23-летний житель КНДР сбежал из концлагеря, в котором родился

Со времен последней крупной войны прошло немало времени, и, несмотря на отсутствие стабильности и глобальные проблемы, общество старается двигаться по пути добра и гуманности. И тем не менее, в мире — в частности, в КНДР — до сих пор есть концентрационные лагеря. И есть один человек, который родился на территории одного из них и сумел сбежать.

Фото:

Тридцатилетний Шин Дон Йок является единственным в мире заключенным концлагеря, родившимся на его территории и сумевшим из него сбежать. За забором под напряжением лагеря 14 он провел 23 года. О Шин Дон Йоке написана книга и снят документальный фильм, а недавно он дал интервью в рамках программы "60 минут" на канале CBS.

Лагерь 14 расположен в горах примерно в 50-ти километрах от Пхеньяна. Согласно данным правовых организаций, это один из крупнейших лагерей политзаключенных в мире. Так что на одном конце земного шара молодые люди смотрят сериалы и ломают голову над тем, какую музыку закачать в свой Ipod, на другом его конце их ровесников жестоко пытают, и это является законным в рамках действующего в этой стране политического режима. Считается, что на данный момент в концлагерях Северной Кореи содержится 150 тысяч человек. Власти страны, конечно, все отрицают, но пускать наблюдателей на территорию лагеря 14 они не стали.

Читайте также: Северная Корея снова пугает ракетами весь мир

В лагерях находятся не только "противники режима", но и их семьи. Этому явлению даже придумано название — "Наказание трех поколений". Термин ввел в жизнь сам основатель северокорейского государства Ким Ир Сен, считая, что сын и внук оппозиционера тоже должен понести наказание.

В ноябре 1982 года в лагере 14 родился Шин Дон Йок (на свет он появился под именем Шин Инь Чжын и сменил его, оказавшись на свободе). В интервью каналу CBS он рассказал, что не имел ни малейшего представления о том, за что его там держали, а мир вне электрифицированного забора считал совершенно таким же. Свадьба его родителей — если ее можно так назвать — была дарована им как награда за усердную работу. На вопрос о том, любили ли они друг друга, Шин не может дать ответа: у человека, родившегося в условиях полнейшего контроля над всеми аспектами жизни, просто не возникает таких вопросов. Для Шина существовали только стражники и заключенные, а о таких понятиях, как семья и любовь, речь вообще не шла. "Я до сих пор не знаю, что такое любовь", — говорит Шин, слегка улыбаясь, и это одна из немногих эмоций, которые он проявляет, рассказывая даже о самых страшных вещах.

За 23 года Шин навидался многого. "Если ты сбежал, тебя пристрелят. Если ты попытался сбежать или запланировал побег — тебя пристрелят. Если ты не сказал о чьих-то планах совершить побег, тебя пристрелят", — рассказывает Шин, и по сравнению с этим безысходные миры антиутопий Замятина и Оруэлла кажутся мечтой.

Впрочем, свою мечту Шин найдет позже, и это будет… жареная курица. Все 23 года он страшно голодал: заключенных изо дня в день кормили небольшим количеством жидкой каши. По словам корейца, им приходилось есть крыс и насекомых, чтобы остаться в живых. "Через голод вы придете к покаянию", — говорили охранники. Кстати, а в чем, собственно, узники должны были покаяться? Шин считает, что ответ на этот вопрос нужно искать в Корейской войне 1950-1953 годов, во время которой, по некоторым данным, два его дяди переметнулись на сторону Южной Кореи. Именно поэтому в лагерь 14 попали дед и отец Шина, и именно поэтому, согласно практике "трех поколений наказания", в лагере должен был провести всю свою жизнь и он сам.

"Идея заключалась в том, чтобы истребить весь род. Считалось, что если дед в семье является контрреволюционером, его сын и внуки будут такими же", — комментирует Дэвид Хок, эксперт по правам человека, которому доводилось общаться с несколькими десятками узников разных концлагерей. "Многие из нынешних политических пленников являются сыновьями и внуками тех, кто чем-то не угодил режиму", — продолжает он. — Это уникальное явление для нашего времени. Ни Мао, ни Сталин не пытался искоренить семьи. Гитлер пытался, но это было во времена Второй мировой войны. В послевоенное время КНДР осталась единственной страной, практикующей это".

Он же подмечает, что верит каждому слову Шин Дон Йока, хотя эти данные и невозможно проверить. Аналогичные истории он слышал от других заключенных.

На теле Шина до сих множество серьезных шрамов. У него отсутствует кончик пальца — его отсекли за то, что он, будучи еще мальчиком, случайно сломал машину на фабрике.

