Политика Си Цзиньпина в Китае и мире

Китай стремительно вошел в число мировых лидеров. Без учета этого фактора невозможна мировая геополитика. Профессор Российского университета дружбы народов, знаменитый востоковед Юрий Тавровский в интервью Pravda. Ru рассказывает о развитии российско-китайских отношений. Недавно вышла написанная им биография лидера КНР Си Цзиньпина.

Фото: Источник: фотоархив Pravda.Ru

Россия объединит Китай с Западом. Китай, Си Цзиньпин, востоковедение

— Юрий Вадимович, это вообще первая монография о Си Цзиньпине в мире?

— Тонкий вопрос. В России это точно первая книга. В Китае тоже не издана до сих пор книга об их лидере.

— Правда, что ее на китайский будут переводить?

 - Она уже переведена. Ее будут издавать в Китае. И китайские коллеги, которые будут печатать мою книгу, сказали мне, что это первая книга и в мире.

И встает вопрос, почему в Китае до сих пор нет книги об их лидере? Просто у них есть очень много обычаев, связанных с первым лицом. В последние годы полагается, чтобы книги о лидере начали писать только после его пяти лет управления Китаем.

— А ему всего 10 положено?

— Да, практически 10 лет. А он два с половиной года правит. Но это человек очень интересный, он рушит очень много традиций, старых представлений.

— Так что, может быть, и править будет больше, чем 10?

— Возможно. Все может быть, потому что он сейчас заново переделывает Китай. Он переделывает экономику, переделывает саму идею, провозгласил Китайскую мечту о Великом возрождении китайской нации. Он переделывает финансовую систему мира, и мы в этом участвуем — Банк БРИКС, фонд "Шелковый путь", Азиатский фонд инфраструктурных инвестиций и так далее. То есть на самом деле, появилась фигура масштаба Мао Цзэдуна, даже больше — Дэн Сяопина.

Потому что Дэн Сяопин не был теоретиком, он не был стратегом, ему надо было страну отодвинуть от края пропасти и постараться хоть что-то сшить. А потом уже, когда он мог бы начать что-то генерировать, создавать идею, он стал стареньким и ушел в отставку. Его попросту отодвинули. Он же, на самом деле, ушел не очень хорошо.

— А правда, что в историческом центре промышленности Китая, где Харбин, сейчас все плохо?

— Там не так плохо, но и не очень хорошо, как в других новых промышленно-финансовых районах. Если в 1999-м году приняли стратегию развития отстающих западных районов, то в 2003-м году приняли стратегию подъема старой экономической базы северо-востока. То есть как раз вот этих соседних с нами провинций, которые прилегают к Хабаровску и Владивостоку. Но там дела не очень плохо идут.

Например, до сих пор хорошо работает первый автомобильный завод в Чаньчуне, который построили наши. ЗИЛ построил свой клон — первый Чаньчуньский завод. А теперь этот завод вкладывает деньги в Россию, производит здесь машины. First automobile works — FAW делает автомобили. Естественно, как всякий советский завод, он выпускает по ночам танки… Это само собой разумеется.

Но у них не такие темпы развития, как в приморских районах — не 7-8 процентов в год, а 3-4, что считается для Китая мало, а нам бы показалось очень много.

До Си Цзиньпина были темпы развития 7, 7 процентов, потом стали — 7, 6, в прошлом году — 7,4. Одни говорят, что снижение темпов развития — тревожно, а Си Цзиньпин считает, что это неплохо и естественно.

Год назад он выдвинул очень интересную концепцию "новой нормы". Вот сейчас — новая норма — хватит производить дешевые товары для всех этих внешних рынков, надо развернуть всю нашу промышленность на внутренний рынок. Надо добиться выравнивания уровня экономического развития районов внутри Китая. Надо покончить с нищетой.

Ведь у них до сих пор 130 миллионов людей живут ниже уровня бедности. И не только в каких-то глухих местах, но во внутренних развитых провинциях тоже есть люди, которые живут не очень славно. В эту же новую норму входит уменьшение закупки американских ценных бумаг. Китайцы не хотят больше платить дань американцам. — Зачем покупать у них под низкие проценты бумаги федерального казначейства, а потом под высокие проценты брать деньги в долг? — Вот он это хочет сворачивать.

Американцы очень недовольны. Недавно был визит Керри в Пекин. Вроде бы китайцы пообещали замедлить этот процесс. Но деньги образуются, значит, если они не вкладывают их туда, они скапливаются. Что-то нужно делать с этими деньгами. И Си Цзиньпин говорит: я знаю, что делать нужно, нужно их вкладывать в реальные активы за рубежом. То есть — покупать компании, шахты, рудники, месторождения, пахотные земли и все-все всюду-всюду по всему миру. Порты строить, каналы… Вот это и есть составная часть его масштабного плана.

— "Великий шелковый путь"?

