Президент Республики Сербской Милорад Додик: "Мы думали, Европа - спокойное место, а это место пожаров"

Корреспондент Pravda.Ru побеседовал с президентом Республики Сербской Милорадом Додиком. Речь шла об отношениях в "треугольнике" Москва — Баня-Лука — Белград, о параллелях между "боснийской весной" и евромайданом на Украине и о процессе над Радованом Караджичем, на котором Милорад Додик один из немногих посмел сказать правду в лицо евросудьям.

— Господин президент, для начала позвольте поздравить вас с недавним вручением премии "За выдающуюся деятельность по укреплению единства православных народов. За утверждение и продвижение христианских ценностей в жизни общества" имени Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II за 2013 год. Скажите, чем лично для вас является православная вера?

— Мне было очень приятно получить эту премию из рук Святейшего Патриарха Кирилла. Разумеется, я православный, и моя семья разделяет православные ценности. У каждого серба есть своя Слава — день небесного покровителя. Моя Слава — это Юрьев день, день великомученика Георгия Победоносца. Православие на Балканах веками ущемлялось и запрещалось, но, слава Богу, наша Церковь выстояла, и за последние 20 лет была полностью восстановлена роль Православной церкви в жизни общества как объединяющая.

— Вы, возможно, самый большой "тяжеловес" из сербских политиков последних десятилетий. Что помогает вам отстаивать Сербскую республику во враждебном окружении и при огромном давлении Запада?

— Сегодня уже доказано, что Запад оказал значительное влияние на распад Югославии в ноябре 1991 года и на те процессы, которые за этим последовали. Показательна роль Германии, которая разу же признала независимость Словении и Хорватии. Республика Сербская де-факто возникла 9 января 1992 года. Сегодня своим существованием она обязана Дейтонским соглашениям 1995 года, по которым она получила суверенитет, составляя с Федерацией Боснии и Герцеговины общее государство. Мусульмане и хорваты пытаются создать централизованное, унитарное государство — Босния и Герцеговина (БиГ). Хотя всем объективным наблюдателям давно ясно, что как единая страна это абсолютно нежизнеспособное образование, попытки продолжаются, получая подпитку как со стороны арабских, так и западных стран. Такая "запрограммированность" восходит к идеологии: существование еще одной страны с именем "сербская" и православным большинством невыгодно Западу, и он старается направить все свои усилия на то, чтобы ограничить суверенитет Республики Сербской, "размыть" его. Ну, а мы с Божьей помощью отстаиваем нашу независимость.

— Какова динамика вашего взаимодействия с меняющимися властями Белграда — например, в таком острейшем вопрос, е как самопровозглашенная республика косовских албанцев в сербских областях Косово и Метохия?

— У нас были и есть очень близкие отношения и взаимопонимание. Сербия — отечество для всех сербов и для нас тоже. На все вопросы внешней политики мы смотрим через эту призму. Мы готовы оказывать Сербии всяческую поддержку и готовы выполнить все просьбы Белграда за исключением тех, что направлены на ущемление нашего суверенитета. Что касается Косова, то это колыбель государственности и веры для всех сербов, где бы они ни находились. Поэтому мы воспринимаем произошедшее с западной помощью отторжение албанцами Косова и Метохии с болью и не приемлем такого подхода. Да, Сербия высказалась за вступление в ЕС. Это решение властей и большинства граждан этого государства. Для Республики Сербской вопрос о Евросоюзе стоит так же остро, но мы не собираемся терять свою автономию и принимать модели жизни "со стороны".

Мы хотим в полной мере сохранять свои права на сотрудничество с Россией и другими православными государствами. До недавних пор был широко распространен взгляд на ЕС как на добровольное объединение. Но последние события заставили многих усомниться в этом. Мы все видели, в частности, какое беспрецедентное давление оказывалось в этом вопросе на Украину и во что это вылилось.

- Какова на сегодня динамика укрепления хозяйственных, культурных и духовных связей России и Республики Сербской? Идут ли эти процессы параллельно с аналогичными процессами между Россией и Сербией, или же есть отставание, а может быть, наоборот, опережение?

— И Белград, и Баня-Лука проводят в жизнь, прежде всего, свои приоритеты. Если говорить о нашей республике, то для нас здесь нет никаких дилемм. Мы четко определили рамки нашего сотрудничества с РФ и с Сербией и реализуем их, не пытаясь кого-то опередить или намеренно "отстать". При этом мы объективно и искренне заинтересованы в более близких и тесных отношениях с Россией как нашей республики, так и Сербии. Мы видим, что Белград сейчас выстраивает такие продуктивные и долгосрочные отношения с Москвой, и мы это поддерживаем.

