Зигзаг восточного красноречия приведет Эрдогана в объятия США?

29 ноября президент Турции Реджеп Эрдоган заявил, что его армия пришла в Сирию, чтобы свергнуть президента Башара Асада. Эти слова вызвали явное беспокойство, по крайней мере в экспертных кругах. Неужели наметившееся взаимопонимание между Анкарой и Москвой по Сирии снова под вопросом? Нужно ли России готовиться к новому охлаждению отношений с Турцией?

"Мы пришли в Сирию, чтобы положить конец правлению жестокого тирана Асада, который устроил в стране государственный террор", — так президент Эрдоган обозначил цели операции турецкой армии в САР.

Подобной риторики от него не было слышно в течение достаточно длительного времени — после того, как были нормализованы российско-турецкие отношения.

Строго говоря, именно эта нормализация сделала возможным ввод турецких войск на территорию Сирии, поскольку без необходимых гарантий со стороны Москвы Анкара никогда не решилась бы на такой шаг. Но одними гарантиями дело не ограничилось: Россия и Турция начали развивать прямое сотрудничество в военной области, о чем свидетельствуют взаимные визиты начальников Генштабов двух армий.

В результате было в кратчайшие сроки достигнуто беспрецедентное качество взаимопонимания и взаимодействия российских и турецких военных в условиях ожесточенной войны в Сирии. И это при том, что турецкие ВС, в отличие от российских и иранских, действуют на сирийской территории без согласия со стороны официальных властей САР.

Это последнее обстоятельство дало основание сирийскому президенту Башару Асаду несколько дней назад обвинить Анкару в агрессии. После этого сирийские ВВС нанесли удар по турецким частям, в результате чего погибли несколько турецких военных. И антиасадовский выпад Эрдогана фактически стал ответом на действия Дамаска.

Может ли это привести к очередному осложнению ситуации в Сирии, к тому, что Турция начнет активные действия против сирийской правительственной армии и в поддержку неисламистской оппозиции Асаду (т. н. "Свободной сирийской армии"), а в итоге — к срыву российско-турецкого взаимодействия в Сирии и к новой конфронтации между Анкарой и Москвой?

Думается, что это далеко не неизбежная перспектива. Дело в том, что Эрдоган не настолько непредсказуем и импульсивен и не настолько силен, чтобы позволить себе очередной внешнеполитический кульбит. Положение Турции в настоящее время характеризуется крайней неопределенностью. Это, собственно, признал сам Эрдоган, сказав на днях, что для Турции существует огромное количество внешнеполитических альтернатив.

Вокруг одни вопросы без ответов: как поведет себя новый президент США Дональд Трамп? Как поведет себя нестабильный ЕС? Как поведут себя арабские союзники — монархии Залива? Чего ждать от Ирана, от Израиля? Все это — неизвестные параметры, и в этих условиях Анкара совершено не в состоянии просчитать реакцию внешнего окружения на любые резкие движения. Поэтому главная задача для Эрдогана сейчас — это добиться хоть какой-то ясности, не дожидаясь инаугурации Трампа, определения ситуации в ЕС и т. д. Лучший способ для этого — разведка боем. Вот Эрдоган и проводит ее, пытаясь спровоцировать неопределившихся пока игроков на ответные шаги. Это особенно необходимо в данный момент, ведь после освобождения Алеппо стратегическая ситуация изменится коренным образом.

Итак, главное, что хочет своими резкими заявлениями прозондировать Эрдоган — это общий уровень "антиасадоского настроя" в США, ЕС и в арабском мире. При этом важно отметить, что Анкара позиционирует себя в качестве основного носителя "антиасадовской идеи" в условиях, когда на фоне успехов сирийской армии в Алеппо эта идея явно отходит на второй план.

Принципиально важно для Эрдогана добиться реакции от Трампа, которому, по сути, предлагается выбор: или Асад, немедленного свержения которого избранный президент США не требует, или сам Эрдоган, который очень хотел бы получить от Трампа подтверждение того, что "ошибки Обамы" отброшены и Турция как была, так и остается стратегическим партнером США на Ближнем Востоке.

Следующая цель — это прояснение позиции ЕС. На фоне событий в Алеппо европейцы вроде бы все громче кричат о необходимости введения санкций против России "за Сирию". Но в то же время нельзя не заметить изменения характера риторики в европейских СМИ: так, репортажи "Евроньюс", например, уже выдержаны в совершенно новой тональности, лишенной антироссийского и антиасадовского пафоса. Насколько долго продержится прежний официальный курс критики Москвы и Дамаска, тем более в разгар коренных перемен в самом ЕС и во многих входящих в него государствах? Чего ждать от новых сил, набирающих мощь в Старом Свете?

