Демократия помойки: куда приведет США новый троцкизм

При взгляде на современную Америку постепенно приходишь к выводу о том, что здесь в самом разгаре какой-то гигантский социально-политический эксперимент. По своим масштабам он сопоставим с тем, что сто лет назад было начато в России. И последствия могут оказаться схожими.

Своеобразие политического этапа, в который Америка вошла с приходом к власти президента Обамы, было отмечено, в частности, таким опытным человеком как Евгений Примаков. Характеризуя теорию и практику вашингтонских стратегов, он неоднократно употреблял термин "троцкизм". Суть этого явления заключается в двух моментах: во-первых, в абсолютизации глобализма за счет полного отвержения от всего национально ограниченного; во-вторых, в такой же абсолютизации движения к цели за счет низведения значимости самой цели до нуля: "Движение — все, конечная цель — ничто!"

В переводе на язык практической политики троцкизм означает "перманентную (постоянную, беспрерывную) революцию", которая сама по себе является целью. Постоянное движение вперед ради самого движения вперед, постоянная борьба с врагами ради самой борьбы с ними — именно это и увидел академик Примаков в политических доктринах и практике Вашингтона.

Полностью разделяя выводы великого российского ученого и политика, попробуем рассмотреть нынешнюю ситуацию в США.

Троцкизм, получивший бурное развитие при Обаме, направлял США в сторону полного растворения в некой "глобальной, универсальной системе ценностей". Это означало гигантский эксперимент, задачей которого было превращение США в государство нового типа, в "первое в мире глобальное государство".

Что это означало? В качестве иллюстрации можно привести такой момент: например, законы этого государства становились универсальными. И это вроде было хорошо для США. Действительно, американские суды получали право судить кого им угодно и за что им угодно в масштабах всей планеты. Сами же США и их граждане становились полностью неподсудными никому вовне. Как это работает, мы уже неоднократно видели.

Но была и другая сторона медали. Превращение США в глобальное государство означало отказ от самобытности — национальной, исторической, психологической. Казалось бы, Соединенные Штаты лучше любого другого государства на Земле подготовлены к этому обезличиванию: ведь эта страна была построена иммигрантами, которые начали с поголовного уничтожения коренных американцев, а также флоры и фауны открытого континента. На американской почве изначально не могло быть места каким бы то ни было ограничениям. Напротив, вся история этого народа выглядит как постоянное, неуклонное уничтожение всех и всяческих ограничений, запретов — совсем в духе классического троцкизма, тяготеющего к анархизму.

Превращение американцев в обезличенную массу граждан мира, лишенных различий по расовым, языковым, религиозным основаниям должно было быть дополнено и усовершенствовано стиранием половых различий, разделения на поколения — одним словом, доведено до предела. И до относительно недавнего времени казалось, что американцы согласны и готовы на это.

Но уже после первого президентского срока Обамы политическое пространство США было потрясено появлением консерваторов в рядах Республиканской партии — так называемой Чайной партии. Это движение, олицетворением которого стала губернатор заштатной Аляски Сара Пэйлин, восстало против истеблишмента. Тогда стало понятно, что в Америке есть множество американцев, не желающих расставаться со всем тем, что и делает их американцами, наследниками своих отцов и дедов, любящими свою землю, мужчинами и женщинами, которым суждено быть родителями и передать эту землю своим детям. Да и детей этих они хотят воспитывать так, как сами считают нужным и правильным.

Чайная партия потерпела поражение, но явление оказалось живучим, оно привело в Белый дом Дональда Трампа. Какой ему оказан прием со стороны троцкистов-глобалистов, известно. Известно и то, с какими презрением и ненавистью эти адепты перманентной революции относятся к "отсталой массе" ограниченных людей, прикованных к своим заблуждениям, собственности, земле, традициям и памятникам.

Памятники, как видно, вызывают наибольшее негодование, поскольку они — это овеществленная память. А троцкисты во все времена самым наиболее последовательным и жестоким образом боролись именно с памятью. И сегодня война против прошлого стала основным содержанием внутренней политики в США.

На место того прошлого, которое подлежит уничтожению, по мысли новейших американских троцкистов, должно прийти другое, революционное, с новыми героями и символами. Одним из таких символов наверняка обречен стать Барак Обама — первый чернокожий президент США. Вполне обоснованно будет ожидать, что он будет превращен в святого — первого святого новейшей эры. Остается надеяться, что для получения такого статуса не ему потребуется погибать…

При описании троцкизма — и давнего российского, и нынешнего американского — необходимо упомянуть, что это течение всегда было источником и теоретической базой для самых страшных и жестоких форм диктатуры. Хотя путь к ней начинается с провозглашения максимальной свободы, а затем и ничем не ограниченной свободы для тех, кто был угнетен, стеснен и несвободен. Такая свобода без границ очень быстро перерастает в диктатуру.

В сегодняшней Америке можно видеть первые шаги такой "диктатуры свободы". Обратите внимание на то, что там идет неуклонный процесс снятия всех и всяческих запретов. В результате остается только один запрет — запрет на запреты. В Америке запрещено что-либо запрещать. Запрещено под страхом разнообразных санкций — причем не со стороны закона, а в основном со стороны толпы. Толпа не позволит никому запрещать ей сносить памятники, она вообще не позволит никому запрещать ей что бы то ни было. И этот запрет на запреты — худшая из всех форм диктатуры, поскольку не имеет никаких ограничений. Это свобода как процесс, который для троцкистов безграничен по определению.

Свобода в этой логике не может быть целью — ведь свободы никогда не бывает достаточно, всегда остается что-то запрещенное. Но она не может быть и средством — ибо ничто не может быть выше свободы. Если для свободы нужно будет кого-нибудь или что-нибудь уничтожить — это будет сделано. Но если ради сохранения чего бы то ни было нужно пожертвовать неограниченным характером свободы — это не пройдет.

Чтобы завершить краткий обзор на тему "Современная Америка как поле для троцкистских экспериментов", полезно обратиться к российскому опыту. В нашей стране для того, чтобы остановить Троцкого и его последователей, потребовался Сталин. Он противопоставил теории перманентной революции практику строительства социализма в одной стране.

Сталин отбросил бредовые глобалистские мечты и попытки превратить Россию в первое глобальное государство. Да-да: то, что сейчас пытаются сделать с США, уже испробовано на России. Технико-технологический уровень тут не имеет никакого значения. Главное — состояние умов, того, что принято называть человеческим капиталом. Там, где миллионы одурели настолько, что готовы отказаться от своего прошлого, своего лица и пола, имени и национальности, забыть про родителей и наплевать на детей, — там троцкисты будут проводить свои чудовищные эксперименты.

У России на Троцкого нашелся Сталин. Америка на своего Обаму нашла Трампа. Может, поделиться опытом?