Бразильцы надеются на Россию. Где вы были в "крымскую весну"?

Бразилия парализована политическим кризисом. Аргентина уже сменила президента, а Венесуэла стоит на грани прямых столкновений и военного переворота. В Перу к власти стремительно идет наследница Альберто Фухимори. Почему прогрессивные левые партии стремительно теряют позиции в Латинской Америке?

Конечно, высказывания Николаса Мадуро, что события связаны с внешним фактором, то есть с поддержкой оппозиции США, справедливы, но отчасти. Никакой внешний фактор не раскачает экономически стабильную и процветающую страну. Читатель скажет, что сейчас такой нет, мир так и не отправился после кризиса 2008-2009 годов. И это тоже верно, но все же есть в той же Латинской Америке страны, которые развиваются стабильно даже при смене правительств и даже при левых и левых центристах. Это Чили, Коста-Рика, Сальвадор, Уругвай. Так в чем же дело? Дело в базисе — в экономике.

В Бразилии Дилма Русеф (Партия трудящихся, РТ) не делала ничего такого, чего бы не делали ее предшественники: манипулировала статьями бюджета и занимала у частных банков, чтобы выплачивать социальные пособия. Но Бразилия переживает невиданный экономический спад. И оппозиция воспользовалась недовольством среднего класса, который живет не на пособия, а на реальную зарплату, уменьшающуюся год от года. Поэтому бушующий с 2014 года коррупционный скандал, в который вовлечены многие члены правительства, привел к процедуре импичмента и временному отстранению президента от власти. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. С трудом верится, что Дилма Русеф вернется в свой кабинет.

В Аргентине поражению киршнеризма (перонизма) тоже способствовал сильнейший экономический кризис. В ноябре прошлого года на президентских выборах к власти пришел проамериканский либеральный политик Маурисио Макри, который провел радикальные экономические реформы, договорился с фондами стервятниками и начал занимать на внешнем рынке. Но одновременно он отменил социальные льготы, экспортные пошлины и расширенную систему образования.

Из последних сил держится у власти в Венесуэле Николас Мадуро, пришедший к власти после смерти в 2013 году Уго Чавеса. Его партия проиграла прошлогодние парламентские выборы, и теперь законодательная власть находится в руках у его противников — либералов. Николас Мадуро так же находится под значительным давлением экономического фактора — низкой цены на нефть. Несколько недель назад первый тур президентских выборов в Перу выиграла кандидат от правых сил Кейко Фухимори, дочь диктатора Альберто Фухимори. Неолиберальный политик и здесь придет на смену левым силам, вчистую проигравшим выборы.

А ведь десять лет назад ситуация была совсем другой. Левые были на подъеме после победы на выборах Уго Чавеса в 1998 году в Венесуэле, Лулы да Силвы в Бразилии (2002), Нестора Киршнера в Аргентине (2003), Табаре Васкеса в Уругвае (2004) и Эво Моралеса в Боливии (2005). В период с 2006-го по 2011 год левые победили на выборах в Никарагуа, Эквадоре, Парагвае и Перу. Чем были обеспечены эти победы? Катастрофическими последствиями неолиберальной экономики конца 90-х годов: дерегулированием экономики, приватизацией и открытием рынка для иностранных компаний. Это привело к огромному имущественному неравенству, на которое местная элита не обращала никакого внимания.

Левые уловили социальные движения безземельных крестьян в Бразилии, индейцев в Боливии, городской бедноты в Аргентине и т.д. РТ или боливийское Движение к социализму (MAS) возникли непосредственно из этих протестов. С 2003 года этим прогрессивным правительствам, что называется, подул попутный ветер - высокий спрос на природные ресурсы. Неожиданно в их распоряжении оказалось много денег. Например, Боливия увеличила свой бюджет в шесть раз с 2005-го по 2013 год. В страны Латинской Америки хлынули инвестиции из Китая, который быстро развивался. Эти поступления в бюджет позволили наладить систему социальной поддержки беднейших слоев населения.

Результаты были просто ошеломляющие: ликвидация нищеты, подъем образования и становление среднего класса повсеместно. Но после кризиса 2008-2009 годов глобальная экономика не восстановилась. В развитых странах за последние шесть-восемь лет не выросли реальные зарплаты (это касается и США), а Китай, главный драйвер, перестал закупать в Латинской Америке сырье. (ВВП Латинской Америки в 2015 году в связи с этим упал на 0,1 процента. Это первый отрицательный рост с 2009 года.) Заметим, что Поднебесная является вторым по величине торговым партнером в регионе вслед за США, но основным для Бразилии, Чили и Перу, и вторым для Мексики, Венесуэлы и Аргентины. Кроме того, за последние два года повсеместно снизились цены на сырьевые ресурсы, особенно на нефть.

Вот тут-то и выяснилось, что за тучные годы левые правительства не создали базы для перехода на национально ориентированную экономику. Они превратились в государства одной экспортной культуры. Так, из 33 миллионов гектаров пахотных земель в аргентинских пампасах, распаханных за последние 15 лет, две трети были отданы под посевы генно-модифицированной сои фирмы "Монсанто". Эта соя идет в Китай для откорма мясного скота. Та же история в Бразилии, где на модифицированных культурах появились модифицированные комары, несущие вирус Зика. Венесуэла стала заложницей поставок нефти. Эти изменения сопровождались старением населения, стремительной урбанизацией, ростом уличной преступности. Везде многократно увеличилась коррупция — последствие как местного менталитета, так и олигархического типа устройства государства.

На этом фоне личное обогащение политиков (чета Киршнер семикратно увеличила свои активы) начало раздражать население. Итог печален. Государственная казна пуста. Общество расколото: средний класс недоволен, а бедняки грозят протестами в случае введения мер жесткой экономии.

Приведет ли к изменениям новый резкий поворот к либеральной модели? Как показывают итоги первых шести месяцев правления Маурисио Макри, особенных перемен к лучшему нет. Производство стали и строительный сектор рухнули на 16-20 процентов, растет государственный долг, связанный с выпуском коротких гособлигаций, а инфляцию не удается стабилизировать. Розничные цены и рост коммунальных платежей в период с января по апрель увеличили ее в три раза. Процентную ставку ЦБ не удается снизить.

Кроме того, сомнительная легитимность смены власти в Бразилии политически расколола континент. Если Аргентина признала новое правительство Мишела Темера, то Уругвай, Венесуэла и Сальвадор отказали в этом. Кто же выиграл от поворота к либерализму? Транснациональные американские компании, которые при новой приватизации расприватизированных левыми активов значительно поправят свои дела. Кроме того, наступление неолиберализма грозит установлением фашистских режимов, таких как на Украине. А в Латинской Америке это вообще традиция. Просто подумайте о фразе Вольфганга Шойбле, министра финансов Германии и главного казначея ЕС, о том, что "демократия не выше контрактов". Эта фраза была девизом для операции, проводимой Европейской комиссией по приведению в чувство греческого правительства СИРИЗА в первой половине 2015 года.

И последнее. Сейчас многие в Бразилии надеются на реакцию БРИКС по непризнанию нового правительства Мишела Темера, особенно России и Китая. Но где была Дилма Русеф, когда было голосование в ООН по легитимности воссоединения России с Крымом? Воздержалась.

И второй момент. России, как сырьевой державе, тоже есть над чем подумать. Во всяком случае, накопленные резервы пока позволяют это делать. Главное — не шарахаться из одной крайности в другую, не подсаживаться на "китайскую иглу" и создавать рабочие места у себя.

Читайте статью на английской версии Pravda.Ru