Евросоюз разрушит "война дворцов"

Запад неоднозначно воспринял визит президента Турции Эрдогана в Россию. Масла в огонь подлила встреча президентов России, Азербайджана и Ирана. В движение приходит весь ближневосточный регион. Как это может отразиться на Европе? Главный редактор Pravda.Ru Инна Новикова побеседовала на эту тему с президентом Центра стратегических исследований "Россия — Исламский мир" Шамилем Султановым, философом и публицистом. 

Фото: Фото: Архив Pravda.Ru

— Как воспринял Запад переговоры Владимира Путина с Турцией, с Ираном?

— У западных элитных групп еще надо, поинтересоваться, кого они больше ненавидят, Эрдогана или Путина. Поэтому наше с Турцией примирение их и беспокоит. Почему в преддверии приезда Эрдогана в Москву прилетел болгарский премьер? Не сам же по себе он приехал, его послали европейцы, чтобы он "перебил карту".

— Как они вообще додумались его послать? Он купленый-перекупленный, там пробы ставить негде.

— У нас есть свои определенные круги, которые говорят: нужно иметь дело с болгарским премьером, он православный, пусть и купленый американцами. Это лучше, чем какой-то неверный Эрдоган и т. д.

ЕС его командировал, чтобы он наобещал что угодно Путину. Но у Путина, между прочим, очень хорошая память, и цену болгарскому слову он прекрасно знает.

Мы и сами пытались в свое время с болгарами играть, достаточно вспомнить историю с "Южным потоком". Мы же тоже не наивные люди, Кремль не наивен. Мы прекрасно знали, что болгары — это американские марионетки, что они смотрят в рот и в другие места Западу. Поэтому для нас это была игра. В какой степени они будут использовать болгар? Вдруг что-то там сольется, тем более в каких-то столицах обещали посодействовать…

В конечном счете, не посодействовали. И тут самое главное с точки зрения большой игры: вдруг приезжает болгарский премьер, без ничего, что-то такое обещает без тени стеснения. А через несколько дней Путин спрашивает: где гарантии? Значит, приехал, что-то пообещал, а ничего реального не предложил. И ключевой момент: Путин напомнил, что есть третья энергетическая хартия ЕС, и спросил: "Как вы собираетесь ее обходить?"

Ведь именно эта хартия формально стала препятствием для "Южного потока". Поскольку Турция не входит в ЕС, она не должна ее учитывать. Поэтому мы пускаем свой газ через Турцию до Греции. А уж в Греции кто хочет, тот его покупает, а кто не хочет, не покупает. Поскольку мы предвидим растущий дефицит газа в Европе в ближайшие годы, возникает очень интересная ситуация.

Второй важный момент — это то, что до инцидента со сбитым российским самолетом у нас были очень тесные связи с турками. И дело даже не в туризме, не в помидорах. Мы там вложились в строительство атомной электростанции. АЭС обойдется в 20-22 миллиарда, часть из них мы уже потратили: некоторые говорят, три миллиарда, некоторые говорят — чуть ли не 8-9 миллиардов. Мы ее строим за свой счет, а дальше мы же и будем продавать энергию и получать за это чистые деньги.

У Турции в этом проекте свой интерес. Во-первых, у нее дефицит энергии, во-вторых, налоги, в-третьих, рабочие места. К тому же в районе, где строится АЭС, можно будет создавать энергоемкие производства. Это большой системный процесс.

И еще один важный нюанс: Турция является вторым по значимости покупателем нашего газа. На первом месте Германия, на втором — Турция. Мы не можем терять Турцию.

Кроме того, на фоне нашего резкого сближения с Ираном, у которого тоже огромные запасы нефти и газа, появляется возможность создать мощный энергетический "кулак" в составе России, Азербайджана, Ирана и Турции. Понятно, над кем будет нависать этот кулак — над бедной Европой. И им надо будет уже выбирать, как себя вести. Уж точно не так, как в последние 5-7 лет.

— Европа сегодня не в лучшей спортивной форме, чтобы "держать удар"…

— В последние два года в политической системе Европы началось движение, которое, с моей точки зрения, в конечном итоге приведет к тому, что эта система будет разрушена. Возможно, ЕС и останется, но уже как формальная организация. Например, в Италии, политическое объединение "Пять звезд", выступающее с позиции национальных интересов среднего и мелких нижних слоев населения, месяц тому назад получило два важнейших поста в Италии — пост мэра Турина и пост мэра Рима. И сейчас прогнозы говорят, что на следующих выборах, вполне возможно, эта партия получит второе место по числу депутатов в итальянском парламенте. Посмотрите на Испанию — полтора года тому назад возникла "Подемос", и за нее уже голосует 30 процентов населения.