— Сербы, как и русские, являются разделенными народами¸ притом народами, исчезновения которых с политической и духовной карты мира активно добиваются весьма влиятельные мировые силы. Видите ли вы в обозримой перспективе историческое воссоединение сербского народа? Сложился ли уже на сегодня действенный политический треугольник "Баня-Лука — Москва — Белград", или это пока лишь благие пожелания политологов?

— Обозначенный вами треугольник существует, и тому есть множество примеров. Я постоянно ощущаю тактичность и понимание со стороны Москвы к нынешнему разделенному положению сербов, при безусловной защите их прав на мировой арене.

Из личного опыта могу сказать, что многие политики в России понимают специфику, происходящих на Балканах событий.

По поводу объединения сербов — безусловно, это стремление существует на протяжении веков. Так уж получилось, что в новейшей истории сербы были едины лишь в рамках искусственно созданного образования — Югославии. Но парадокс в том, что сербы оказались и самым пострадавшим в результате распада Югославии народом. Сильно ущемлены права сербов в Македонии, практически полностью маргинализированы они в Черногории. Я уж не говорю про Косово, откуда большую часть сербов просто выгнали.

Сохраняя свою автономию, Республика Сербская намерена интегрироваться с Сербией в культурных вопросах, в образовании и других сферах. И мы видим перспективы сохранения единства нашей культуры при поддержке России.

- Те силы, которые мы условно объединяем понятием "Запад", активно и небезуспешно работают уже много десятилетий над культурно-духовным "перекодированием" наших народов, отрывом их от исторических корней, ценностей и, прежде всего, от православия. В России этот разрушительный процесс в последние годы начал давать сбои и обращаться вспять. Происходит ли похожая духовная "реконкиста" среди сербов: начинает ли сбрасывать западный дурман сербская интеллигенция?

— Сербская интеллигенция, в большинстве своем, ориентирована на Россию, а в целом — на православный мир. Конечно, есть и прозападно настроенное меньшинство.

Мы остро нуждаемся в укреплении своей идентичности, и, в этом смысле, сербам всегда было тяжело. Мы всегда были разделенным народом, находившимся под жесточайшим внешним прессом.

Также нельзя отрицать и внутренних противоречий национальной идентичности. После Первой мировой войны численность сербского населения сократилась вдвое. Хотя Сербия вышла из той войны победительницей, много пользы для себя она не извлекла. С тем же примерно результатом Сербия окончила и Вторую мировую войну. В одном концлагере Ясеновац-Доня Градина было замучено порядка 500 тысяч сербов, 100 тысяч евреев и 50 тысяч цыган.

Мы всегда были толерантным народом, с пониманием относились к другим, но требовали и к себе такого же отношения. Сегодня мы, безусловно, на пути укрепления своей идентичности.

— Вы выступили в прошлом году свидетелем защиты Радована Караджича на позорном Гаагском судилище. Вы не побоялись произнести слова правды, назвав главной причиной войны экстремистскую провокационную деятельность мусульманского лидера Алии Изетбеговича, указав на двойные стандарты Европы, разрушительную деятельность так называемых "высоких представителей" ООН — фактически наместников мирового правительства в республике. Каковы были для вас последствия того выступления?

- Да, были некоторые затруднения, кое-кто даже перестал общаться со мной. Но цель моего выступления была нарушить западный стереотип о "хороших и плохих парнях". Они заранее распределили роли: сербы — это плохие парни, а все остальные, соответственно, наоборот.

Я лично свидетельствовал искренне, с открытым сердцем, и не всем это понравилось, в том числе "высоким представителям" Запада. С их стороны были попытки как-то дискредитировать мои свидетельства, но я на этом старался не концентрироваться. По факту, все военно-политическое руководство сербов на сегодня прошло через международные суды. В то время как тот же Изетбегович, за которым очень много страшных дел, продолжал оставаться на свободе вплоть до своей смерти и был признан как международный политик.

Суд фактически пишет историю. Те, кто через полвека-век будет читать учебники истории, они по одному факту осуждения одних лишь сербских политиков в европейском суде, будут делать выводы о том, что именно сербы были носителями зла. Запад решил коллективно осудить боснийских сербов как народ, а Караджича как президента этого народа. Я и сказал им вслух эту правду.

