Трамп хочет свою долю в Сирии

Американская агрессия против Сирии увеличила угрозу прямого военного столкновения между Россией и США. Это, пожалуй, единственный твердый вывод, который можно сделать из анализа ситуации после американской ракетной атаки на сирийскую авиабазу Шайрат. Иначе быть не могло. Так зачем же президент Трамп отдал приказ о нанесении этого удара?

В ходе пленарного заседания президент Финляндии Саули Ниинистё заметил: "Мы понимаем, что Вашингтон и Москва тем или иным образом хорошо знают друг друга, не всегда они соглашаются друг с другом, но они хорошо знают то, о чем думает другая сторона. И это на самом деле положительный момент, даже если эти две страны и не соглашаются друг с другом. Но как эти взаимоотношения будут развиваться — имеет большое значение для всего мира, и мы надеемся на лучшее".

Этот тезис можно проиллюстрировать и словами президента РФ Владимира Путина: "Россия и Соединенные Штаты являются крупнейшими ядерными державами. У нас особая ответственность перед планетой, перед международным сообществом, за международную безопасность. И конечно, чем быстрее мы наладим сотрудничество в военной сфере, тем лучше. Но, кстати говоря, все-таки по некоторым чувствительным направлениям — несмотря ни на какие внешние заявления, все-таки реальное сотрудничество налаживается, углубляется и расширяется. Мы чувствуем заинтересованность наших американских партнеров в развитии этого взаимодействия, и это очень хороший сигнал".

Более того, Путин уточнил: "Чтобы эта работа была эффективной, нам нужно взаимодействие не только с госдепартаментом, нужно взаимодействие с ЦРУ. Без конструктивной работы с коллегами по этим направлениям мы вряд ли сможем добиться положительного результата".

Все это означает, что до Шайрата, а вернее, до химической атаки на Хан-Шейхун, в российско-американской повестке дня стояли вопросы налаживания практического сотрудничества в Сирии. Закрепить, конкретизировать эту тему был призван визит в Москву главы госдепа Рекса Тиллерсона, намеченный на апрель. Кстати, Путин был намерен принять его.

Трагедия в Хан-Шейхуне и развернутая сразу после нее оголтелая информационная кампания с обвинениями с адрес режима Асада фактически обнулили этот сценарий. Это была совершенно откровенная провокация, но в первое время казалось, что Москва и Вашингтон, прекрасно понимая смысл этого преступления, сумеют сохранить выдержку и воспользуются своим умением "всегда знать то, о чем думает другая сторона".

Россия именно так себя и повела. А вот у США вектор поведения был другим: президент Трамп приказал нанести удар по авиабазе Шайрат.

Думается, что основной причиной, вынудившей его это сделать, было стремление не выглядеть, "как Обама", который в схожей ситуации ограничился провозглашением "красной линии" и констатацией, что "Асад ее преступил", но удара не нанес. В результате гарантом решения проблемы сирийского химического оружия стала Россия.

Сегодня Трамп не мог себе позволить пойти тем же путем. Он должен был доказать, что он — не Обама. Хорошо, он это доказал. И нужно отдать ему должное: доказал чуть ли наименее болезненным способом. Его удар не нанес сирийской армии и режиму Асада ни малейшего вреда.

Но в то же время одним из результатов ракетной атаки стало расширение российского "зонтика" ПВО в Сирии, иначе говоря, повторные американские удары стали менее вероятными. Тем более что российские военные приостановили обмен с американцами информацией, позволяющей избегать их столкновений в Сирии. Таким образом, ставки в Сирии были резко повышены: цена ошибки теперь — риск прямого военного столкновения между крупнейшими ядерными державами.

Видел ли Трамп такую перспективу? Наверняка да. Неужели он хотел таких результатов — то есть увеличения рисков, роста ставок? Наверняка да.

Что может ему дать эта ситуация?

Трамп сделал заявку на прямое военное присутствие США в Сирии, на право использования военной силы там. Обама на это не решился, он понимал, что подобное вмешательство американской армии может привести к неконтролируемой эскалации. Трамп это тоже понимает. Но ему необходимо показать себя сильнее и решительнее Обамы. Он это сделал. И не беда, что тем самым он помог России провести "красную черту", за которую ему нельзя заходить, если он не хочет военного столкновения с РФ. Это даже очень удобно: он своих "ястребов" теперь может удерживать словами: "Вы что, хотите войны с Россией?"

России же он послал сигнал: посмотрите, как сложно мне сдерживать "ястребов"; если я не получу хоть что-то в Сирии, они меня растерзают, и вы потеряете все: надежды на сближение позиций, на контакты на уровне ЦРУ и Пентагона и тому подобное. Мне необходимы успехи, мне необходимо обеспечить участие США в определении будущего Сирии. Помогите мне!

По сути, это — новая основа для переговоров с Россией. Повышение ставок — излюбленный прием переговорщиков, особенно, в бизнесе, откуда, как известно, и вышли Трамп, Тиллерсон и многие другие члены нынешней администрации Белого дома.

Что ж, прием понятный и сам по себе вполне допустимый. Но невозможно отделаться от отвращения, когда вспоминаешь, что игра, которую ведут США, строится вокруг гибели десятков невинных людей в Хан-Шейхуне. К великому сожалению, такова реальность, такова "большая политика" Вашингтона.