В Европу уже понаехали, в Россию едут

Мигранты и аборигены — как они сочетаются? Что происходило и происходит в мире, в Европе и в России? Что общего и какие различия в миграционных проблемах? Почему мы в этом плане повторяем недавнюю европейскую историю?

На эти вопросы главного редактора "Правды.Ру" Инны Новиковой ответил старший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований МГИМО, кандидат исторических наук Юрий Зинин.

Читайте начало интервью:

НАТО — Турция: кто кому больше нужен

Прибалтика в ожидании нападения. Когда надоест?

Как Майдан повлиял на Ближний Восток

— Юрий Николаевич, помнят ли сейчас в арабских странах помощь и поддержку, которая им оказывалась Советским Союзом?

— Конечно, те поколения уходят, к сожалению. Я начинал свою карьеру еще в 60-е годы и помню, как очень трудно все пробивалось. Было ощущение недоверия, они нас не знали просто, всего боялись. В мире был создан имидж Советского Союза как страны, где нет Бога, где нет брака, где ходят медведи по улицам. Но потом потихоньку они поняли, что все это наносное, а реалии совсем другие.

Выросло новое поколение, которое в определенной степени получило образование у нас, потом эти люди занимались развитием своей страны. Но, к сожалению, в конце 80-х годов все наше накопленное преимущество во многом было утрачено из-за того, что после распада Советского Союза получилось такое вот отступление…

— Мы не могли тогда держать их в зоне своего влияния. Тогдашнее руководство просто все это бросило, посчитало ненужным.

— Да, во всех отношениях все изменилось. Самое главное, и сама наша страна раздробилась, сильно уменьшилась. Внимание было только на внутренние проблемы, а арабские страны мы просто оставили без внимания на протяжении многих лет. Теперь то поколение, которое выросло с нашей помощью, уже потихонечку стало уходить, а новое поколение уже мало что об этом знает. Собственно говоря, оно во многом такое же, как в странах соцлагеря, то есть против прошлого, в том числе и против нас.

— Кстати, во Франции тоже есть подобная проблема. Туда из Алжира и других стран понаехали. Они очень хотели получить французское гражданство, стать французами, поэтому были святее Папы Римского в признании французских ценностей, учили язык и были прекрасны. Но при этом у их детей, которые родились уже с гражданством и по-арабски могут говорить хуже, чем по-французски, в голове как раз далекая родина и арабские ценности. И многие из них становятся исламистскими радикалами.

— Это вопросы менталитета.

— Вы сказали, что общество должно быть открыто и хорошо, что многие люди сейчас приезжают к нам. Хотя, у нас, слава Богу, нет такого потока мигрантов с Ближнего Востока, в Европе, ведь там уже давно с этим большие проблемы, а в последние годы они резко обострились. Но у нас тоже много мигрантов из Закавказья и Средней Азии. Уже есть сферы деятельности, куда вообще не пускают россиян.

— Конечно, это нехорошо. Есть чья-то корысть за всем этим. Но это же образовалось не само собой и не потому, что так было задумано, а потому, что кто-то заинтересован в том, чтобы срубать деньги на этом.

— При всей борьбе с коррупцией все об этом знают и говорят, но мигранты продолжают работать и отдавать эти деньги. Тем не менее, как вы считаете, сколько должно быть приезжих? С одной стороны, нужно обновление, свежая кровь, трудовые ресурсы. Но где границы, чтобы эта свежая кровь не потопила хозяев?

— Здесь, конечно, важно, чтобы люди получали равноценное образование, чтобы они могли работать не только в отраслях более низкого уровня, а чтобы они поднимались. Это, конечно, возможно только со временем.

— Но как они поднимутся, если они плохо говорят по-русски?

— Да, но молодое поколение, те, кто рождается уже здесь, конечно, говорят по-русски. Это немаловажный момент. Окружение, конечно, влияет, но рынок есть рынок. Каждый хозяин хочет привлечь к себе рабочего подешевле, это естественно. Это все естественные противоречия.

Когда я занимался проблемой алжирской и прочей иммиграции во Франции, там было примерно так же. Мы повторяем то же самое, такая же совершенно ситуация, мы почти по стопам французов идем. В 50-60-е годы Европа начала подниматься, они сразу почувствовали необходимость привлечения рабочей силы. Это стройки, заводы и прочее. И вот эта вся масса, которая ехала из бедных стран, как раз и заполняла все эти места.

Эти люди в итоге практически не возвращаются в свои страны, потому что жить все-таки в благополучном обществе со всех точек зрения лучше. И у нас, в России, именно поэтому сейчас остается все больше трудовых мигрантов. Это естественные процессы.

Читайте продолжение интервью:

Пьяные за рулем — проблема. Усложнение проверок — еще большая

Гибридная война: фейки разоблачены, осадочек остался

У боевиков вдов нет. Почему?

Сирия уже давно живет мирно

Израиль и Палестина — история конфликта с библейских времен

Евреи — арабы: вечные вопросы без ответов

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев