Должна ли Россия вмешаться в войну на востоке Украины

Целый год ведутся споры относительно того, должна ли Россия вступать в войну за Донбасс. Президент фонда "Основание" Алексей Анпилогов в интервью главному редактору Pravda. Ru Инне Новиковой сказал, что РФ должна вмешаться в военный конфликт. "Попытка не явиться на эту необъявленную войну приведет Россию к катастрофе", — считает Алексей Анпилогов.

Фото: Источник: фотоархив Pravda. Ru

— Алексей, вы очень скептически оценивали Минские соглашения. И вот, действительно, возобновились активные боевые действия, обстрелы…

— С моей точки зрения, минский сговор, который был уже вторым, окончательно зашел в смысловой тупик, в котором находился изначально. Все встречи рабочих групп проходили в теплой дружественной обстановке, но все спикеры выходили после этого и говорили, что никакие решения мы не приняли.

И после подписания фронт продолжал кровоточить, дымить гарью и сыпаться разрушениями мирных городов, продолжались обстрелы и перестрелки, по факту мирные соглашения не действовали.

— Были все же какие-то отводы вооружений и периоды без обстрела мирных городов.

— Совсем без перестрелок периодов не было. Несколько точек фронта были наиболее критичные как для украинской, так и для донбасской стороны, поэтому они постоянно были горячими точками. Это село Широкино, западные и северные пригороды Донецка, Горловка, район Светлодарской дуги, Бахмутская трасса, район Счастья.

В целом около половины линии фронта постоянно было как минимум в режиме применения стрелкового оружия. Периодически применялись минометы и тяжелая артиллерия. Теперь мы видим последний акт этого "перемирия".

Потому что сейчас вокруг Марьинки идут ожесточенные бои, в апреле, если помните, такие бои были в Спартаке, когда пыталась прорваться украинская армия. На протяжении всего марта, всего апреля, всего мая постоянно были бои в Широкино — это под Мариуполем, то есть стороны ни на день не прерывали свою военную активность.

При этом, безусловно, активность ополчения была вынужденной, поскольку они в большинстве случаев отвечали на некие провокации против мирных городов, ведь все горячие точки расположены возле основных агломераций (Горловка, Донецк, Широкино возле Мариуполя). Там, по сути дела, безвыходная ситуация для ополчения, они вынуждены отвечать на обстрелы.

Я очень сильно сомневаюсь в эффективности миссии ОБСЕ, поскольку даже заявленные сотни наблюдателей, если их размазать тонким слоем по всей линии фронта, — это один километр фронта. Нереально наблюдать километр фронта и при этом делать какие-то заключения.

Я видел деятельность наблюдателей. Например, на погранпереходе в Изварино сидят два человека в машинке ОБСЕ, раскладывая пасьянс на компьютере. Я постучался, спросил: Что вы здесь делаете? Они говорят: Наблюдаем, мы наблюдатели. — Вот я к вам спокойно подошел и постучал, а вы даже не заметили. Они сказали, что позовут российский пограничников, поскольку я нарушил их покой и помешал им наблюдать за деятельностью погранпункта.

Подобное творится и на линии фронта. Наблюдатели в большинстве случаев приезжают уже к месту обострения и на основании свидетельств очевидцев, каких-то материальных остатков, разорвавшихся и неразорвавшихся боеприпасов, делают выводы, что кто-то стрелял.

Я не говорю, что ополченцы — ангелы. Безусловно, с их стороны тоже присутствует применение минометов и стрелкового оружия. А вот тяжелое оружие как раз применяет украинская сторона. Нарушений со стороны ополченцев в этом классе вооружений не зарегистрировано, это признает и ОБСЕ.

Попытка Российской Федерации сказать, что мы на войну не явимся, мы не воюющая сторона, приводит только к тому, что Украина наращивала провокации в сторону Российской Федерации. Последний пример — с Приднестровьем. Понимая, что нападение на Крым или на Белгород будет означать войну и сразу же приведет к масштабнейшему вводу российских войск, по крайней мере, с целью уничтожения этих наступающих группировок, Украина выбирает беспроигрышный вариант: давить на Приднестровье как на болезненную для России точку.

Ведь Приднестровье — точка приложения российских интересов еще с начала 90-х годов, анклав, окруженный украинской и молдавской территорией. И вот такая тактика затягивания России в конфликт тоже не была просчитана в рамках Минских соглашений, где было сказано, что есть с одной стороны — киевский режим, с другой стороны — ДНР и ЛНР. И это вроде как внутреннее дело Украины. Но все прекрасно понимают, что это первый уровень конфликта, а второй уровень — конфликт мировых держав.

Понятно, что конфликт спровоцирован США, которые залезли в это мягкое российское подбрюшье, заменив достаточно лояльный России киевский режим Януковича на своих ставленников. Я думаю, что украинский народ будет вспоминать времена Януковича как какое-то золотое время, поскольку то, что сейчас творится на Украине, конечно, непредставимо было во времена Януковича, который как раз вот многовекторностью пытался примирить между собой две абсолютно разные части…

Были попытки удержать Украину, хотя многие политологи, я в том числе, еще в 2012 году говорили, что Украина треснет по какому-то разлому.

— Россия не является стороной конфликта, как наш президент неоднократно заявлял, мы не воюем, это как бы внутреннее дело Украины. Вы осуждаете эту позицию, считаете, что она неправильная и тупиковая?

— Эта позиция не разрешает конфликт. Но понятное дело, что это официальная позиция России в этом случае, как, кстати, официальная позиция каких-нибудь Соединенных Штатов или ЕС. Все государства будут стоять на том, что их граждане поехали туда по собственной инициативе. Мы будем упираться в точно такую же позицию США и европейских стран.

И я допускаю, что это именно так. Но для нынешнего режима на Украине нужно участие России в этом конфликте, это для него жизненно необходимо.

Ведь мало того, что со страшной силой верхушка пилит и так небольшой бюджет, жуть в том, что убивают украинских граждан. Без этого образа врага, который бы противостоял украинскому киевскому режиму, очень сложно собрать конструкцию войны. А Российская Федерация, пытаясь спрятать голову в песок отчасти этими Минскими соглашениями, отдает это поле маневра.

В результате конфликт превратился в хронический. Россия получила ДНР и ЛНР — более-менее управляемые образования, но при этом уступила Соединенным Штатам всю остальную территорию Украины.

Дальше встал вопрос: если вы уступили всю Украину, то отдавать ли туда и Донбасс? А если отдать Донбасс, тогда уже на Украине ничего не остается российского. Этот вопрос сейчас и привел, с моей точки зрения, к торпедированию Минских соглашений, потому что они приводили к тому, что Донбасс становился просто обычным районом Украины.

Нужно именно такое цивилизационное мужество, чтобы сказать: это наша делянка, наши люди, как было сказано прошлой весной, и наша армия и наш флот их защитит. И надо было этого держаться. Можно было сделать бесполетную зону, морскую блокаду Украины с целью недопущения поставок вооружения, экономическую блокаду киевского режима. Можно было предпринять массу действий непрямого характера. Но, увы, ничего этого сделано не было. Позиция России явно непоследовательна. Причем против России оказались центральные державы, как в 1914 году. История в общем-то повторяется.

Но тогда у России была мощная Антанта. Нельзя сказать, что сейчас Россия не имеет союзников. Но союзники смотрят на позицию России, в том числе по украинскому вопросу.

У каждого народа есть право на восстание. Россия не поддержала донбасское восстание 11 мая, определенный выбор уже был сделан. И этот выбор, государство, которое сейчас пытаются выстроить на территории Российской Федерации, это — обычная буржуазная страна без каких-то амбиций. В принципе президент сказал, у нас нет имперских амбиций.

— Но весь мир считает, что у России бешеные имперские амбиции…

— Если у вас в самом деле нет имперских амбиций, то надо идти в русле тех, у кого они есть. Даже у ЕС есть имперские амбиции, они постоянно расширяют свою территорию… А Россия говорит: мы замкнемся в своих нынешних границах, а за их пределами для нас русских нет.

Во-первых, понятное дело, эти русские будут потеряны в течение очень короткого исторического времени, просто путем той же самой пропаганды, которая сейчас ведется на территории Украины. В Прибалтике во многом уже потеряно русское население.

А во-вторых, какова будет роль России в мире? Может ли она претендовать на какую-то высокотехнологичную промышленность, на свои рынки сбыта, на влияние на той же самой Украине? — Нет, не сможет. Остается, только соглашаться с чужим имперским мнением и подчиняться их директивам.

Попытка не явиться на эту необъявленную войну, которая ведется с помощью спецопераций, агентов влияния, пропаганды, путем отсечения части нашего общего народа, приведет Россию к катастрофе. Если об этом не говорить, то когда придет катастрофа, мы скажем: Боже мой, а что же случилось? И ведь это только что уже случилось. Только что восклицали: А где же мы были до этого 25 лет? Как это произошло в 2014 году, когда вдруг все, наблюдавшие за событиями в Киеве, говорят, а кто это такие? — Фашисты! — А откуда они там? Они там всегда были, они просто росли медленно-медленно, а сейчас выплеснулись на улицы. И сейчас это разрастается на наших глазах, но российская власть опять закрывает на это глаза.

Тогда скоро вдруг окажется, что под боком у России — сильное фашистское государство, которое заточено на национальную идею. И еще острей встанет вопрос: а что России со всем этим делать?

— Тем не менее были разные времена, но Россия и побеждала, и возрождалась, как и Украина тоже. Вместе.

— Я — оптимист. Просто я считаю, что нельзя спокойно сидеть и делать вид, что ничего особенного не происходит и нас это не касается.

Читайте также:

"Союз с Россией для Украины неизбежен"

НАТО: Интерес к Донбассу угас. Пора в ПМР

Удар в спину России нанесут из Приднестровья

Украина: игра на лезвии ножа

Подготовил к публикации Юрий Кондратьев

Беседовала