Нужно иметь в виду, что отторжение Асада — это чуть ли не последний фактор, объединяющий Турцию и ЕС. И если европейцы откажутся поддержать Эрдогана в этом вопросе, он с чистой совестью сможет реализовать свою угрозу и открыть границы для сирийских беженцев, свалив всю ответственность на Евросоюз.

Аналогичным образом заявление Эрдогана должно послужить тестом и для арабских монархий Залива. Они постоянно демонстрировали непримиримость к Асаду, выражали чуть ли не готовность послать войска для его свержения. Но к настоящему моменту им, как представляется, становится все более ясно, что Сирия им не по зубам. У них "на руках" Йемен, под боком — Ирак, а главное — масштабное противостояние с Ираном. И все это — в условиях неопределенности в том, что касается поддержки со стороны США.

Иными словами, прежние стойкие борцы с асадовским режимом — Саудовская Аравия, Катар и др. — уже не игроки. Дальше слов они не пойдут. Но сохраняется возможность замкнуть на себя их финансовые потоки, превратив Турцию в "главную базу сопротивления" Асаду (а заодно — и Ирану), в защитника региональных интересов нефтяных монархий.

Очень важно для Анкары максимально четко понять, чего можно ждать от Ирана, который не скрывает своих амбиций стать региональной державой. Отметим, что тот самый налет сирийской авиации на турецкие войска, о котором говорилось выше, был совершен при поддержке не российских, а иранских военных. После этого инцидента турецкий министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу поехал в Тегеран, где встретился с президентом ИРИ Хасаном Роухани. Судя по всему, к взаимопониманию они не пришли.

А уже на следующий день состоялся телефонный разговор Роухани с Владимиром Путиным, в ходе которого стороны подтвердили свои позиции по сирийскому вопросу. Затем появилась информация о возможном возвращении российских ВКС на авиабазу в иранском Хамадане.

Все это может свидетельствовать о том, что Эрдоган не смог добиться для Турции признания равного с Ираном статуса в Сирии. В этом контексте антиасадовский демарш турецкого лидера выглядит как попытка продолжить торг — накануне визита премьер-министра Турции Бинали Йылдырыма в Москву. А Ирану турки дают понять, что так просто свои позиции в Сирии не уступят.

Следующий объект зондирования — Израиль. Некоторое время назад глава израильского МИД Авигдор Либерман высказал пожелание, чтобы интересы его страны были учтены в ходе предстоящего сирийского урегулирования. Примечательно, что до сих пор Израиль вслух не проявлял своей заинтересованности в этом. Тот факт, что теперь это произошло, говорит о многом; но в чем заключаются израильские интересы? Несколько преувеличивая, можно полагать, что судьба Асада зависит именно от Израиля: если он не будет устраивать израильтян, мира в Сирии не будет. Но если Тель-Авив решил (или получил соответствующие надежные гарантии), что Асад будет оптимальным соседом — сирийский президент имеет большие шансы сохранить власть.

Понятно, ни Либерман, ни кто-либо из его коллег в правительстве никогда не скажет, что они согласны на Асада. Однако для Эрдогана крайне важно иметь полную ясность в вопросе о позиции сильнейшего регионального игрока. И он явно надеется добиться этой ясности.

Наконец, еще одним адресатом антиасадовского послания Эрдогана является сам президент САР Башар Асад. В конце концов, до начала войны в 2011 году оба лидера были в самых лучших отношениях. И сейчас, после всего, что произошло, путь к сближению не заказан.

Вспомним, что для Эрдогана проблемой номер один является на Сирия как таковая, а курды. И ранее Анкара вполне ладила с Дамаском в том, что касалось курдских дел. Поэтому нельзя исключать, что если Асад сможет гарантировать Эрдогану отсутствие курдских баз на сирийской территории, отказ от создания курдской автономии и т. п. — в этом случае Турция сможет смириться с режимом в Дамаске. А такие гарантии Асад сможет дать только после окончательной победы в Алеппо, когда во весь рост перед ним встанет вопрос о роли и месте курдов в будущем Сирии.

Поэтому слова Эрдогана можно перевести (с языка восточной дипломатии) не как объявление войны, а как приглашение к сотрудничеству — на определенных условиях.