Евромайданит Киев, трещит Украина

Вот ведь парадокс: в то время как Евро

, подпитываемый львовско-карпатскими амбициями, горло рвет за ассоциацию с благословенной Европой, всего в трех тысячах километрах к югу, в Греции, уже пару лет не утихают демонстрации недовольных тем же Евросоюзом. Но эллинам вольнодумничать просто: страна едина, различий между регионами нет. На Украине же постоянная игра на противоречиях между востоком и западом может закончиться распадом. Насколько это вероятно? Об этом разговор с известным российским политическим деятелем Ильёй Константиновым.

Читайте все материалы по нынешней ситуации на Украине

— Что, на ваш взгляд, происходит на Украине? Предлагаю поговорить про украинские события и прежде всего с точки зрения социальной, массовой психологи.

— На Украине реальный, не гипотетический раскол элит — это реальность. Это нужно прекрасно понимать. И это выбор цивилизационный.

— Или со страной, давшей миру Гитлера, или со страной, давшей миру Сталина?

— Или в ту сторону, где, как кажется многим нашим братьям славянам, благополучие, достаток, порядок и закон, или с Россией, где, может быть благополучие обрести можно, а вот порядок и закон никогда.

— Наши славянские же братья словаки, которые уже давно испытали все прелести евро-интеграции на собственной шкуре, публикуют карикатуру — стая гусей держит в клюве украинские флаги голубовато-желтые и рвется в ворота, на которых эмблема и написано Евросоюз, а в это время, за воротами уже мясная лавка, где гуси лежат ощипанные, без головы и очень аккуратно. Очень зрелищная карикатура.

— Почему бы и нет? Надо понимать принципиальный вопрос: какой главный движущий мотор протеста на Украине? Притяжение Европы или отталкивание от России?

— А может быть все гораздо прозаичнее. Сезонные рабочие с западной Украины, которые ездили на работу в Европу, вернулись сейчас им делать нечего, а тут предложили съездить в Киев, пообщаться, проветрится, и еще за это чуть-чуть заплатили. Да и у студентов каникулы внеплановые и оплаченные…

— Если Майдан победит, будет похмелье и похмелье страшное. А если Майдан раздавят, то это уйдет под грунт, этот огонь останется, сохранится, будет тлеть и ждать нового момента для вспышки. По моим оценкам, я не верю оценкам ни милиции, ни заинтересованных сторон, я очень внимательно смотрел в он-лайн трансляции акции в Киеве, по моим оценкам в акциях участвуют 200-250 000 человек. Это не шутка,

— Сколько из них киевлян?

— Процентов 80.

— То есть 20 процентов только привезли?

— А больше привезти тяжело, накладно. Да и потом у них же акции проходят и в других регионах. Сейчас объявлена всеобщая забастовка в трех западных областях. Я думаю, что аналогичные решения могут принять и другие западенции. Все не могут, это же не стая гусей, действительно.

Значительная часть киевлян поддерживает протестные настроения. Это очевидно. И вообще, я бы предложил вспомнить старое, традиционное деление Малороссии правобережье, левобережье. Это не мы придумали, не мы эту черту провели, и боюсь, что не мы ее и заштрихуем.

— С кем Полтава? С кем Гоголь? С кем Миргород? С кем Диканька?

— Украина в Полтавской битве была и там, и здесь. А другой вопрос, что для нас, для русских, потеря Украины — это ампутация части своего собственного исторического тела. Понимаете, это для нас. А для них? И силой это не переломишь. Вот в чем весь вопрос.

— А сама Украина не расколется? Почему мы видим 200 000, как вы говорите, которые хотят порвать связь с Россией, и каким путем они хотят идти? В Румынии Чаушеску был, пожалуй, самый плохой руководитель страны Варшавского договора, но 80 процентов румын теперь говорят, что при Чаушеску было лучше. Некоторые страны успели до кризиса войти в Евросоюз, и поэтому какое-то время пожили в кредитной раю, когда можно было получить все, а о расплате и не думать. А эти на что рвутся? Их же действительно ждет судьба Румынии. Они не будут жить, как в Швейцарии, они будут жить, грустно говорить, как албанские цыгане.

— Не сомневаюсь в этом нисколько.

— Так, где же русские на Украине?

— Русские на Украине есть и когда сейчас говорят, что украинцы — это два народа, это действительно так.

— Так почему мы видим на Майдане только одних?

— Давайте обратимся к истории нашего благословенного Отечества. Народ безмолвствует. Это историческая привычка, обусловленная массой геополитических, климатических, экономических, исторических факторов. Русский народ поднимается крайне редко.

— А кто эти 250 000, если не русский народ?

— Это люди, которых мы привыкли называть западенцы. Западенцы — это не географическое понятие, это не просто жители 9 областей Украины. Западенцы — это те, кто рвутся в Европу независимо от того, какие коврижки их ожидают там и здесь. Западенцы — это цивилизационный выбор. И вам скажу больше, конечно, в меньшей степени, не так явно, не так остро, как на Украине, но этот разлом существует и здесь в России.

