Венгерский журналист Габор Штир о роли слова в украинской войне

Властелином мира сегодня является не тот, кто формирует политику, а тот, кто с помощью слов формирует "коридоры" мыслей общества. Назвать кого-то укропом или колорадским жуком, таким образом лишить его человечности. И тогда можно сжечь заживо, депортировать. Жестокую игру слов украинской войны оценил для Pravda. Ru ведущий венгерский журналист Габор Штир.

В основном люди познают мир по словам и выражениям, а не по внешнему виду. Мы видим объекты такими, какими они названы. Ролан Барт одним из первых описал этот метод познания мира. Вероятно, его работы не относятся к списку ежедневного чтения политиков, однако многие из них на сегодняшний день манипулируют дискурсом так, как будто они выросли на сочинениях этого всемирно известного французского лингвиста, социального теоретика, мыслителя и философа. Они отлично знают, что властелином мира является не тот, кто формирует политику, а тот, кто с помощью слов формирует "коридоры" мыслей общества, взглядов и настроений. Именно поэтому коммуникация и, следовательно, средства массовой информации стали решающей силой, определяющей современные тенденции.

На днях киевский философ-политолог Дмитрий Выдрин во время обсуждения украинского кризиса на Берлинской конференции в качестве подтверждения этой теории привел пример оглушительной победы Евромайдана. В самом деле, протестующие в центре украинской столицы с ноября по февраль говорили на "языке Запада". Запад определял и поставлял словарный запас на площадь Независимости. Организаторы, руководители и участники быстро освоили двадцать-тридцать синонимов слов "свобода" и "справедливость", создав тем самым украинский общественный дискурс.

Читайте также: Киев запускает новый канал для показа "реальной войны"

"По-русски" тогда никто не говорил и вовсе не из-за националистической ненависти к Москве. Россия пыталась всего двумя словами обогатить украинский политический словарь — "стабильность" и "газ". Однако власти в Киеве не были в состоянии даже разъяснить, что означает для простых людей снижение цен на газ. Оппозиция мгновенно монополизировала так называемый европейский дискурс о цивилизованном мире.

Лексику переполняли слова "равенство", "свобода слова", "мирный протест" и "европейский выбор". Да и кого бы не вдохновили такие образы будущего? Особенно, когда настоящее описано словами "бандиты", "диктатура", "насилие" и "жестокость". В этом опрокинувшемся балансе коммуникаций слова "стабильность" и "газ" вызывали отчуждение.

Конечно, было бы серьезной ошибкой объяснять падение Виктора Януковича только проблемой в коммуникации, но нельзя отрицать, что все могло бы сложиться иначе, если бы президент понимал голос времени. Если бы он с пятнадцатью миллиардами долларов русского кредита в кармане хотя бы наполовину так эффективно управлял общественным дискурсом, как это делают в евроатлантическом мире, где и случайно нет "цветной революции", так как улица не имеет голоса.

Читайте также: "Диванные воины теряют человеческий облик"

Монополия обозначения основных идей принадлежит власти, поэтому протестующие вовсе не "освободители", как в Сирии или "мирные демонстранты", как на Украине, а "захватчики с Уолл стрит". Мир стремительно меняется, но в войне слов Запад по-прежнему доминирует над Востоком. И вовсе не потому, что всегда зиждется на правде! Далекие от совершенства существующие структуры и изощренные методы позволяют словесно доминировать и определять, что к чему.

Но вернемся к Украине, где заполняющие центр Киева неонацисткие боевики — "воины нового мира", "свергающие диктатуру", а Майдан — "революция", в то время как Антимайдан — "управляемый из-за границы сепаратизм". Как только в "большой игре", происходящей на Украине, раздается голос президента России, то средства массовой информации намеренно демонизируют Владимира Путина, как "военную угрозу", в то время как американские коллеги его "предупреждают" во благо демократии и установления мира. Также ситуация с Крымом считается "аннексией", в то же время процесс независимости Косово "самовыражением", а агрессия против Ирака "вмешательством для создания демократии".

Тем не менее, Москва тоже начинает все больше признавать так называемую мягкую силу, важность коммуникации, мощность слова, действие которого разрушительнее, чем у ядерной ракеты. Опять же, приводя пример Украины, сторонников федерального устройства страны мгновенно смёл политик, который назвал их "федерастами". После многих поучительных пощечин Путин тоже опирался в первую очередь на власть слова, когда в последнее десятилетие сделал Россию более признанной и популярной, а недовольные этим пытаются также словами все уничтожить.

Кремль в недавней кампании, опираясь на использование мягкой силы, предотвратил военное вмешательство в Сирии, и Олимпийские игры в Сочи, и многочисленные мировые выставки послужили улучшению имиджа страны. В десятилетиями длившейся беспомощной агонии дискурса о правах, свободах и ценностях человека за последние полтора десятилетия, благодаря впечатляющему росту Путина в сфере коммуникации, удалось прервать западную монополию и, требуя соблюдения свобод и прав человека, указывая на двойные стандарты, превратить щит противника в собственное оружие.

Большую роль в этом играет Russia Today, так же как и китайский канал CCTV, разрушившие основные направления коммуникации. Хотя на сегодняшний день индикатор "свободы" имеет несколько другой смысл, Вашингтон пропагандирует на своих каналах холодную войну, а лояльность украинских СМИ покупает за какие-то 1,2 миллиарда долларов. Но ценность в поддержке дискредитирования России для Белого дома гораздо выше! Однако последние месяцы полугодового кризиса на Украине показали, что превосходство Запада не вечно. Особенно, если в дикой битве слов американская и европейская пресса, столь гордящаяся независимостью и профессионализмом, иногда опускается чуть ли не до "советского уровня".

Читайте также: Олег Чагин: инфовойны начинаются с биологии

Еще более или менее понятно, хоть и не приемлемо, когда непосредственно участвующие стороны продолжают пропагандистскую кампанию друг против друга. В то время как в русской прессе новую киевскую власть называют "бандеровская хунта" и "фашисты", украинские СМИ говорят о "террористах" и московской "преступной политике". И это по-прежнему не откровенно. Даже если в Киеве неоднократно политические повороты окрашивались в экстремистские и неонацистские тона у них слабая легитимность. На Восточной Украине далеко не разрешенными средствами пытаются отстаивать свои интересы против власти. Таким образом совсем не укрепляют свободу информации или качество СМИ, если западная медия некритически и без всяких кавычек взяла эту терминологию или во время кампании дискредитации Кремля упустила, что ЦРУ и ФСБ управляют так называемыми антитеррористическими операциями. Крайнюю точку обозначила трагедия федералистов, сгоревших в одесском доме. В связи с самым темным событием XX века всегда возмущенно взывающие к защите жизни западные СМИ промолчали или упомянули только вскользь.

Основной проигравший в этой войне — желающая правды общественность, которая получает только примитивную пропаганду вместо и так не простой истины. А ведь мы еще даже не говорили о том, что слова действительно могут привести к летальному исходу. Первый шаг к уничтожению — назвать кого-то укропом или колорадским жуком, таким образом лишив его человечности. С такими существами уже можно делать все, что угодно. Сжечь заживо, расстрелять, депортировать! В этом контексте уже больше напоминает обыденную соседскую ссору или пьяное толкание, когда русские и украинцы уничижительно называли друг друга "хохлом" или "кацапом".