Всеволод Овчинников: путь Китая - эволюция

XVIII съезд Коммунистической партии Китая завершен. Знаменитый журналист-международник Всеволод Овчинников, многолетний собкор газеты "Правда" в Поднебесной, рассуждает о том, какие задачи стоят перед новым руководителем КПК, представителем пятого поколения партийных лидеров Си Цзиньпином, о недавнем прошлом КНР и о будущем отношений Китая и РФ.

Фото:

В Китае завершился XVIII съезд Коммунистической партии, который, несомненно, станет важной вехой в истории страны. Не только потому, что КПК, то есть Компартия Китая, — это крупнейшая в мире политическая организация, которая насчитывает в своих рядах более 90 миллионов человек, или восемь процентов жителей самой многонаселенной страны мира. Важное значение съезда определяется тем, что на нем окончательно вошло в традицию планомерно, регулярно и добровольно передавать власть от одного поколения к другому.

Читайте также: Выбран новый хозяин Поднебесной

На этот раз бразды правления Поднебесной взяло уже пятое поколение партийно-государственных лидеров. Начало этой традиции положил патриарх китайских реформ Дэн Сяопин. Прежде всего он дал взвешенную оценку Мао Цзэдуну, отметив, что 70 процентов его наследия — это достижения, а 30 процентов — недостатки и ошибки. Однако критиковать за это нельзя только Великого кормчего. Причина этих недостатков и ошибок — в порочной практике пожизненного пребывания на высших руководящих постах государства, что, к сожалению, имело место во многих социалистических странах.

Дэн Сяопин коренным образом изменил этот порядок — он решил ограничить время пребывания на высших постах в партии государства до двух пятилетних сроков. Он сам заранее назвал не только имя своего преемника, но и преемника своего преемника. Итак, если первое поколение китайских лидеров олицетворяет отец-основатель революции Мао Цзэдун, а второе — патриарх реформ Дэн Сяопин, то третьим поколением стал шанхайский инженер-энергетик Цзян Цзэминь. Впервые во главе Компартии Китая стал не партийный ветеран, а технократ, автор идеи создания в приморских городах Китая свободных экономических зон с льготным режимом для инвесторов.

Это помогло осуществить идеи Мао Дзэдуна, идеи Дэн Сяопина о том, что не следует спешить с приватизацией крупных государственных предприятий, особенно естественных монополий, сохранить в руках государства энергетику, транспорт, разработку природных ресурсов и сосредоточить усилия частных предпринимателей на двух направлениях — производство предметов народного потребления и товаров для экспорта. Именно это позволило Китаю избежать пресловутой "прихватизации", то есть разворовывания общенационального достояния на первом этапе перехода к рынку.

Итак, Дэн Сяопин передал добровольно бразды правления страной своему преемнику, представителю третьего поколения — Цзян Цзэминю, шанхайскому инженеру, который продолжал реформы под лозунгом "Пусть в Китае станет больше богатых". Но пришло время, и после своих двух пятилетних сроков Цзян Цзэминь передал бразды правления представителю четвертого поколения Ху Цзиньтао.

В отличие от шанхайца Цзян Цзэминя, карьера Ху Цзиньтао складывалась в глубинке, в провинциях дальнего запада, поэтому он хорошо знал ее нужды и потребности. Процветание свободных экономических зон привело к тому, что сначала разбогатело Приморье — восточные провинции, приморские районы Китая, в то время как дальний запад, то есть глубинные провинции, составляющие две трети территории и треть населения, до сих пор не могут выбраться из бедности и отсталости.

Тем не менее, успех первых лидеров реформ Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя привел к колоссальной победе над бедностью. Когда Дэн Сяопин начинал реформы, то есть на рубеже 1980-х годов, в Китае 250 миллионов человек жило в абсолютной бедности, то есть каждый четвертый житель Поднебесной недоедал и ходил в рваных штанах. Теперь вместо этих 250 миллионов бедняков появилось 250 миллионов новых китайцев, для которых благосостояние — это уже не термос, велосипед и авторучка, а выкупленное в собственность жилье, автомашина и заграничная поездка.