— Нет, Великий шелковый путь — тоже часть этого пути. Это часть большой всеобщей стратегии. Весь Китай уже опутан сетью скоростных дорог. Китайцы будут строить железную дорогу Москва-Казань, а затем продлевать ее до Екатеринбурга, а потом до Пекина. Китайцы сейчас хотят перенаправить поток своих экспортных товаров с морского пути, который находится под угрозой американских санкций, в том числе военных.

Они хотят пустить этот поток по земле. Они уже протянули железную дорогу в Казахстан. Хотят построить дорогу через Персию. Товаров столько, что нам перевозить тоже хватит, много достанется. По этой новой дороге, по БАМу и Транссибу. В их модернизацию они тоже будут вкладывать деньги. Для нас это очень большое благо, потому что мы и наши товары сможем в Китай возить без проблем. Еще и шоссейные дороги они у нас строят.

Вот я недавно был в Оренбурге. Там просто ждут не дождутся, когда дорога, которая уже почти подведена к ним, заработает. Они хотят свои товары — пшеницу и так далее — в Китай экспортировать.

Вообще появление транспортной магистрали всегда оживляет всю экономику. Создает эффект в пропорции один к десяти. В Крыму строится глубоководный порт, туда приходят товары в контейнерах, корабли развозят их по Средиземному морю и дальше — по Персидскому заливу и так далее.

Это еще два года назад планировалось. Произошло, что Крым — наш. Поэтому сейчас разрабатывается проект железной дороги до Тамани. Керченский мост будет строиться опять же в Крым. Китайцы сейчас этим очень интересуются. Им нужно несколько путей. Ведь исторически Шелковый путь, когда верблюды шли караванами, тоже включал несколько маршрутов.

Все мы прекрасно знаем про путь "из варяг в греки". А заканчивался в греках он в Константинополе. Там же заканчивался и Шелковый путь. Там стыковались торговые потоки. И наши пенька, мед, лен и так далее — все это привозилось кораблями в Константинополь. Там происходил обмен.

— Киплинг спрашивал: "Запад есть Запад, Восток есть Восток. Неужели нельзя сойтись вместе?" Хотя мы — один биологический вид, но существуют какие-то принципиальнейшие различия. Может ли обычный человек стать востоковедом, освоить китайскую грамоту? Вероятно даже перевести вашу книгу о них на китайский язык с лингвистической точки зрения — просто адский труд?

— Конечно, мы разные. И слава Богу, что разные. Мы в России-то разные — сколько у нас национальностей, у нас есть южные и северные русские, которые сильно отличаются друг от друга. Китайцы совершенно разные северные и южные. Разные диалекты, они друг друга не понимают. У них есть переводчики с китайского на китайский. А чаще они пишут на руке иероглифы, потому что иероглифы-то одинаковые и порядок черт тоже.

Я считаю, что человек средних способностей может освоить китайский язык. Я думаю, что это очень перспективно, востоковеды нужны всегда, особенно сейчас и в перспективе, когда наши отношения бурно развиваются. В Китае в основном используется и имеет наибольшие перспективы национальный язык на основе пекинского диалекта.

Шанхайский диалект уже очень сильно отличается, а кантонский диалект на юге, на самом деле, это уже другой язык. Там вообще ничего непонятно. Конечно, по всекитайским вопросам чиновники, бизнесмены говорят на национальном официальном языке. Но всюду идет радиовещание, телевещание на местных наречиях, а в некоторых местах, где уже слишком далеко зашел этот процесс, наоборот возрождают местные диалекты.

Там поддерживают нацменьшинства. У нас считают, что в Китае живут практически одни китайцы. Это не так, из 1 миллиарда 400 миллионов сто миллионов — это не китайцы. Это национальные меньшинства. И у них есть два огромных мусульманских района — Синьцзян и Нинся-Хуэйский автономный район. Еще есть Внутренняя Монголия.

— А маньчжурский язык есть?

— Нет, маньчжуры практически растворились. Нет и языка. Его сейчас пытаются возродить какие-то факультеты изучения маньчжурского языка. У меня есть друзья, которые на четверть маньчжуры, некоторые говорят: вот моя тетя — наполовину маньчжурка, и так далее. Но вот такой территории, на которой компактно проживали бы маньчжуры, нет. Вообще маньчжуры кончились, растворились. Это судьба всех завоевателей.

Китайцы говорят, что как только завоеватель спускается с коня и ступает на китайскую землю, он становится китайцем. Это занимает 200-300 лет, но судьба всех завоевателей такова. Именно поэтому пекинцы похожи на монголов. Они рослые, у них густые волосы, большие скулы. А южане пониже, худенькие, у них волосы бывают вьющиеся и так далее. Есть разнообразие, и это прекрасно.

Читайте также: 

Россия-Китай: доверяй, но проверяй

Юань - де-факто уже резервная валюта

Юань и рубль начали наступление на доллар

Читайте статью на английской версии Pravda.Ru

Интервью к публикации подготовил Юрий Кондратьев

Беседовал