Почему Казахстан делает разворот от ЕАЭС

Казахстан был зачинателем евразийской интеграции, однако в своем последнем выступлении премьер-министр Оскар Мамин сказал буквально следующее:

"Мы не должны выходить за рамки договора о ЕАЭС и декларации о дальнейшем развитии интеграционных процессов, принятой главой государства Нурсултаном Назарбаевым 6 декабря 2018 года".

Президент Токаев говорит о том, что Казахстан не будет форсировать евразийскую интеграцию.

Что происходит в Казахстане и почему он не хочет участвовать в дальнейшей интеграции в евразийское пространство?

Об этом в студии программы "Точка зрения" Любовь Степушова поговорила с казахстанским политиком и экономистом Петром Своиком.

— Для начала нужно понять, в чем суть углубления интеграции. Слова о том, что нужны общая энергетика, общий рынок энергоресурсов и общая валютная политика, для чего были произнесены?

Если бы, например, было сформулировано, что это делается для совместных инвестиций, для совместного развития, для выравнивания того торгового перекоса, который у России есть с Казахстаном — где-то под $8 млрд мы теряем ежегодно только из-за неравномерности этой торговли.

Вот таких конкретных предложений нет.

Понятно, что наша сторона слишком сильно, скажем так, укоренена не в российском направлении. Наш стратегический бизнес распределен между европейскими, американскими и китайскими добывающими компаниями.

России там только чуть-чуть.

И нам просто сложно идти на ту самую интеграцию, которая, с одной стороны, совершенно очевидна, а с другой стороны, непонятно для чего. То ли для возвращения доминирования старшего брата, то ли для чего-то другого.

Я бы, например, сформулировал "для совместного инвестиционного развития", но ведь этой формулировки нет.

Вот тот Евразийский союз, который сейчас мы имеем, чисто торговый формат, за рамки которого ничего не выходит.

Просто сейчас вместо таможенников стали технические санитарные инспекторы. Вот и всё.

Нет евразийской идеи. Только торговля

У нас торговый баланс не в нашу пользу, продвижение товарных потоков, различного рода барьеры, ограничения и изъятие, они тоже российскими национальными органами делаются более активно и уверенно, чем нашими.

Я, конечно, мог бы сильно критиковать наши власти, поскольку я — полный сторонник евразийской интеграции, за то, что они держатся в сторонке, по совершенно понятным причинам. Но и Россия же общие слова говорит, а ничего конкретного.

Сейчас же что в мире происходит? Идейный кризис. Нет евразийской идеи. И мы вправе ждать, чтобы ваша сторона здесь тоже не отсиживалась.

— Вы говорите об инвестициях. А откуда они должны прийти? В России-то нет денег.

— Очень хороший вопрос. Сегодня пока и ваш рубль, и наш тенге — это не инвестиционная, а обменная валюта. То есть мы совершенно вторичные образования.

Вы посильнее, поувереннее, и у вас долларов побольше и инвестиций. Но вам этих внутренних инвестиций и на себя-то не хватает. Там, где идут национальные проекты, там неплохо, а ведь очень много депрессивных, скажем так, регионов.

У нас с этим еще хуже. У нас инвестиций, из которых три четверти иностранных, вообще в два раза меньше, чем полагалось бы. Например, в сельское хозяйство, считай, вообще ничего не идет. Кредиты у нас с совершенно заоблачной стоимостью, потому что это тоже перепроданные доллары. И львиная часть этих кредитов — это потребление, то есть поощрение чужого импорта.

У нас с вами одинаковые болезни, просто у вас побольше, у нас поменьше по масштабам.

Давайте просто вспомним про тот рубль, который в свое время обеспечивал развитие СССР и всех союзных республик.

У нас был миллион проблем: не хватало ресурсов, рабочих рук, технологий. Огромное количество тогда было проблем, экономика была достаточно кондовой. А с рублем были когда-нибудь проблемы? Вот я занимался капитальным строительством в энергетике в те старые времена, с меня спрашивали за освоение денег, за то, что у меня есть проектно-сметная документация, оборудование, всё есть. А денег мне давали ровно столько, сколько мне надо было, если я не доосваивал, мне грозил за это выговор.

То есть именно рубль "рулил", а он ведь тогда был не на коммерческой основе, это был механизм развития.

Я повторяю, советская экономика была не идеалом, но рубль в ней работал идеально. Давайте хоть этот опыт вспомним, переложим его на цифру, слава богу, за этим будущее.

Сегодня на нашем пространстве нужна не общая валютная политика, а общая валютная инвестиционная политика, работающая на наше совместное развитие. Это настолько очевидно, что говорить не о чем.

— Почему это не делается?

- Я могу предположить, что российская политика пока в ожидании, когда та сторона окончательно выдохнется, и тогда Евразия просто объективно станет новой веткой развития. Вот как-то так.