Читайте также: Венгрия может наводнить ЕС китайцами

Теперь пришла пора, когда и Ху Цзиньтао передает власть представителю пятого поколения. Генеральным секретарем Компартии Китая, а впоследствии и председателем КНР, то есть главой государства, станет Си Цзиньпин. Это сын хорошо знакомого мне Си Чжунсюня, вице-премьера в правительстве Чжоу Эньлая. Стало быть, Си Цзиньпин принадлежит к так называемому племени принцев — это дети ветеранов революции, родившиеся вскоре после провозглашения Китайской Народной Республики. Все они получили отличное образование и очень дорожат репутацией своих родителей, почему пользуются большим уважением и почетом в народе. Так вот, Си Цзиньпин станет теперь представителем пятого поколения.

Такая планомерная, регулярная и добровольная передача власти произошла в Поднебесной ужевтретий раз. И всякий разменяются не только лица, не только цели, но и методы руководства. Вместо принципа революционной целесообразности, который я застал в Китае, когда был там корреспондентом "Правды" в 1950-х годах, сейчас на первый план выдвинулись такие понятия, как законность, научность, прагматичность. И прежде всего — законность. На Западе многие говорят: вот, Китай успешно осуществил экономические реформы, но что касается реформ политических, то там все осталось по-прежнему. Это не так. Еще Дэн Сяопин провозгласил, что закон является обязательным для всех, включая членов ЦК и Политбюро — все должны свою деятельность ограничивать существующими в Китае законами. И это уже было большим шагом вперед. Ведь прежде можно было оправдывать любое самодурство, любое своеволие тем, что это, мол, необходимо ради революции.

Я хочу подчеркнуть, что китайские коммунисты не только перенимали советский опыт, но и во многом совершенствовали его. Во-первых, они провели коллективизацию сельского хозяйства без раскулачивания, то есть сохранили слой наиболее рачительных хозяев. У нас их разорили, отняли, поделили, и к чему это хорошему привело? К нескольким голодным годам, и так далее, и тому подобное. Иным методом была проведена и приватизация частной промышленности и торговли. Как говорил Дэн Сяопин, "нам нужен не только тот капитал, который у частного предпринимателя в кармане, но и тот капитал, который он держит в голове". Бывшего владельца предприятия после того, как он делал свое предприятие государственно-частным, оставляли на посту генерального директора. Он продолжал руководить бизнесом, но у него появлялся комиссар в виде секретаря парткома, который преимущественно занимался социальными проблемами, так сказать, тылом. Но бизнес, повторяю, был в руках бывших частных бизнесменов — людей, знающих это дело.

Видимо, именно поэтому Китай пошел такими темпами, которые даже превзошли японское экономическое чудо. Я после Китая работал в Японии и видел, как Япония развивалась с 1960 по 1980 годы. Но Китай сейчас во многом превосходит Японию и по своим возможностям. Почему? Победа над бедностью, когда вместо 250 миллионов бедняков появилось 250 миллионов новых китайцев, коренным образом изменила китайский внутренний рынок, он стал поистине бездонным, неуклонно расширяющимся. В самый разгар мирового экономического кризиса, когда все катилось к нулю, в 2010 году, китайцы закупили 10 миллионов автомашин, впервые в мире обогнав Америку по продаже автомашин на своем рынке, а на следующий год — уже 17 миллионов автомашин. Япония произвела 10 миллионов машин, но только 3 могла продать у себя, а в Китае внутренний рынок поглощает все, поэтому этот рост поистине безграничен.

