Политическая наивность участников белорусских протестов

VI Всебелорусское народное собрание, прошедшее на прошлой неделе в Минске, не принесло сенсаций, но подтвердило уверенность власти в ранее выбранном курсе. При этом большинство вопросов остались. Вернутся ли на улицы белорусских городов массовые протесты? Когда уйдет Александр Лукашенко? Как и когда пройдет референдум по принятию новой Конституции?

Какие перемены ожидают политическую систему Белоруссии? Какие новые институты появятся в политике и каких новаторских решений стоит ожидать в экономике? Показалось также, что и судьба Союзного государства, о которой много говорили накануне, стала еще более неопределенной. Эти и многие другие темы в программе "Геополитическая кухня с Игорем Шатровым" политолог обсудил в беседе с доцентом кафедры политической теории МГИМО Кириллом Коктышем.

— Кирилл, VI Всебелорусское народное собрание, прошедшее в Минске на прошлой неделе, не принесло сенсаций, но подтвердило уверенность власти в ранее выбранном курсе. Хотя большинство вопросов, которые наблюдающие за белорусскими событиями задавали в последние месяцы остались практически без ответа. Опять-таки, это моё субъективное мнение.

Действительно ли Всебелорусское собрание, от которого ждали сенсаций, сенсации не принесло, и много вопросов, на которые интересующаяся общественность ждала ответов, эти ответы так и не прозвучали?

— Всебелорусское собрание подтвердило то, что власть чувствует себя уверенно. Она контролирует ситуацию, чувствует свою зону народной поддержки. Она уверенна в абсолютной победе над новой оппозицией.

Для этого есть основания, потому что эта новая оппозиция очень динамично повторяет судьбу белорусской националистической миграции 1990-х годов. По большому счету, последующая трансформация будет проходить на условиях и под контролем белорусского руководства.

Внедрение новых ценностей, новых взглядов и пересмотр каких-то вещей всегда должны происходить на парадигме экономического роста, а не на парадигме экономического спада.

В этом плане получается, если бы Всебелорусское собрание произвело сенсацию в плане объявления какого-то нового курса, либо каких-то новых ценностей, то это был бы самый верный способ их быстро дискредитировать. А так очевидно, что всё-таки эти ценности являются далеко не пустым звуком для белорусского общества.

— То есть — зафиксирован некий статус-кво. "Мы услышали то, что хотели услышать, — сказала белорусская власть. — Мы ждали, что общество запросит перемен, перемены будут". Но какие перемены? Насколько эти перемены будут динамичны, действительно ли они трансформируют общество и сделают его более современным?

Власть будет больше отвечать на вызовы общества, чтобы не допускать таких проявлений уличной активности? Общество будет понимать, чего ждать от власти и куда власть ведет страну? Дало ли ответы на эти вопросы Всебелорусское народное собрание?

— Дело в том, что на эти вопросы ответы в изрядной степени уже дала оппозиция. Тот факт, что группа Навального стала координироваться с организаторами протеста в Белоруссии, стало фантастическим подарком белорусскому президенту, потому что у россиян больше нет вопросов по поводу того, кто, зачем, каким образом и ради чего организовывал протесты.

Гуайдо, Гуайдо, ещё один Гуайдо…

Статус Навального как иностранного агента, естественно, не вызывает сомнений. А вариант, который сейчас крайне вероятен, что Юлия Навальная повторит судьбу Тихановской и объявит себя продолжателем дела своего мужа, собственно говоря, закольцует эту историю.

Конечно, это будет забавно. Ведь Европа встанет уже перед проблемой условного третьего "Гуайдо", которого нужно будет каким-то образом то ли признавать, то ли не признавать, то ли что-то ещё делать.

Хотя Тихановскую Европа не признала, только Литва. Встречи были, но носили неофициальный характер. Это означает, что Минск одержал полную и абсолютную победу, уже ничего доказывать, по большому счету, не нужно. Оно уже очевидно.

Невероятная наивность протестующих

Касательно запроса на трансформацию. Были две движущие силы белорусских протестов. И они — очень разные. Одна сила видела, конечно, своей целью не цветную революцию, а буржуазно-демократическую.

Это, в первую очередь, IT-сектор, который и так находится в льготном режиме, но периодически выходя на улицу обнаруживает, что есть какая-то реальность за пределами компьютерного мира.

Естественно, что тот же IT-сектор раздражает, скажем, белорусская манера ведения экономики, когда преуспевающему предприятию могут быть в нагрузку даны, например, колхозы: сделай что-нибудь. Справишься — хорошо, не справишься — ладно. Но хотелось бы, конечно, чтоб справились.

Эффективность по цифири показывает, что очень серьезные вложения в сельское хозяйство всё-таки не пропали даром, и начинают постепенно приносит достаточно хороший результат. Но IT-сектор, конечно, хотел бы избавиться от этих неприятных отягощений, хотя в плане налогов, я думаю, его всё абсолютно устраивало.

У них и в целом у участников протестов — фантастически наивные представления о политике, о демократии, о свободе. Россияне могли всерьез воспринимать это с конца 80-х годов до 1998 года. Потом произошло разочарование на волне югославской войны, когда выяснилось, что права одного народа можно защищать за счет прав другого народа.

Получается, что демократия как принцип международных отношений всё-таки никуда не годится, она попросту невозможна, потому что допускает противоречивое, а значит, манипулятивное использование. Что мы теперь видим уже сплошь и рядом.