В принципе, месяц тому назад они могли бы, окажись они более гибкими в политическом плане, создать свою коалицию в парламенте. Это необратимо в условиях того, что безработица в Испании составляет 20 процентов, а среди молодежи доходит до 28-30 процентов. Классики говорят: если в столице у вас безработица превышает 18 процентов, то в вашей стране революция неизбежна. В Мадриде, правда, пока ухитряются сохранять безработицу на уровне 7-8 процентов, но в остальной Испании она высока, и никаких перспектив на улучшение нет. Поэтому "Подемос" будет укреплять свои позиции. Опять-таки, в нынешней ситуации очень многое будет зависеть от харизмы лидера. Например, Марин ле Пен во Франции получила на последних муниципальных выборах там 30 процентов голосов.

Определенные глубинные изменения в политической структуре Европы происходят, и это либо может привести, так сказать, к революции, — я не постесняюсь этого слова, — либо к тому, что европейские элиты окончательно сцепятся друг с другом.

— Это спровоцировал миграционный кризис?

— На самом деле, проблема не в нем. В Европе живет 650 миллионов человек, и если приезжают три миллиона мигрантов, пусть даже пять миллионов, — это все равно меньше одного процента. Если власти не справляются с проблемой, которую создает население менее одного процента, следовательно, они не в состоянии справиться и с другими проблемами.

Напомню, в Англии главной причиной Brexit были не мигранты, а то, что руководители Брюсселя не справляются с проблемами, с которыми реально сталкивается Европа.

Нынешние власти Евросоюза привыкли, что все там дисциплинированные, что полиция придет, покажет удостоверение, и все побегут выполнять ее распоряжения. А тут не хотят выполнять. Сейчас сотни миллионов человек попросту потеряли надежду на будущее. Отсюда, кстати, практически во всех странах Европы снижение численности населения. Когда люди живут нормально, верят в будущее, у них рождаются дети. А сейчас они потеряли смысл жизни. И то, что говорят, что люди там, якобы возмущены и так далее — никто ничем не возмущен, потому что это пассивная масса. Она уже не может даже возмущаться.

— Но европейцев всколыхнули теракты. Или не всколыхнули?

— Что касается терактов, есть аксиома: если теракт происходит, то его совершает, якобы, какая-то террористическая организация. За любой террористической организацией, если приглядеться, всегда стоит какая-нибудь спецслужба. Всегда. Спецслужбы созданы для того, чтобы бороться с террористами, а как с ними бороться? Они внедряются, у них своя агентура, они следят за этим. Так было всегда и везде.

Во Франции происходит три резонансных теракта. Хорошо, предположим, что их проглядели, что у вас нет агентуры. Тогда главная задача любой спецслужбы заключается в том, чтобы хотя бы одного террориста взять живым, потому что это будет наводка на всю структуру. Если у вас нет агентурной сети, то как вы гарантируете, что не произойдут другие акты? Но нет, во Франции всех террористов перестреляли.

Любопытный момент: у власти во Франции сейчас Социалистическая партия, правительство возглавляет Мануэль Вальс — это человек, который имеет один из самых высших рангов в масонской организации "Звезда Востока" во Франции. Теперь смотрите, еще интересный момент: некий человек снимает теракт в Ницце, а потом он же снимает теракт в Мюнхене. Любопытно, да? Один и тот же фотограф оказался на расстоянии нескольких тысяч километров. Но этот человек был связан с "Моссад", его жена — депутат кнессета, а сам он состоял в Соцпартии Франции. Так что если вы говорите — "террористы", вы должны сказать и то, какая спецслужба за ними стоит.

Та же запрещенная в РФ ИГИЛ — это очень особая структура, имеющая отношения приблизительно с 15-16 спецслужбам, которые при этом конкурируют друг с другом. Вот почему, когда сбили российский самолет над Синаем, первой об этом узнала британская разведка. Почему британцы, а не США, не израильтяне? Потому что, по некоторым данным, именно МИ-6 имеет свою агентуру в синайских структурах джихадистов. Чем больше эта конкуренция, тем больше возможностей у самой организации реализовывать свою стратегию.

А вторая причина "непотопляемости" ИГИЛ состоит в том, что организация эта в основе сама была создана иракскими спецслужбами, в основном, партийной разведкой Саддама Хуссейна. В итоге на этом поле работают полтора десятка разведок, уже не поймешь, кто там двойной, а кто тройной агент. Все они выдают разного рода информацию, создавая хаос, неопределенность. 17 апреля 2015 года на встрече с российской общественностью Владимиру Владимировичу Путину задают вопрос по поводу ИГИЛ. Он говорит, а что ИГИЛ? Нормальная структура, воюют там бывшие иракские военные. Тогда еще ИГИЛ не была запрещена в России. Воевали в ней ребята из спецслужб, из военных академий Ирака. Потом в мае происходят некие события, и в июне вдруг резко меняется все. В мае произошла очень интересная и странная встреча Путина с Керри в Сочи, длилась она 4,5 часа. Это означает одно: изменились цели, и в Сирии разворачивается очень сложная геополитическая игра.