Перемирие на Украине: кто "за", а кто "против"

Кризис на международной арене обострился до такой степени, что мировые игроки начали искать пути к диалогу. Запад уже даже подготовил посланца-миротворца: это Франция. Но насколько возможно урегулирование ситуации? Об этом в эфире видеоканала Pravda.Ru — научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований ВШЭ Кирилл Энтин.

— Несмотря на нагнетание напряженности в США, Олланд встретился в Москве с Путиным. Они говорили о том, что Донецкая и Луганская народные республики готовы к диалогу с Украиной, и расстались в самом добром расположении духа. Как вы оцениваете эти события? Нет ли противоречия между позицией США и Европы?

— Мне кажется, противоречия особого нет. У США заведомо позиция более жесткая в отношении данного конфликта. А к любым заявлениям, резолюциям законодательных органов надо относиться с долей осторожности. На них нельзя целиком полагаться, у них гораздо большая свобода. Они не несут ответственности за принятие реальных решений. Также был принят и европейским парламентом ряд резолюций в отношении украинского кризиса. Резолюций очень жестких по отношению к России много, но им тоже не следует придавать особого значения.

У Евросоюза совершенно иная позиция в отношении данного кризиса, отличная от США. Прежде всего, потому что Евросоюз теряет гораздо больше от разрыва отношений с Россией, ЕС необходимо обеспечить платежеспособность украинской стороны, ЕС осознает, что он своими действиями во многом способствовал данному кризису. Способствовали благодаря изначальной конфронтации между интеграционными проектами, что дало толчок к Евромайдану и последующим событиям.

— То есть, вы предполагаете, что такое сознание у руководства Евросоюза есть? Они признают долю своей вины?

— Да, я полагаю, что они приходят к этому. Об этом свидетельствует и заявление министра иностранных дел Германии, который призывал наладить диалог между Евросоюзом и Евразийским союзом. Это как раз осознание того, в чем коренятся причины данного кризиса и каким образом этот кризис возможно начать решать на разных уровнях.

— Но все же фигура президента Франции здесь выглядит неожиданной. До сих пор он как-то не проявлял никакой активности в решении кризиса. Эту роль выполняла Ангела Меркель. Сейчас она придерживается жесткой позиции, следует в фарватере США. Может быть, Олланд призван сыграть доброго полицейского?

— Во многом. Дело в том, что Германия не может восприниматься в качестве нейтральной страны. Она изначально очень сильно поддерживала политику восточного партнерства, поддерживала политику, проводимую Польшей, балтийскими странами. Политику, которая заключалась в том, что необходимо всеми силами привлечь Украину к Евросоюзу. Поэтому Германия во многом себя скомпрометировала, и ей сложно выступать в качестве страны, которая может взяться за решение конфликта, ведь она в этом конфликте участвовала.

У Франции в этом плане позиция более благоприятная. Сама фигура президента Олланда, у которого были изначально натянутые отношения с Владимиром Путиным, со стороны Евросоюза вполне может подойти на такую роль.

Нельзя подозревать президента Франции в каких-то симпатиях по отношению к России. С другой стороны, проблема заключается в том, насколько Франция сейчас располагает необходимым весом на европейской арене. Ну, по крайней мере, это позитивный шаг, что они включились в переговорный процесс, заняли более активную позицию.

— Олланд прямо сказал: "Донбассу нужно обеспечить автономное существование". Это очень важное заявление. Европа готова к тому, чтобы признать некую автономию этих районов? Но согласятся ли народные республики и Киев обсуждать этот вопрос между собой?

— Мне кажется, у них не будет особого выбора. Украина во многом без внешней поддержки сейчас нежизнеспособна, особенно в финансовом отношении. И мы все прекрасно понимаем, что опять-таки без очень мощной поддержки, прежде всего экономической, восток Украины тоже продержаться в экономическом плане не сможет. Поэтому у них нет иного выбора, как сесть за стол переговоров. Но на мой взгляд, идея об особом статусе порочна в принципе.

Проблема ведь не в том, что какие-то отдельные регионы должны иметь полномочия, а в том, что вся система, которая выстроена в Украине, приводит к подобным кризисам. Соответственно, лучше не делать исключения, а менять всю систему. Поэтому и проекты, как мы это называем федерализации, или как Европе больше нравиться децентрализации, а по сути — одно и то же, мне кажутся более предпочтительными и действенными. Если речь пойдет не об особом статусе Луганска и Донецка, а о реформе всей системы, в рамках которой от этой реформы выиграет и вся Украина.

