклюзивность. Я в 2019 году работал в миссии ООН, специально дёргал западников: "Слушай, расскажи, что такое инклюзивность... Где?" С нашими высокопоставленными дипломатами сколько разговаривал: "Объясните, пожалуйста, мне, человеку малограмотному, что такое инклюзивное правительство?" Начинают рассказывать сказки одни, другие, третьи. Потом говорю: "А вы можете привести пример инклюзивного правительства в любой стране мира?" Нет, не могут привести, потому что такого в природе не существует. В международном праве тоже такого термина, такой категории не существует. Это незаконное требование к афганцам, основанное на западной концепции мести им за историческое поражение величайшего в мире военно-политического блока НАТО.

— Ну да. Они говорят: "У нас же там в правительстве узбеки и таджики есть. Пожалуйста, а что, вот есть же этнические меньшинства, что вы к нам пристали?"

— Такие есть. Но западники хотели, в том числе при поддержке российской и китайской сторон, внедрить туда высокопоставленных представителей бывшего марионеточного режима. Но это было совершенно неприемлемо, они с ними воевали — и тут за один стол. Это то же самое, как в 1945 году правительство ГДР бы... или в 1947-м, когда ГДР была создана, нацистов посадило с собой рядом в состав правительства. Это совершенно неприемлемое требование.

— Значит, мы всё правильно делаем по афганскому направлению? Мы будем признавать, развивать с ними отношения и налаживать с ними сотрудничество. Нам это выгодно, и им это тоже выгодно. А в сторону Запада, как бы сказать, мы уже давно не смотрим, нам безразлично.

— Как Запад к нам, так мы к ним, понимаете. Плюс, помимо железной дороги и транспортных коридоров, чем Афганистан ценен? Афганистан очень ценен для нашего бизнеса в разработке ценнейших полезных ископаемых, которые сейчас особенно нужны в развитии технологий, ракетного оборудования, микрочипов и т. д. Поэтому мы снимаем болячку, которая висела у нас, открываем простор. Для нас принципиально важно, чтобы мы первыми признали его, потому что в истории Афганистана первым его всегда признавала Россия. Для нас это историческая преемственность. Это оздоровит обстановку. Там масса проблем. Но с какой страной у нас нет проблем?

*- организации, запрещённые в России, признанные экстремистскими и террористическими.

Смотрите видеоверсию интервью