Москва добилась исключительного результата в Сирии — эксперт

Что ожидает Сирию в наступившем году? Кто займется восстановлением этой страны и какая роль в данном процессе будет отведена России? На вопросы обозревателя Pravda.Ru Любови Степушовой отвечает израильский аналитик, бывший руководитель израильской спецслужбы "Натив" Яков Кедми.

Фото: Фото: Архив Pravda.Ru

Сирия

— Что будет происходить в Сирии в наступившем году?

— Надо понимать две вещи. Первая: Россия превратилась в постоянный фактор на Ближнем Востоке. В момент, когда начался ввод российского контингента в Сирию, не все понимали, что Россия пришла на Ближний Восток не столько для того, чтобы помочь режиму Асада. Хотя в глубине души уже и тогда таилось осознание, что без России стабилизировать этот район невозможно. А если он будет дестабилизирован, то это несет огромные угрозы, в том числе Российской Федерации.

В итоге случилось то, что случилось: Россия стала постоянным фактором на Ближнем Востоке. Не таким, как Советский Союз, она преследует в регионе совершенно другие цели, использует совершенно другие подходы. И превращается в один из самых стабилизирующих факторов вообще всей ситуации на Ближнем Востоке. С кем ведутся переговоры по Сирии? С Ираном и Турцией — двумя основными странами в регионе. Пока в процессах на Ближнем Востоке, в основном из-за Ирана, не участвует Саудовская Аравия и страны Персидского залива, но это временное явление. С Россией же они говорят. То есть Россия сегодня добилась исключительного результата, какого у нее никогда не было.

Нет ни одной страны на Ближнем Востоке, с которой у России сложились бы напряженные отношения. Она может говорить с Египтом, Израилем, Саудовской Аравией, с государствами Залива, Ираком, Турцией, Сирией, Ираном — со всеми. Несмотря на то, что есть определенные разногласия с тем же Ираном или Турцией. Турция вообще член НАТО, а с кем из членов НАТО у России могут быть нормальные отношения?

Ближний Восток благодаря этому в наступившем году станет намного стабильнее. И второе: по крайней мере на территории Сирии будет покончено со всеми террористическими организациями. Это не уберет разногласия, противоречия на Ближнем Востоке и в Сирии в частности, но террористических организаций, кроме как в Турции, в этом регионе не будет.

— То есть, тех, кто не сложит оружие, и не перейдет на "политический фронт", попросту уничтожат?

— Те, кто не сложит оружие, исчезнут с Ближнего Востока — или будут уничтожены, или они покинут Ближний Восток. Но проблема будущего Сирии не исчезнет, потому что Сирия очень сложное государство. Это разноплеменное, разнородовое, разноконфессионное государство с очень большой дисперсией, колоссальной коррупцией, которая сегодня еще больше, чем она была до начала гражданской войны. Это страна с разного рода вооруженными кланами. Как Турция, так и Сирия рано или поздно выйдут из кризиса. Я думаю, что это произойдет при еще некоторых внутренних кризисах и со сменой власти, но присутствие России и то, что сегодня все заинтересованы в стабильной Сирии, поможет ей остаться единым государством.

— Вы сказали "все заинтересованы", даже Саудовская Аравия заинтересована в стабильности Сирии?

— С того момента, когда придет к концу попытка силовым путем что-то решить в Сирии, не останется другого выхода. Ликвидация террористических организаций в Идлибе или их уход, или их переход из военных структур в политические положит конец гражданской войне. Политические перемены будут и в Турции, и в Иране, но все это будет происходить в цивилизованных рамках.

— В конце концов, в Ливане же нашли какой-то выход, после 25 лет гражданской войны…

— Ливан в этом отношении не показателен. Потому что-то же, что будет в Турции, будет и в Ливане. И то, что будет в Сирии, будет в Ливане. Французы отделили Ливан от Сирии, но по сути они неразделимы, и поэтому всегда то, что происходило в Ливане, определяла Сирия, и если там возникали проблемы, их решала Сирия. Французы, американцы, Израиль — все мы обожглись в Ливане. И куда потом обратились? В Дамаск, который и навел порядок.

Поэтому все, что касается Ливана, будет определять в первую очередь Сирия. Но это уже будет другая Сирия, единая, более сложная, но не менее авторитарная, потому что по-иному в этом регионе управлять невозможно. Сирия уже с другой армией, уже не такой сильной, какой она была прежде. Такой, какой мы ее знали, она уже не станет в обозримом будущем.

— Россия будет предлагать какие-то свои решения сирийской проблемы или отдаст все на откуп сирийцам?

— На основании того, что происходило и происходит на в постсоветском пространстве, я прихожу к выводу, что государственные и другие структуры России не готовы разруливать ситуации в других странах. Поэтому Россия не будет рулить и ситуацией в Сирии, она будет попытаться сделать так, чтобы, во-первых, любое развитие событий там не повредило российским глобальным интересам, из-за которых она находится в Сирии. И во-вторых, чтобы любые эксцессы не вывели ситуацию из уравновешенного состояния. А дальше Россия попытается установить нормальные отношения со всеми политическими, национальными, религиозными структурами в Сирии.

У нынешнего российского руководства нет экспансионистских намерений. Россия, в отличие от Соединенных Штатов, не хочет предписывать, кому как жить. Путин понимает, что это невозможно на долгосрочный период времени. Можно постараться не дать развиваться ситуации в антироссийском направлении.

— А кто будет восстанавливать Сирию?

— В первую очередь, Китай, Турция, Иран, а потом и Саудовская Аравия. А Россия будет впереди всех: "право первой брачной ночи" Сирия предоставит России во всех областях сирийской экономики. А дальше уже она сама будет решать, на что у нее хватает сил, что входит в ее интересы.

— Запад будет допущен к этому процессу?

— Конечно, будут допущены все, кто захочет, несмотря на все крики в американском сенате. И здесь кроется не только чисто экономический момент. Есть и еще не менее важный — возвращение беженцев. Нет возможности решить проблему беженцев без того, чтобы вернуть их туда, откуда они пришли. Турция не заинтересована переваривать сирийских беженцев, Иордания тоже, как и Европа.