Кто признает "Республику Арцах"

Как уже писала "Правда.Ру", глава МИД Армении Эдвард Налбандян заявил, что в текущем году Ереван ожидает признания Республики Арцах со стороны одного из государств мира. О каком государстве идет речь, г-н Налбандян умолчал. Но важно не это. Слова руководителя армянской дипломатии наводят на мысль о том, что в ситуации вокруг Нагорного Карабаха и в Закавказье в целом готовятся серьезные перемены.

Фото: Нагорный Карабах. Фото: AP

Во-первых, нужно пояснить, что "Республика Арцах" — это неофициальное название Нагорно-Карабахской Республики (НКР) — непризнанного мировым сообществом образования на территории бывшей Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО), входившей в состав Азербайджана во времена СССР. Многие историки и аналитики придерживаются мнения, что именно с конфликта вокруг НКАО-НКР начался процесс развала Советского Союза. Это нужно понимать, чтобы корректно учитывать деструктивный потенциал, кроющийся внутри этой проблемы.

Второй ключевой момент — это тот факт, что Нагорно-Карабахская Республика, объявившая о своей независимости в сентябре 1991 года, сумела не только выжить и фактически состояться в качестве государства, но и добиться выдающихся военных успехов в вооруженном конфликте с Азербайджаном. Армяне Карабаха (или Арцаха, как называют эту область в Армении) смогли установить полный контроль над территорией своей бывшей автономии, а сверх того — захватить семь районов собственно азербайджанской территории вокруг нее. Захват этих районов позволил образовать пояс безопасности, а также обеспечить прямое наземное сообщение с территорией Армении.

Третье обстоятельство, которое следует учитывать, — это то, что НКР не признана ни в качестве государства, ни в качестве стороны конфликта. Официально нагорнокарабахский конфликт существует между Арменией и Азербайджаном. Никакой НКР или Республики Арцах тут нет. В том числе и для Армении: Ереван сам до сих пор (вот уже более 25 лет) не признает НКР.

Наконец, в целях нашего анализа нужно упомянуть и о сложившемся международном формате урегулирования конфликта. В рамках ОБСЕ была создана так называемая Минская группа, сопредседатели которой и занимаются практической работой. Это Россия, США и Франция.

Итак, что могут означать слова г-на Налбандяна на этом фоне?

Сразу вызывает недоумение: если Армения действительно хочет добиться международного признания НКР, то почему она сама не начнет этот процесс с себя? Почему Ереван воздерживается от признания Арцаха, в сторонке ожидая, что на этот шаг пойдет какое-то "одно государство"?

Справедливости ради нужно сказать, что чуть менее года назад правительство и парламент Армении предприняли некоторые действия, которые можно было расценить как начало процедуры признания КНР. Однако ничего решительного сделано не было; при этом прозвучало предупреждение, что признание последует в том случае, если Азербайджан развернет агрессию против Арцаха.

Как бы то ни было, но факт остается фактом: НКР не имеет официального признания даже со стороны своего ближайшего и естественного союзника — Армении.

Кто, какое государство в мире в такой ситуации согласится заявить о признании? И на каких условиях?

По опыту международного признания Южной Осетии и Абхазии, которые до недавнего времени имели статус, аналогичный статусу непризнанной НКР, можно полагать, что речь, скорее всего, идет о каком-нибудь небольшом островном государстве.

Что изменится в случае такого признания?

Думается, что для самой Нагорно-Карабахской Республики, которая и без этого фактически состоялась, почти ничего. НКР действительно доказала свою жизненность, способность обеспечивать собственную безопасность. Здесь функционирует экономика, работает социальная сфера, идет регулярный политический процесс. Конечно, трудно предположить, что все это было бы возможным без постоянной опоры на помощь со стороны Армении. И тем не менее, Арцах — признанный или непризнанный — это политическая, военная, социально-экономическая реальность, которая вряд ли изменится в ту или иную сторону, если где-то на далеком острове его официально признают государством.

