После пандемии: прорисовка новой картины мирового развития

Какой будет мировая экономика после пандемии коронавируса? Какие страны выходят на передовые рубежи развития? Почему Вашингтону не удалось подчинить страны с древней историей? Обо всем этом и многом другом в прямом эфире видеостудии "Правды.ру" беседовали политолог Игорь Шатров и экономист, директор Института нового общества Василий Колташов.

Читайте начало интервью:

• Медленные шаги возвращения капиталов в Россию
• Василий Колташов: "COVID19- не главная причина экономического кризиса"
• Василий Колташов: "Мировая экономическая война — близится апофеоз"
• Деоффшоризация — элемент мобилизации России?
• Василий Колташов: какой должна быть стратегическая линия России

— Василий, видимо, коронавирус и затяжной экономический кризис как-то связаны, по крайней мере, пандемия пришла вовремя и кстати. Почему в этих условиях наиболее устойчивыми оказались Россия, Китай и Индия?

— Да, а давайте посмотрим, что это за страны такие? Так все они — древние, у них — большая история, многотысячелетние традиции. Поэтому они устояли, а другие страны не справились. А сейчас посмотрим на другие страны.

В Боливии было левое правительство, независимое от Соединенных Штатов. Президент Эво Моралес много лет достаточно успешно правил страной и был очень популярен. Американцы устроили государственный переворот, его его свергли.

Я так понимаю, что там просто военным дали денег, и когда люди вышли в поддержку президента, их расстреляли и тему закрыли, все. США, кстати говоря, никаких санкций не ввели против нового правительства, почему-то эти смерти остались незамеченными.

Следующая страна — Эквадор. Там тоже долгое время было сильное левое самостоятельное правительство. Потом проамериканские силы с их поддержкой на выборах победили, и сразу Джулиана Ассанжа сдали. Подобное ранее или тоже недавно происходило и в других латиноамериканских странах.

— Венесуэла не относится к этому числу?

— Венесуэла уцелела, кстати. А уцелела благодаря пропитанным национальным духом армии и бюрократии. Это вместе с народной поддержкой ее спасло. Боливия — страна на плато в центре Южной Америки — интересна чем, что там было все очень демократично, хорошее, надежное левое правительство, пришедшее демократическим путем в процессе массового движения против засилия в стране Международного валютного фонда и американцев.

Его тоже скинули. Не хватило каких-то компонентов для того, чтобы они пережили эту кризисную эпоху. А бывший президент Эво Моралес останется навсегда в истории как автор фразы, что только в Соединенных Штатах не может быть государственного переворота, потому что там нет американского посольства. Он предупреждал всех, включая себя.

Несколько стран, опять же — древних и гораздо ближе к нам, сохраняют свою независимость. Турция и Ирак еще держатся. Египет и Сирия — тоже не в периферии, не в американской сфере влияния.

Там уцелели самостоятельные администрации, которые могут проводить самостоятельную экономическую политику.

— Вы хотите сказать о том, что новая экономика — это экономика администрирования бизнесом?

— Конечно, это — экономика неомеркантилизма. Меркантилизм — это политика раннего и не очень раннего капитализма, суть которой состоит в том, что государство вмешивается в экономические дела, создает условия для экономического роста, защищает собственных производителей, формирует для них новые рынки, внутренний спрос и борется на внешней политической карте, завоевывая новое пространство для товаров и для компаний.

— Поясните нашим зрителям, от Сирии-то что в мире может зависеть? Что они могут произвести или как-то повлиять?

— Все правильно. Я специально перечислил эти страны, потому что они, в том числе Сирия, у которых есть очень большая история. В Турции была Хеттская цивилизация, в Сирии кого только не было с древнейших времён, в Иране — тоже, Персия Древняя — уже о многом говорит.

Получается, что есть какая-то историческая магия, которая не позволяем американцам, как не стараются они, эти страны с очень древней историей уничтожить или подчинить, никак не выходит превратить их в свою периферию. Им с ними — очень тяжело. Они не входят в Европейский союз.

— А со странами, которых собрали в Евросоюз, им уже проще управиться.

— Да, там они уже подчиняются. Утрачивают уже свои национальные и исторические признаки и традиции.

Промежуточные результаты американского облома

Получается:

• целый парад госпереворотов в Латинской Америке,
• парад неудач в Евразии.

Соединенные Штаты потерпели поражение в Евразии.

Это означает, что мы в подытоге кризиса мы имеем довольно сердитые и обиженные на Запад гранд-бюрократии этих стран, сжавшие зубы от ярости. А Вашингтон всё ещё продолжает свои постоянные нападки и угрозами, но США — уже слабеет, там уже недостаточно ресурсов, разрушается экономика. И Евросоюз — тоже, а британцы еще больше него.

— Наступает новая эра, эпоха. Что будет потом в мире в целом? Глобальный кризис все-таки заканчиваются?

— Про сами процессы все очень просто — мы ещё находимся в депрессии. Кризис тянули, сдерживали, снимали признаки, сжимали как пружину. По выражению французского историка Фернана Броделя, кризис превращали из урагана в наводнение.

Великая депрессия, по его выражению, была ураганом, а кризис 70-х годов на Западе стал наводнением. Потому что, как только появились признаки кризиса, все кейнсианские экономисты разобрали и объяснили, что признаков нет, безработицы нет, заказы розданы, компании растут. Хотя везде — всё какое-то нездоровое и упадническое.

А потом по такой же американской схеме все эти либеральные экономисты — улюкаевы, силуановы — у нас действовали…

— А надо было дать разрушиться всему, получается?

— Не то, что надо было. Получается, что кризису не дали выполнить свою работу сразу, поэтому он растянулся на 12 лет депрессии, а так бы лет пять хватило. Но, видимо, без урегулирования — уже никак.

Беседовал Игорь Шатров

К публикации подготовил Юрий Кондратьев