В 13 лет егожестоко пытали за то, что, по мнению узников, Шин не рассказал о планах побега его матери и брата. Позже его отвели на поле, на котором совершались казни. Шин думал, что это по его душу, но, увидев там мать и брата, он все понял. "Мою мать повесили, а брата застрелили", — говорит Шин. На его лице во время этих слов не дрогнул ни один лишний мускул. Сказать по правде, на тот момент он считал, что они это заслужили, ведь они нарушили правила лагеря.

Читайте также: Пак Чон Хи: диктатор-модернизатор

Со временем Шин нашел в себе силы признаться в том, что это он выдал мать и брата, за что некоторые кардинально изменили свое отношение к корейцу с плюса на минус, забывая о том, насколько трудно судить с нашей колокольни о моральных нормах человека, всю жизнь прожившего в заточении. Нам все это кажется диким, и Шин, возможно, предатель, но не следует забывать, что в том режиме, в котором ему приходилось расти, вряд ли что-то было известно о понятиях долга, морали и чести. "Сейчас я чувствую вину за то, что их выдал", — говорит он. — Я бы хотел повернуть время вспять и попросить у них прощения. Я думаю, что рассказывая все это, я могу хотя бы частично компенсировать свою вину".

"Тюремные правила для него были как десять заповедей для христианина", — говорит Блейн Хейден, бывший журналист Washington Post, выпустивший книгу "Побег из лагеря 14" о жизни Шина в заточении. — И только к 23 годам что-то в его голове начало меняться. Как раз тогда он встретил Парка".

Говоря о Парке — новом узнике лагеря 14 — мы возвращаемся к мечте Шина о жареной курице. Дело в том, что Парк до заключения успел побывать в Пхеньяне и Китае и попробовать самую разную еду, о которой он и рассказал Шину. Именно тогда Шин понял, что для того, чтобы попробовать все эти яства, нужно быть снаружи электрифицированного забора, а не внутри.

Есть многие вещи, символизирующие свободу. Для Шина таким символом стала жареная курица: "Люди могут есть все, что им захочется. Это же величайший подарок от бога ". "То есть ты решил сбежать для того, чтобы вкусно поесть?", — спросил корейца репортер CBS. И получил краткий утвердительный ответ.

Шанс на побег появился в январе 2005 года, когда Шин и Парк собирали дрова в отдаленном уголке лагеря у электрического забора. На закате они решили сбежать. Парк бросился на изгородь и был убит током. Тогда Шин перелез по его телу через забор.

Так он оказался беглецом в одной из беднейших и жесточайших стран в мире. Впрочем, для Шина уже это было раем: "Я встречал людей, которые разговаривали на любые темы, смеялись и шли, куда им хочется, носили все, что им хочется". Он двигался на север, чудом попал в Китай, добрался до Шанхая, где и получил политическое убежище в посольстве Южной Кореи.

И вот в 2006 году Шин Дон Йок оказался в Южной Корее без единого друга или родственника на всей планете. Мужчина испытал настолько сильный культурный шок и посттравматический синдром, что его пришлось положить в больницу.

Многое изменилось с тех пор: ему уже 30 лет, он завел друзей и начал новую жизнь в Сеуле. Он стал международным активистом по правам человека, который снова и снова рассказывает свою историю. Его повергает в шок внимание общественности к новому "либеральному" правителю КНДР Ким Чен Ыну и его жене, в то время как в корейских концлагерях до сих пор сидят сотни тысяч людей.

Читайте также: Северная Корея откроется для туристов

Мечта Шина исполнилась: теперь он может есть жареную курицу тогда, когда захочет. Впрочем, теперь, став обычным человеком с тяжелейшим прошлым, ему этого мало. "Я получаю временное удовлетворение от еды и других вещей. Но потом я опять начинаю беспокоиться. Сейчас меня беспокоит то, что в концлагерях до сих пор рождаются дети, которым суждено там умереть", — говорит Шин Дон Йок в конце своего интервью CBS, и кажется, на его лица в этот момент впервые отразилась искренняя грусть.

Конечно, читатели его истории ни в чем не могут быть уверены: может быть, это все ложь. Может быть, это все — одна большая фикция, созданная ради повышения продаж книги, или пропаганда США против КНДР. В конце концов, не все ясно с его побегом: как он выжил в пути? почему его не искали? Но очевидно одно: в мире до сих пор существует такое явление, как концентрационные лагеря, и ни один правовой активист, ни один благотворительный фонд, ни одна дипломатическая миссия не может прийти туда и освободить измученных людей.

Читайте самое интересное в рубрике "Мир"