В то же время совершенно ясно, что любое формальное признание НКР-Арцаха приведет к кардинальному изменению структуры нагорнокарабахского конфликта и, соответственно, к слому существующего международного механизма его урегулирования. Если НКР получит государственный статус, она превратится в сторону конфликта. Как тогда поведет себя Армения? Тоже останется участником и (что было бы логично) создаст какой-то военно-политический блок с НКР, противостоящий Азербайджану? Или постарается дистанцироваться от ситуации, умыв руки и переложив ответственность за будущее на власти признанного теперь Арцаха? Но в Баку уже твердо заявили: в этом случае Азербайджан перестанет рассматривать Армению как сторону конфликта.

В этих условиях не менее ясно, что Минская группа (МГ) с ее сопредседателями будет фактически стерта, потребуется совершено новый механизм урегулирования. Слов нет, МГ эффективностью похвастать не может: за 25 лет она не добилась никакого прогресса в деле достижения мира. Но режим прекращения огня, отсутствие или хотя бы пресечение крупномасштабных боевых действий она худо-бедно обеспечивает. Если ее не будет, никто не сможет поручиться за то, что война вновь не полыхнет. Учитывая же возможность создания единого армяно-карабахского блока в условиях, когда Армения входит в ОДКБ и на ее территории дислоцирована российская военная база, новая война в Карабахе может представлять большую опасность для России. Нужно ли нам это?

Возникает и еще один принципиальной важности вопрос: в каких границах некое государство признает НКР-Арцах? В границах советской НКАО или вместе с захваченными районами Азербайджана? Но в любом случае ясно, как отреагируют на это в Азербайджане: Баку будет вынужден ответить крайне резко и жестко.

Всего сказанного достаточно, чтобы отчетливо понять: признание НКР-Арцаха создаст в конфликте и в регионе в целом совершенно новую ситуацию. Это как новая сдача карт за игральным столом. Такое не происходит просто так, на пустом месте. Значит, есть силы, заинтересованные в подобном кардинальном изменении формата всей проблемы.

Вряд ли стоит полагать, что речь может идти о крупнейших игроках: России и США. Для Москвы новый взрыв в Карабахе не нужен совершенно: и без того забот хватает. Вашингтон тоже напрямую, скорее всего, не заинтересован в масштабной дестабилизации в Закавказье. Хотя, конечно, нельзя исключать, что кто-то может попытаться втянуть нового хозяина Белого дома в авантюру. Тем более, что его трудно заподозрить в близком знакомстве с положением в Закавказье.

Однако же при всем этом сложно предположить, что Ереван решился на заявления о якобы грядущем признании НКР, не заручившись хотя бы пониманием, если не поддержкой, со стороны дружественных сил. И в этой связи любопытно, что незадолго до этого в Армении побывал министр обороны Ирана.

Вообще, воздействие иранского фактора на ситуацию вокруг Карабаха и в Закавказье в целом не слишком активно освещается в прессе. Оно и понятно: до относительно недавнего времени у Ирана были иные приоритеты. Но сейчас, на фоне снятия с ИРИ санкций в рамках "ядерной сделки", невозможно отрицать неуклонное наращивание Тегераном внешнеполитической активности практически на всех направлениях. И было бы странно, если бы иранские стратеги не обратили свои взоры на Карабах.

Нельзя отрицать, что Иран располагает достаточным потенциалом для того, чтобы постараться сыграть ведущую роль в урегулировании этого конфликта. Территории современных Армении, части Азербайджана, включая Карабах, некогда входили в состав Персидской империи. Связи Ирана и с армянами, и с азербайджанцами носят давний исторический характер: в Иране очень много армян, причем они входят в деловую и административную элиту страны. Сильны в иранском обществе и позиции азербайджанцев, которые, кстати, исповедуют ислам шиитского толка.

Все эти преимущества Ирана, потенциальные рычаги его воздействия на ситуацию в Закавказье и, в частности, вокруг Карабаха до сих пор пропадали втуне: минский формат урегулирования не оставлял для ИРИ ни малейшей возможности вмешаться. Поэтому не придется удивляться, если окажется, что Тегеран решил заменить этот формат на новый, в котором будет место и ему.

Если это так, то России нужно серьезно готовиться. Иранцы уже сумели сделаться неизбежными участниками решения проблем в Ливане и Сирии, Афганистане и Ираке, в Йемене. Вероятно, теперь на очереди — Карабах.