Все ли белорусы змагары

В белорусском языке есть слово "змагар", которым называют ярых националистов. Насколько они сродни "свидомым" украинским националистам?

Ведущая программы "Точка зрения" на "Правда.Ру" поговорила об этом с белорусским политологом, директором Центра изучения и интеграции "Северная Евразия" Алексеем Дзермантом.

Читайте начало интервью:

Правда ли, что протесты в Белоруссии стали утихать

Какой она будет – новая Конституция Белоруссии?

Странная оппозиция в Белоруссии: почему её лидер рулит из-за рубежа

— По-белорусски змагар — борец, такой активный националист, который выступает против действующей власти и, как правило, за ориентацию на Евросоюз.

— А сколько примерно змагаров в Белоруссии?

— У нас есть такие люди из структур националистических, как Павел Северинец, Дмитрий Дашкевич.

Часть этих людей вошла в команду Тихановской. У нее там Ковалева была такая, тоже из "Молодого фронта", националистической организации. То есть эти люди воспользовались возможностью.

Кто-то самостоятельно пытался действовать, кто-то вошел в команду Тихановской.

— Вы сейчас мне говорите о традиционной верхушке, а в населении эти тенденции есть? Есть ли прослойка в населении, которая их поддерживает?

— Ну, конечно, есть. Если напомнить историю, то процент кандидатов прозападных, националистических на первых президентских выборах был где-то 15-20%.

Это ядро, которое в белорусском обществе постоянно присутствует. И сейчас у них активная фаза мобилизации.

— Это, как на Украине, какой-то территориальный спектр или больше по уровню жизни людей делится?

— У нас нет такого серьезного территориального раскола страны.

Это, прежде всего, социальное имеет основание. То есть так называемая буржуазия склонна к этим идеям, плюс, конечно, город Минск.

Это, в общем-то, и для России характерно.

— Мне бы хотелось узнать, есть ли в Белоруссии нормальные белорусы и чем они отличаются от змагаров?

— Они есть, но мне кажется, сейчас общество более поляризовано. Я думаю, что эта нормальность белорусская сейчас представлена в виде некоего конгломерата, который считает, что они:

• за союз с Россией;
• за Лукашенко, не потому, что они его фанаты, а потому, что они понимают, что если он сейчас уйдет, появятся "эти".

Новая нормальность — это 30-40% белорусов.

Есть белорусы пророссийские, например, либеральных взглядов. Они говорят: мы за союз с Россией, но против Лукашенко.

Но все-таки я вижу, что их процент гораздо меньше, чем тех, кто и за союз с Россией, и за Лукашенко, но без фанатизма.

— А почему не видно этих нормальных белорусов? Вот у нас есть Захар Прилепин, который недавно организовал партию "За правду". Вот он рассказал в своих сетях, что NEXTA активизировалась в России. И даже в некоторых городах они попытались провести первые митинги. Так вот он мобилизовал гвардию, чтобы нейтрализовать этих людей. Почему не видно в Белоруссии подобных?

— Здесь есть несколько моментов. Люди, кто поддерживает все-таки более сдержанной курс и в том числе действующую власть, организовывали массовые митинги, и временами они превосходили по численности и активности оппозиционные митинги.

Затем власти решили не соревноваться в количестве, чтобы избежать угрозы столкновения, к тому же ситуация с COVID-19 пока тревожная достаточно.

Власти решили организовывать массовые флешмобы в виде больших автопробегов. Они, кстати, продолжаются, собирают много людей, в общем-то, эффективны в агитационном плане.

Стали появляться самоорганизованные группы, которые стали очищать Минск от оппозиционной символики.

И они стали множиться, но после известного эксцесса с дракой во дворе и гибелью одного из оппозиционных активистов стало очевидно, что эту деятельность тоже нужно контролировать.

И я думаю, что просто у политического руководства есть опасение, что эта активность приобретет неконтролируемые масштабы, и мы получим уже гражданский конфликт.

Правильно, когда политическими методами организуются гражданские диалоговые площадки, где можно спорить с оппонентами, но вот появление каких-то летучих групп нужно контролировать.