— Либералы выступают в поддержку Майдана?

— И я говорю не только о либералах. Либералы все-таки определенная рафинированная, высосанная, я бы сказал, из пальца, политическая страта. Их не так много, как на Украине, но они есть. И далеко не все они называют себя либералами, и ходят на партсобрания к Рыжкову и Немцову. Это масса обычных, нормальных людей, Это люди, которые ориентированы на запад. Как помните, у Киплинга, "запад есть запад, восток есть восток".

Жизнь подтверждает, что пути развития цивилизации на Западе и на Востоке, несмотря на весь глобализм, несмотря на всю конвергенцию, не сошлись воедино.

Штурмовать киевскую городскую администрацию пытались, штурмовать администрацию президента, вчера там целое побоище было на Банковской улице. Это и есть реакция людей на обманутые ожидания. Вспомните 93-й год. Разве сторонники Верховного совета это были люди западного выбора?

— Лично вы прославились тем, и это, на мой взгляд, самый блестящий ваш успех, это было создании коалиции из крайне левых и крайне правых, из коммунистов и русских националистов. Как вам это удалось?

— Фронт национального спасения — это была уникальная организация, и повторить тот успех того времени до сих пор никому не удалось. Но дело в том, что и те и другие, и многие нейтралы, которые присоединились, не определившиеся, не структурированные, которые присоединились к Фронту национального спасения, руководствовались одним соображением, одним лозунгом, вы помните, у нас был плакат в качестве официальной символики ФНС "Родина-мать зовет". Ощущение того, что Отечество в опасности заставило забыть о разногласиях.

— И сразу я провожу аналогию, какое отечество сейчас в опасности на Украине? Которое отказывается Евроинтегрироваться, или которое отказывается вступать в Таможенный союз?

— Больше всего они боятся, я имею ввиду, участники протестного движения, больше всего они боятся возвращения в лоно матери России.

И вот мы должны поставить вопрос перед собой. Почему и чем наша прекрасная страна так их пугает? Если бы это был один, так сказать, социопат, даже 10-20 человек, нуждающихся в лечении медикаментозном и оперативном, было бы понятно, но это сотни тысяч людей. Значит, есть какая-то причина. Значит, есть какой-то в нашем русском стуле гвоздь, о который наши братья-украинцы постоянно натирают себе задницу. И вот мы должны поставить перед собой вопрос: а что это за гвоздь и можем ли мы хотя бы загнуть его, если не вытащить?

Понимаете, если мы этого не сделаем, то чем бы не закончился сейчас Майдан, а у президента и правительства Украины достаточно сил, чтобы остановить это движение, никто в этом не сомневается, силы всегда можно задавить, но чем бы не закончился этот Майдан, тлеющий огонь недовольства и протеста останется, и рано или поздно, снова всплывет на поверхность.

Мы не можем, не должны, не имеем права силой или даже угрозой силы, или даже намеком на силу, тянуть к себе братьев-славян. Мы должны показать им такой образец социального, экономического, культурного, политического прогресса, чтобы они открыв рот ахнули и сказали: "вот здесь Европа, в Москве, а не в поганом Брюсселе, который скоро будет залит волнами Атлантического океана".

— Кому выгодно именно такое проявление "воли народа" — беспорядки, штурм?

— Я думаю, что события в Киеве не одномерны. Там же участвуют совершенно разные политические и общественные силы. Различные партии, организации, от, скажем так, умеренно-либерального до, будем говорить откровенно, крайне националистического, про-фашистского толка. Мы что же слепые? Мы разве не видим это?

— А чем закончится? Победой одной из сторон или компромиссом? Или как у нас, когда в тюрьме оказались?

— Этот вопрос решается в Москве. Янукович самостоятельно не решится на силовое подавление протеста, он должен получить добро и твердые гарантии Кремля.

— А не Брюсселя? Не Страсбурга?

— Нет, Кремля. Вот только в том случае, если Кремль даст отмашку дави, будут давить.

— Насколько свободен Янукович в своих решениях? Насколько он зависит от партии, от олигархов, от донецких, от днепропетровских?

— В определенной степени, конечно, зависит. Но он сам олигарх. Он не просто президент, он еще и вожак стаи, что же мы будем закрывать глаза на правду.

— А его экономическое будущее, оно зависит от интеграции с Европой? Его конкретное экономическое будущее.

— Его вообще будущее зависит оттого, чем закончатся эти события, не только экономическое. Если мирным компромиссом, то за свое экономическое будущее он может не волноваться. Если кровью, то единственный вариант будущего для него будет тихая старость на Рублевке.

— И все-таки, чем все кончится?

— Я боюсь, что в этот раз полного решения и полной развязки еще не будет. Я думаю, что окончательное решение будет отложено. Я бы предпочел видеть пусть не сегодня, пусть даже не завтра, а послезавтра, я бы предпочел видеть братское объединение России и Украины целиком. Добровольно.

Читайте самое интересное в рубрике "Мир"