Париж окончательно пал или есть надежда на освобождение? - Новости Франции

Агрессия мигрантов и "желтых жилетов" уже угрожает главной отрасли Франции — туризму. В то же время Москва и вся Россия становятся центрами туризма. Здесь безопасно. А что же все-таки происходит в Европе? Почему это происходит? Париж уже пал? Или еще есть надежда на освобождение? Что будет дальше?

Обо всем этом и многом другом "Правде.Ру" рассказал писатель, кинорежиссер, заслуженный деятель искусств РФ, режиссер документального фильма "Мечеть Парижской Богоматери" Александр Стефанович.

Читайте начало интервью:

Режиссер "Мечети Парижской Богоматери": Париж пал

Как мусульман сделали хозяевами Европы

Александр Стефанович: либерализм погубил Европу

Александр Стефанович: "Желтые жилеты" — та же схема проплаченных протестов

Режиссер: ненависть пришла и захватывает добродушную Францию

— Александр Борисович, вы говорили о том, что Франция, Париж борются за каждого туриста. Москва — тоже туристический город. Эта отрасль сейчас приносит огромные суммы в бюджет. И, слава Богу, что у нас более-менее все спокойно. Ни мигранты, ни протесты туристам не угрожают, они в Москву приезжают и посещают все интересные места безбоязненно. Тут можно зайти в ресторан. Никто на тебя косо не посмотрит. Как вы считаете?

— Во-первых, Москва (это отмечают все мои друзья, приехавшие из-за границы, те же французы и любые другие) похорошела за последние годы. Вот это совершенно реально. Особенно исторический центр Москвы. Я живу на Патриарших прудах. Там все улицы "вылизаны языком", там сделано все, что только можно, там все прекрасно.

— Ремонт все-таки постоянно проводят.

— Да. И, конечно, русские — это очень доброжелательный и гостеприимный народ, чтобы там ни говорили различные пропагандисты, внутренние и внешние. Потенциально русские относятся хорошо к иностранным туристам, просто замечательно. Кстати, футбольный чемпионат это подтвердил. Вот это был образец российского гостеприимства. Я просто не мог нарадоваться. Я выходил на балкон и видел, как по нашей улице внизу шли толпы португальцев, жителей Африки, каких-то латиноамериканцев и т. д.

— И ночью люди спокойно и весело гуляли.

— Да, все это и ночью было. Патриаршие пруды — какие там были гуляния. Не было ни конфликтов, ни каких-то других проявлений агрессии. Только дружеское расположение. Я думал, как хорошо, если бы так было вообще всегда, чтобы у нас Москва была таким притягательным центром, как Париж. Думаю, что она постепенно им и станет, да вообще-то она уже и становится таким центром.

— На ваш взгляд, такой ситуации, как мусульманское нашествие на Францию, арабская оккупация Парижа, в Москве не может произойти?

— У нас Россия — это многонациональное государство. И те же татары, башкиры, дагестанцы и все остальные давно вписаны в нашу культуру, они вписаны в наше руководство. Многие эти люди занимают высокое государственное положение, и в экономике они очень преуспевают, в культуре и всех других сферах деятельности.

Кроме того, многие люди многих национальностей, которые проживали в республиках Советского Союза, тоже пустили здесь корни. Те же грузины, армяне и т. д. тоже вписались в нашу культуру, и у нас нет, в принципе, с ними такого антагонизма, как у европейцев с арабами.

Там же что происходит? Абсолютно люди чужеродные — другой культуры, другого образования, другого языка — не просто бегут туда… Они приезжают в Париж и сразу говорят: "Это — наш город". Они пытаются его захватить. Вот почему Марин Ле Пен называет это оккупацией. Потому что…

— Сравнивая с фашизмом.

— Конечно. У нас нет такого. У нас национальная политика в стране — правильная. И люди самых разных национальностей были во власти на самом верху. Советским Союзом руководил грузин долгое время, и неплохо руководил, на мой взгляд. И у нас отношение к близлежащим народам — к тем, которые в нашей орбите находятся, — в общем нормальное.

А Париж, Францию и всю Европу наполнили пришлые, которые начинают диктовать правила игры. Даже в Америке пытаются решить проблему "белый и черный", потому что разделение все-таки есть. Все-таки там люди прожили вместе всего лет двести. Предки афроамериканцев были вывезены из Африки туда. Сейчас их поднимают, дают им образование и все остальное. Это все-таки американцы, условно говоря.

А в Европе — чужеродные элементы, которые пытаются навязать свои правила. Они очень агрессивны. А им пытаются тактично объяснить, что так нельзя поступать, что так неправильно. Это идет от безволия властей, от засилия либерализма, навязанных мультикультурных мифов. Меркель объявила: "Политика мультикультурности. Вот у нас будет общая культура". Какая может быть общая культура Германии и мусульманского мира при всем уважении?…

Во Франции это уже принимает, к сожалению, слишком острые формы. Конечно, Россия — моя родина. Я люблю нашу культуру, здесь я живу и не отказываюсь ни от паспорта и ни от чего. Это моя страна. Но вторая страна, которую я люблю очень сильно, — это Франция. Кроме слов восторга перед французской культурой, французским национальным характером, у меня других нет.

Мне жаль эту страну, жаль, что она меняется не в лучшую сторону. Я надеюсь, что все-таки придут нормальные политики, которые сумеют изменить ситуацию. Пока же кто-то поддерживает не только миграцию, но и погромы кто-то стимулирует. Я надеюсь, что все-таки люди со здравым смыслом начнут издавать правильные законы и в этой стране будет все замечательно.

— Я очень советую нашим зрителям посмотреть ваш фильм "Мечеть Парижской Богоматери". Он снят в 2011 году. А уже теперь ясно видно, что он оказался пророческим.

— Там только в некоторых, наверное, вариантах. Я этот фильм снял, я за него получил премию "За лучшую режиссуру". Потом у меня возник конфликт с продюсером. Поэтому в отдельных частях фильма он мою фамилию вырезал. Но все знают, что я его снимал.