Украинский вопрос: всем заинтересованным сторонам пора определяться

В последнее время риторика российских дипломатов ужесточилась на европейском направлении. И это заметили все. Повлияло ли на это как-то развитие украинской проблемы?

Об этом в студии программы "Точка зрения" Любовь Степушова поговорила со старшим научным сотрудником Института постсоветских и межрегиональных исследований РГГУ Александром Гущиным.

Читайте начало интервью:

Украина кинулась вводить санкции против бизнесменов: в чём причина

Кто "рулит" Зеленским?

Мира или войны в Донбассе хочет электорат Зеленского?

Медведчук — первая ласточка или пробный камень?

— Европа сейчас находится в очевидной кризисной ситуации. Это связано и с системными проблемами, и с интеграционным объединением, и с пандемией, и с проблемой выборов в Германии.

Единой позиции у Европейского союза по многим вопросам нет. И, кстати, белорусский кризис это отчетливо показал, что интересы старой Европы и польско-литовского блока во многом разнятся.

И понятно, что поведение Меркель, наверное, многих на Украине не устраивало по каким-то аспектам политическим. Но все равно Украина, если мы говорим о внешнем управлении, является форпостом Соединенных Штатов.

В военно-политическом плане это положение будет сохраняться. При Трампе внимание к Украине было ослаблено, Украина и сейчас, наверное, не будет занимать главное место в американской повестке, но будет оставаться важным элементом давления на Россию.

Это и пролеты бомбардировщиков, и проведение постоянных учений. И понятно, что американская администрация будет держать руку на пульсе плотнее сегодня по украинскому кейсу.

Европа в этом плане, конечно, имеет определенный голос, она может оказывать давление, но в красной линии контролируется все равно американцами.

- А вы считаете заявление Маргариты Симоньян на форуме "Русский Донбасс", что "давай, матушка Россия, принимай Донбасс к себе обратно" — это тоже сигнал Западу или это ее личная все же позиция?

— Люди, которые там присутствовали, могут выражать, конечно, и личную позицию, но они просто так ее выражать не будут.

Тем более люди такого калибра медийного. Естественно, это тоже элемент дипломатической игры.

Кстати говоря, само время подталкивает. Потому что объективно идет процесс того, что, возможно, реинтеграция с Украиной минимизируется.

Растет уже поколение людей (пошло в школу, уже учатся), которое не знало Украину. И это, конечно, накладывает определенный отпечаток.

Кроме того, политический класс, как мне представляется, по-прежнему в значительной степени не хочет этой реинтеграции. Потому что включать в себя территорию с экономическими проблемами — это значит подвергать очередные выборы определенным рискам с точки зрения усиления вот этого пророссийского электората.

Это касается не только Украины. Это касается и Молдовы, кстати, и даже стран Центральной Азии в какой-то степени. Это вообще проблема.

— Но обрублено уже все?

— Ситуация международная изменилась. Это нужно делать, но уже в более сложных и жестких условиях противодействия.

Потому что мы понимаем, что элиты, которые пришли к власти в целом ряде стран, поддерживаемые нашими западными партнерами, имеют возможность блокировать деятельность гуманитарных связей, мягкой силы и так далее.

Поэтому приходится вести работу в гораздо более жестких условиях, чем если бы был заложен базис тогда, когда это можно было бы делать. В этом, конечно, есть определенное упущение.

Политические региональные элиты в значительной степени сегодня ориентированы таким образом, что этот вектор реализовывать довольно сложно.

Нынешняя ситуация подводит черту под постсоветским развитием Украины, да и самого постсоветского пространства как такового уже нет.

И выход на новую форму этой государственности очень будет сложным и чреват для Украины серьезными рисками:

• и экономическими, и финансовыми, и геополитическими, и военными, и рисками усиления неконтролируемых региональных элит, и внешнее давление.

И видно, что нынешняя власть системно подходить к решению этих задач вряд ли способна.