Поэтому, думаю, главная задача Европы в настоящее время — это развеять опасения, которые есть у украинского руководства. Опасения, что эта реформа, которая навязывается ей со стороны, навязывается Россией, опасения, что это шаг, который должен привести к сецессии. На самом деле в Европе есть огромное множество успешных примеров децентрализации, этот опыт может быть позаимствован. Но должно происходить реальное перераспределение полномочий.

— В России есть области, края, республики. Как, на ваш взгляд, должна строиться федеральная Украина? На чем основываться?

— Важна не форма. В России существует определенная видимость федерализации при сохранении очень сильной вертикали власти, и очень многие проблемы управления с этим связаны. В данном случае важна суть реформы, возможности для самого низкого уровня — для местного самоуправления, возможности для следующего уровня, неважно, как мы это назовем: автономиями или по-прежнему областями. Важно именно содержание реформы, какие полномочия они обретут.

— Вы считаете, Рада в нынешнем составе способна провести такую реформу?

— Это действительно сложный вопрос, насколько кредит доверия политической элите, позволяет это сделать. Но, мне кажется, что по крайней мере, реформу децентрализации власти Украина вполне может провести. И это не будет стоить нынешнему руководству потери голов, это не будет стоить только потери части власти.

- Что вы ожидаете от Минских встреч?

 - Безусловно, это серьезное испытание, оно будет показательным событием. Мне кажется, что уже тот факт, что установилось фактическое перемирие, что наступил режим тишины, это первый позитивный шаг в этом направлении.

Безусловно, Минские договоренности — это продвижение к деэскалации конфликта, но не шаг к его решению по существу. У Минска-2 пока в основном задача — не допустить эскалацию. Сейчас еще напряжение очень велико, чтобы ожидать от этой второй встречи каких-то очень существенных прорывов и решений. Но можно достичь определенных договоренностей, создать базу для дальнейшего диалога.

— А если все-таки США примут закон о поставках оружия Украине, возможна ли деэскалация конфликта?

— Да, в этом случае, безусловно, этот шаг приведет к эскалации конфликта. Российская Федерация, возможно, пойдет на принятие каких-то ответных действий. Опять-таки нужно смотреть, как поведет себя администрация Барака Обамы, насколько ее позиция будет соответствовать позиции конгресса США. Несмотря на то, что она тоже жесткая, тем не менее нюансы мы с вами прекрасно видим. Администрация, в отличие от сената, несет реальную ответственность за то, что происходит.

Но нужно понимать, что США не являются стороной решения данного конфликта. Не могут априори участвовать, не могут вносить позитив. Поэтому, безусловно, России нужно в основном взаимодействовать с Евросоюзом, с государствами-членами, активизировать работу с экспертным сообществом, с бизнес-сообществом, которое фактически взято в заложники нынешней ситуацией.

В этом плане нужно отметить определенные успехи российской публичной дипломатии. Подвижки позиций некоторых европейских стран заметны. Другое дело, что от этих подвижек до полного изменения позиции всего Евросоюза предстоит работа еще достаточно долгая.

— Но мы можем быть оптимистами?

 - Мне кажется, что кризис у нас в отношениях глобальный, у нас полностью подорвано доверие между сторонами. Поэтому даже, если нам удастся найти решение текущей основной проблемы, найти выход ситуации по Украине, это не значит, что мы автоматически вернемся к прежнему режиму сотрудничества. Все равно наши отношения, к сожалению, поменялись и ждать скорого выхода из кризиса не стоит.

Можно ждать послабления санкционного режима, возможно, снятия последнего третьего пакета — основных санкций, но не полной их отмены. Нельзя одним махом решить все проблемы, поэтому приоритет сейчас — найти решение конфликта на востоке Украины. Это сейчас самое главное, самое насущное.

Беседовала Любовь Люлько

Читайте также:

Американский эксперт: Запад не смог застать Россию врасплох

Маттео Сальвини: Европу отбросит на 30 лет назад противостояние с Россией

Не надо мямлить, и Европа сдастся

США пообещали Германии контроль над Украиной

Борис Шмелев: Франция ищет пути, чтобы помириться с Россией

Германия и Франция обсудили кризис на Украине