У Евросоюза появился собственный "Крым"

Оглохнув от собственных воплей по поводу мифической "аннексии" Россией "украинского" Крыма, Евросоюз не заметил появления на своей территории весьма схожей проблемы: Гибралтара. Спор за него между Британией и Испанией не утихает уже столетия и особенно обострился на фоне Brexit. Дело дошло до прозрачных намеков со стороны Лондона о готовности военными методами защищать британскую принадлежность полуострова.

Фото: Гибралтар

Гибралтар — это скала площадью 6,5 квадратных километра, расположенная на юге Пиренейского полуострова в одной из наиболее стратегически важных точек мира: на выходе из Средиземного моря в Атлантику. Кто владеет Гибралтаром, тот может в любой момент запереть эти ворота (в древности называвшиеся "Геркулесовыми столпами") и блокировать крупнейшую морскую транспортную магистраль глобального значения.

Этот стратегический клочок земли географически относится к Испании. И испанцы так к нему и относятся: это часть их национальной территории. Однако в действительности Гибралтар — это часть Соединенного Королевства, заморское владение Великобритании.

Англичане захватили полуостров у испанцев в 1704 году и оформили свой захват юридически в 1713 году, навязав Испании Утрехтский мирный договор. Но Мадрид так и не смирился с утратой части своей территории и до сих пор требует ее вернуть.

В 1967 году в этом заморском владении Лондона был проведен референдум, в ходе которого абсолютное большинство жителей высказалось за сохранение британского суверенитета над "скалой", как они предпочитают называть Гибралтар. Через пару лет здесь была принята новая конституция, введено новое местное самоуправление.

Гибралтар вошел в состав Евросоюза вместе со всем Соединенным Королевством в 1973 году. Это позволило на время как бы забыть испано-британский спор: им стало нечего делить в рамках европейского пространства.

Однако выход Британии из ЕС привел к возвращению проблемы Гибралтара в центр внимания. Девяносто шесть процентов жителей полуострова на референдуме высказались против Brexit. Но когда процесс развода был запущен, оказалось, что жители Гибралтара не хотят оставаться в Евросоюзе ценой утраты британского подданства. Это не Шотландия, и о независимости речи быть не может. Значит, остаться в ЕС "скала" могла бы, только перейдя в состав Испании. Но это ее жители считают недопустимым.

Пикантность ситуации заключается в том, что британский премьер Тереза Мэй почему-то не включила гибралтарский вопрос в официальное письмо, уведомляющее руководство ЕС о начале процедуры Brexit. Это дало Испании право потребовать у Брюсселя включить проблему принадлежности Гибралтара в повестку переговоров с Лондоном и поддержать требования Мадрида отдать полуостров испанцам (то есть Евросоюзу). Брюссель охотно на это пошел.

В результате на сегодняшний день получается, что Испания и ЕС намереваются забрать у Британии Гибралтар. Британия же, понятно, отдавать его не хочет.

Но как сохранить свое владение? Юридические позиции Лондона выглядят не безупречно. И совершенно ясно, что ЕС, полный желания "наказать" британцев за Brexit, будет жестко настаивать на отделении Гибралтара, как и наверняка будет играть на шотландском сепаратизме. Призраки темного прошлого Европы продолжают выходить на поверхность: захваты и грабежи XVIII века, давно, казалось бы, забытые, превращаются в актуальные вопросы европейской политики.

На этом фоне не вызывают удивления скандальные заявления британских политиков. Мы уже писали о возвращении британо-германского соперничества на континенте. Вслед за ним последовало не менее мрачное воспоминание о том, как Британия воевала с Аргентиной за Фолкленды: по сообщению BBC, бывший лидер Консервативной партии лорд Майкл Ховард выразил уверенность в том, что Тереза Мэй выкажет в вопросе Гибралтара ту же решимость, которую продемонстрировала в свое время Маргарет Тэтчер по поводу ситуации с Фолклендами, послав "военные подразделения через полмира, чтобы защитить другую немногочисленную группу британцев от другой испаноязычной страны".

Это не что иное, как явный намек на войну с Испанией, а если понадобится — и со всей Европой.

В этой связи возникает принципиальный вопрос: в чем разница между Крымом и Гибралтаром и почему британцы, испанцы и другие европейцы присвоили себе право выносить суждения по крымской проблеме, когда у них самих оказался не решенным вопрос, унаследованный от XVIII века?

Они за несколько столетий не смогли урегулировать его и сейчас вновь готовы воевать друг с другом за статус клочка земли и за цвет паспортов 33 тысяч его населения. Но при этом они не сомневаются в своей компетенции при рассмотрении судеб Крыма, России и Украины. Они с гордостью вспоминают войну на Фолклендах во имя защиты горстки британцев, но отказывают в праве отнюдь не горстки русских получить защиту со стороны своей Родины…

Интересно, пошлет ли Мэй своих "вежливых людей" для защиты Гибралтара от испано-европейских попыток восстановить "историческую справедливость"? И будут ли в этом случае Брюсселем введены санкции против Британии? И не стоит ли России ввести такие санкции самостоятельно. А главное — против кого: против Лондона (за "аннексию" части испанской территории) или против Мадрида и Брюсселя (за агрессивную политику, подрывающую глобальную стабильность)?

И не будет ли "крымский" опыт востребован британцами? Они могли бы, например, организовать новый референдум. Только согласятся ли на это в Брюсселе? И признают ли его законность и результаты, если Лондон проведет его в одностороннем порядке, без согласования с бывшими братьями по ЕС?