"Щит Евфрата" никуда не делся. Он остается у Турции

Турция официально объявила об окончании военной операции "Щит Евфрата". Совет безопасности Турции констатировал, что цель вторжения в Сирию выполнена: турецкие войска освободили от террористов города Джалабрус и Эль-Баб. Операция "Щит Евфрата" началась в августе прошлого года; ее основной целью называлось освобождение от боевиков ИГИЛ (организация, запрещенная в России) северных регионов Сирии.

Фото: Источник фото: AP

На этой территории президент Реджеп Эрдоган планировал создать "абсолютно безопасную зону для размещения беженцев". Но теперь Турция выводит свои войска из Сирии.

"В результате проведения спецоперации удалось освободить более 2000 квадратных километров на севере Сирии, — заявил премьер-министр Бинали Йылдырым. — В освобожденные населенные пункты начали возвращаться местные жители, а контроль над ней передан Сирийской свободной армии. Мы очистили от террористов 2015 квадратных километров, там разместилась Свободная сирийская армия, жизнь налаживается. Операция завершена, но если в дальнейшем Турции будет что-то угрожать, то мы можем вновь возобновить военные действия".

Почему руководство Турции изменило планы и отказалось от присутствия в соседней стране, "Правде.Ру" прокомментировал в эксклюзивном интервью военный эксперт, начальник отдела исследований ближневосточных конфликтов и вооруженных сил региона Института инновационного развития Антон Мардасов.

— Совет безопасности Турции официально заявил об окончании военной операции "Щит Евфрата". Выполнены ли изначально заявленные цели? Почему прекращена операция? Каковы истинные причины? Как это может сказаться на ситуации в Сирии?

— Турецкая операция "Щит Евфрата" была санкционирована Москвой, Дамаском, Тегераном. Она преследовала две цели. Первая: не допустить соединение курдских кантонов и, как следствие, усиление американцев и возможную игру по расчленению Сирии, то есть игру на курдском федерализме. Вторая: таким образом можно было переориентировать Турцию на борьбу с "Исламским государством", очистить север провинции Алеппо от ИГИЛ, создать буфер, о котором Турция говорила два года, и разместить там суннитское население.

Как мы понимаем, координация с Турцией проходила, в частности, из штабов России и Турции. Операция проводилась практически до самого последнего момента. Однако есть вопрос с ее окончанием. Дело в том, что ситуация вокруг города Манбидж практически заблокировала движение турецких сил в расширении буферной зоны. После того как был взят город Эль-Баб, просирийская группировка соединилась с позициями курдско-арабского альянса "Демократические силы Сирии" на юге, тем самым заблокировав движение Турции по западному берегу реки Евфрат к Ракке.

Эрдоган не выполнил свое обещание в феврале, касающееся наступления по взятию города Манбидж. Но в город были предусмотрительно введены американские войска в качестве миротворцев. Затем на юго-западе были размещены так называемые сирийские пограничники, введена помощь российских военных. Расширение действий Турции было заблокировано, возможность принять участие приостановлена.

— То есть Турции ничего другого не оставалось?

— Да. Более того, создание центра по примирению сторон Россией поставило окончательный крест на расширении буфера. Понятное дело, что даже формальное присутствие большого количества российских военных не дает возможность Турции проводить полномасштабные операции против курдов.

— Как вы оцениваете качество проведенной операции "Щит Евфрата"?

— В принципе, операция Турции выполнена. Если оценивать ее, судя по публичным заявлениям, наполовину. Из пяти тысяч квадратных километров буферная зона сейчас включает в себя только 2,3 тысячи квадратных километров. Конечно, все это делалось на пороге референдума в Турции — по изменению Конституции. Это был немного негативный момент.

Здесь возникают определенные риски, поскольку наличие сирийской оппозиции в "Щите Евфрата" (от пяти до восьми тысяч человек) — это конфликтогенный фактор в силу того, что Турции нет надобности держать оппозицию. Она там размещает местное население, тренирует полицию, органы правопорядка для патрулирования этих территорий — и даже для своего негласного присутствия в буферной зоне, если войска будут выведены оттуда.

— Но окончание операции внезапное…

— Да, конечно! Немного смазанное окончание операции рождает слухи (причем довольно небеспочвенные) о том, что у Турции есть разногласия с Москвой. Уже зафиксировано, что как минимум 500 человек из "Щита Евфрата" были перемещены по турецкой территории на территорию Идлиба. Сейчас они принимают участие в боевых действиях против правительственных сил.

— В каком ключе можно рассматривать участие в боевых действиях проамериканской коалиции?

— Ввиду того, что Россия теперь уже не может претендовать на участие в операции по взятию Ракки, понятное дело, что ее будет брать проамериканская коалиция. Но американцы могут, в общем-то, добиться больших успехов в борьбе с "Аль-Каидой" и проводить более тонкие операции, которые можно успешно пиарить, и этим будет ликвидирована угроза терроризма.

— Возможно ли дальнейшее военное взаимодействие России и Турции в Сирии, или на этом все заканчивается?

— Нет, есть почва для сотрудничества России и Турции, причем, на мой взгляд, она наиболее значима. Не секрет, что в конце декабря ряд группировок минобороны внесло в список умеренных. Эти группировки принимали участие в переговорах в Астане, когда был запущен процесс перемирия, которое сейчас, к сожалению, по вине многих сторон (не только оппозиции) был чуть и не сорван.

Но когда только начался режим прекращения огня, то эта умеренная оппозиция начала проводить операции против "Джабхат ан-Нусры". Это самый эффективный способ борьбы с "Нусрой", которая претендует на встраивание в протестное сирийское движение, делает все для того, чтобы стать его неотъемлемой частью. Поэтому она проводила ребренденги, старалась изменить имидж и так далее.

Если Турции будут предложены какие-то условия по тому, что Россия и Дамаск предпримут некоторые действия для того, чтобы генсоюз в подконтрольных городах (Африн или Эль-Камышлы) не будет играть доминирующую роль (а такие возможности есть у России и Дамаска), то Турция могла бы использовать эти умеренные фракции для борьбы с "Джабхат ан-Нусрой" и даже вводить свои подразделения в Идлиб для борьбы с радикальными формированиями.

Тем самым может быть решена задача медленного запуска умеренной оппозиции для борьбы с радикальными силами, будет проведена такая мягкая децентрализация, которую предложила Россия для послевоенного устройства Сирии.

Ведь с "Исламским государством" можно бороться не стесняясь, а бомбить "Аль-Каиду", когда она находится среди мирного населения, значит, еще больше встраивать "Аль-Каиду" в это население и провоцировать уже мирных жителей. Даже если там какие-то позиции будут подавлены таким огневым способом, то в последующем начнутся диверсионные атаки, теракты и партизанская война. Поэтому надо действовать по-другому. В этом мы можем оказаться с Турцией очень полезны друг другу.