— Босния и Герцеговина несколько лет назад была вынуждена подписать договор об ассоциации с ЕС — такой же, ради которого случился евромайдан в Киеве, приведя ныне Украину к состоянию катастрофы. Как бы вы сегодня оценили это эрзац- вхождение БиГ в Евросоюз с экономической и других точек зрения?

— Этот договор был подписан под европейским давлением в надежде на определенную стабилизацию внутри Боснии и Герцеговины. Тем не менее, он до сих пор не ратифицирован некоторыми странами ЕС. Да и сама БиГ не выполнила условия для ассоциации. У Боснии и Герцеговины есть проблемы с собственным существованием, так как внутри страны нет консенсуса. Конституция страны является фактически дополнением к международным соглашениям. Она не была принята ни по итогам референдума, ни утверждена в парламенте. Европа пыталась приспособить под свои стандарты эту территорию и народы, на ней живущие. В какой-то момент они потребовали изменения конституционных основ, но все это было сделано чисто формально. Босния и Герцеговина должна сама выработать свои внутренние механизмы для координации с ЕС, а не принимать навязанные решения из Брюсселя. Эти внешние решения все равно не будут работать. За семь лет со времени подписания этого договора БиГ не продвинулась в деле евроассоциации ни на шаг, так что договор, о котором вы говорите, остается, фактически, декларацией о намерениях.

— В начале февраля этого года Боснию и Герцеговину потрясли беспорядки так называемой "боснийской весны". Брюссель и некоторые другие евростолицы, вначале осуждавшие буйных демонстрантов, потом, как по команде, принялись выражать им поддержку. Поскольку эти события происходили одновременно с украинскими, возникли догадки об их едином центре управления. Назывались одни и те же неправительственные организации, работающие за западные гранты…

— Безусловно, это та же самая матрица, тот же сценарий цветных революций, внешнее разжигание которых мы наблюдаем по миру уже не первый год. Результат их всегда один и тот же — хаос, кровь, долгосрочная дестабилизация. И мозговые центры, и кураторы этих "революций" — одни и те же.

Их непосредственные организаторы на местах — молодые люди, чаще всего прошедшие подготовку в западных учебных центрах и получающие гранты через западные НКО, по большей части американские. В Боснии ныне примерно 12 тысяч таких неправительственных организаций, охватывающих своей деятельностью около 50 тысяч местных активистов.

Характерно, что даже когда февральские беспорядки обернулись явным насилием, Кэтрин Эштон и другие официальные лица Брюсселя и Вашингтона их все равно поддержали. Зам госсекретаря США даже лично поприсутствовал на баррикадах. Так же, как и на Украине. Так, что все, как видите, очень похоже.

— Только последствия получились разные…

— Украина не в пример больше и важнее для США и ЕС, поэтому все основные силы были, видимо, брошены туда. Возможно, была задача синхронизации двух революций. Но я очень благодарен населению Республики Сербской, которое в своей подавляющей массе не повелось на эту провокацию.

Вообще, мы еще недавно думали, что Европа — это спокойное место. Но, глядя в феврале на наши горящие правительственные здания, мы поняли, что Европа — это место пожаров. В ней под маркой "прогресса" ставят сегодня иллюзорные и небезобидные эксперименты.

— Чем примечателен нынешний 2014 год в отношениях между нашими странами и народами?

— Я горжусь отношениями Республики Сербской с Российской Федерацией. Мы широко открыли свои двери для российских предпринимателей, и сегодня в республике успешно реализуются многие совместные проекты. Мы также благодарны России за признание нашей автономии и открытую четкую позицию в рамках Совбеза ООН, где ваша страна твердо отстаивает принципы международного права и, в частности, Дейтонских соглашений.

Мы интенсифицируем те формы сотрудничества, которые у нас уже были. Надеюсь, что возрастет объем и глубина контактов между двумя нашими Церквями-сестрами. В этом году мы открываем крупный монастырский комплекс в районе Биелены и хотим пригласить на его открытие Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла. Это станет важнейшим событием в культурной и церковной жизни наших стран. В целом, что касается развития братских отношений наших народов, то я, безусловно, оптимист. Существующая духовная многовековая связь русских и сербов глубже и прочнее любых политических и экономических флуктуаций. В тяжелые моменты взгляд сербов всегда устремлен к России.