Рейган и Горбачев vs Сталин и Рузвельт

Вчера "Правда.Ру" опубликовала реплику нашего давнего эксперта, профессора, президента Американского университета в Москве Эдуарда Лозанского. В ней уважаемый профессор изложил ряд соображений, касающихся возможных путей и методов улучшения российско-американских отношений. Тема крайне актуальная — и заслуживает самого пристального внимания и детального обсуждения.

Материал господина Лозанского служит прекрасным поводом для начала такого обсуждения: в нем, как представляется, отражены взгляды весьма активной и достаточно влиятельной части российско-американских интеллектуалов, стремящихся к наведению мостов между двумя странами. Особенность и ценность этих взглядов, думается, заключается в том, что они основаны на личном и успешном опыте работы одновременно в России и в Америке. Такие люди близко знакомы со многими реалиями двух миров, освоили методы перехода от одного к другому и готовы поделиться своими знаниями и навыками, полагая: то, что смогли сделать отдельные личности, может быть реализовано в масштабах обществ и государств.

Нисколько не сомневаясь в искренности устремлений самого господина Лозанского и его единомышленников, тем не менее заметим: данный подход вряд ли правилен, поскольку невозможно корректно перенести личный опыт на уровень государств. Но речь не только об этом. Те тезисы, что высказал уважаемый профессор, также вызывают возражения.

Рассмотрим их по порядку.

Во-первых, господин Лозанский расценил итоги дипломатических переговоров между высокими представителями МИДа РФ и госдепа США как безрезультатные.

Однако было бы странно ожидать, что на уровне заместителей министров иностранных дел могут быть приняты какие-либо окончательные решения. Это не их формат. Сергей Рябков и Томас Шеннон попросту не могли быть уполномочены ни на что, кроме консультаций. Те вопросы, что ими обсуждались, подлежат окончательному оформленному решению на более высоких уровнях. Поэтому пессимистичные оценки итогов состоявшихся длительных переговоров, вернее, отсутствия видимых итогов, выглядят, как минимум, преждевременными.

Отсюда вытекает и недостаточная обоснованность следующего тезиса господина Лозанского о том, что невыполнение Трампом его предвыборных обещаний по улучшению отношений с РФ отражает "унижение и слабость" Москвы. Видимо, логика тут такова: раз Трамп увиливает от собственных обязательств, то это значит, что Москва не смогла заставить его их выполнять.

Но ведь Трамп обещал это не Москве, а американским избирателям; значит, это они не в состоянии заставить своего лидера держать слово. В то же время хорошо известно, что Трамп обещал наладить с Россией отношения, максимально выгодные для США. Москва же хочет сделать их выгодными для России. Поэтому отсутствие видимого прогресса свидетельствует скорее о силе позиций Москвы и о ее настойчивости, а отнюдь не о слабости.

Если бы замминистра Рябков проявил слабость и позволил Трампу выполнить предвыборные обещания, получилось бы гораздо хуже. Был бы реализован сценарий, озвученный как раз накануне переговоров Рябкова в Вашингтоне, а именно: США согласились бы вернуть незаконно арестованную российскую дипсобственность в обмен на некие существенные уступки. И в этом случае достижение быстрых результатов действительно свидетельствовало бы об "унижении и слабости" России. Но это не произошло.

Отложим рассмотрение следующих рассуждений господина Лозанского, призванных проиллюстрировать его видение слабости и уязвимости позиций России перед лицом многократно более могущественного и предельно недружественного Запада (отметим особо: Запада, многие десятки лет боящегося как огня и продолжающего бояться России как единственной в мире силы, способной составить ему противовес или даже уничтожить в случае ядерной войны). Обратим главное внимание на его предложения, вытекающие из представлений о "безрезультатности" переговоров в формате Рябков — Шеннон.

По мнению уважаемого профессора, упор России следует делать на мягкую силу, на взаимодействие с теми силами в США, которые хотели бы более конструктивных отношений с РФ. Таковых, по его подсчетам, набирается не менее 50 миллионов человек.

Спору нет, роль модной теперь мягкой силы, народной дипломатии — велика. Но беда в том, что в самих США власти ("режим", как пишет господин Лозанский) делает все, чтобы напрочь закрыть все возможности для такой работы со стороны России. Степень официальной русофобии, которая навязывается американскому (да и всему западному) обществу, беспрецедентна. Создается впечатление, что не сегодня-завтра за любой контакт с гражданином России в США будут выгонять с работы и сажать в тюрьму. Надеяться в этих условиях на то, что методы народной дипломатии окажутся более эффективными, нежели переговоры на уровне замминистров, — иллюзия.

Тем более что без четких рамок, задаваемых на государственном уровне, народная дипломатия может оказаться не только бесполезной, но и вредной. Вспомним, что сам этот термин, да и явление возникли в горбачевскую эпоху, когда позднесоветская дипломатия оказалась бессильной. Серьезную государственную работу по отстаиванию собственных интересов заменили на политику регулярных обменов делегациями общественности. Цель вроде бы заключалась в том, чтобы поближе узнать друг друга и снять взаимное недоверие, которое препятствовало достижению прорывов в межгосударственных отношениях. На деле получилась подготовка капитуляции Москвы путем формирования влиятельного проамериканского лобби во всех значимых слоях общества.

В связи с этим символичным представляется упоминание господином Лозанским созданного в США движения Reagan Gorbachev Project, которое, по-видимому, задумано как один из механизмов народной дипломатии. Профессор предлагает нечто подобное создать и в России. Честно говоря, сложно было выбрать менее подходящие имена для организации, планирующей улучшать российско-американские отношения. Рейган и Горбачев — могильщики СССР, авторы развала великой страны. Их имена могут ассоциироваться только с дальнейшим распадом — теперь уже России.

Уместно вспомнить, что именно при президенте Рейгане был рожден афоризм "есть вещи поважнее, чем мир", что именно он назвал СССР "империей зла". О том, что такое Горбачев, — говорить излишне.

Можно понять, что для господина Лозанского и для многих его коллег эпоха Рейгана — Горбачева означала открытие новых возможностей. Именно тогда они смогли составить ту достаточно уникальную прослойку людей — российско-американских интеллектуалов, о которой мы говорили в начале. И именно тот опыт, который они приобрели в ту пору, они хотели бы применить и теперь.

Но весьма сложно понять как этот опыт может быть полезен России, которая твердо намерена сохранить себя в качестве независимого, единого, сильного государства, твердо отстаивающего свои интересы. Нынешней России Рейган и Горбачев не подходят.

В качестве более актуальных символов было бы уместнее предложить Сталина и Рузвельта. Согласитесь, при них отношения между Москвой и Вашигтоном, да и между народами двух держав, были куда более насыщенными, конструктивными, дружественными.

И коль скоро уважаемый профессор Лозанский полагает, что в России следовало бы создать общественную группу для развития народной дипломатии, считаем правильным окрестить ее именами лидеров держав-победительниц во Второй мировой войне. Рейгана же и Горбачева оставим американцам: они им милее и ближе.