Кроме того, по-умному китайцы распорядились и антикризисными средствами. Они не стали помогать деньгами банкам, а вложили их в инфраструктуру. За годы мирового экономического кризиса китайцы построили 62 тысячи километров первоклассных автострад, какие только можно найти после Рузвельта в США и после Гитлера в Германии. И это коренным образом меняет всю внутреннюю жизнь Китая. Поскольку государство всерьез взяло на себя инфраструктуру, тут же откликнулся частный бизнес. Повторяю, сейчас, на этом съезде перед Си Цзиньпинем как новым руководителем поставлена задача: за его десятилетний срок, то есть за два его пятилетних срока, Китай должен удвоить валовой внутренний продукт. Это означает, что в гонке к мировому лидерству Китай возьмет самый главный рубеж — он выйдет на первое место в мире по валовому внутреннему продукту. Это произойдет уже где-то в 2020 году, а может быть, даже раньше. Когда-то Дэн Сяопин предсказывал, что это будет в 2049-м, к столетию Китайской Народной Республики. Но фактически уже за время нынешнего нового лидера пятого поколения Си Цзиньпина Китай по-настоящему выйдет в мировые лидеры.

Читайте также: Венгрия может наводнить ЕС китайцами

Конечно, у китайцев было большое преимущество — это китайская диаспора, 60 с лишним миллионов предприимчивых состоятельных людей. Именно они проторили первые дорожки иностранным инвесторам: прямые иностранные инвестиции в Китай превысили полтриллиона долларов — более 500 миллиардов долларов, сумасшедшие деньги. Благодаря этому не только стали процветать свободные экономические зоны, но и поднялся общий технологический уровень производства в стране.

Существенных изменений в политике вряд ли следует ожидать. Компартия дала понять, что она останется руководящей силой страны. Я повторяю, что первые шаги к либерализации китайской политической системы уже сделаны — это принцип верховенства закона, который был провозглашен Дэн Сяопином и уже осуществляется. Начались первые опыты с альтернативными выборами. Пока они проходят на уровне волостей и уездов, а когда они дойдут до провинции, это уже будет существенно и заметно. Но в Китае, как и в Соединенных Штатах, многоступенчатая система выборов. То есть каждый уезд избирает уездные органы власти, часть делегирует в провинцию, а каждая провинция имеет свою квоту во Всекитайскомсобраниинародныхпредставителей. Там сейчас огромное количество делегатов — впервые более 2 тысяч, в том числе 26 делегатов представляют рабочих с сельской пропиской.

Дело в том, что в Китае огромное сельское население, а земли мало. У китайцев примерно столько пашни, сколько у нас, а население в 10 раз больше. Там приходится всего 10 соток пахотных земель на душу населения. Поэтому в деревне сейчас живут где-то 600 миллионов человек, а рабочей силы там нужно от силы 200 миллионов. Так вот, сейчас 250 миллионов человек периодически, два раза в год, ходят в города работать, а их дети, так называемые социальные сироты, оставлены на попечение бабушек и дедушек. К сожалению, для жителей села нет никаких социальных льгот, отсутствует даже такое понятие, как пенсия. Единственное — это всеобщее обязательное образование, которое является также большим достижением для Китая. Но я не предвижу каких-то резких скачков — последовательная эволюция будет продолжаться. Сама эта традиция каждые 10 лет менять все руководство — хочет оно этого или не хочет, оно это делает, уже три раза так произошло и, видимо, будет происходить и дальше. Я считаю, что это весьма поучительный опыт и для других стран.

Внутрипартийная борьба здесь, безусловно, есть, потому что существуют различные региональные интересы, а стало быть, и различные региональные группировки, и в бизнесе есть какое-то расслоение интересов. Но при таком регулярном представительстве какие-то серьезные встряски вряд ли возможны.

Правда, Китай очень резко и настойчиво ведет борьбу с коррупцией. Мы часто говорим, что возмутительно, как там ставят к стенке, расстреливают. Действительно расстреливают. Но нельзя отрицать действенность жестких мер. Когда я работал в Китае уже после "Правды", в постсоветский период — с 1992 по 1996 год, у нас возникли первые пирамиды, и тут же в Китае возникла пирамида. Они решили представить это созданием концерна по производству одноразовых шприцов. Вроде дело нужное, гуманное. При создании пирамид они сказали, что доход — 5 процентов на вложенный капитал в месяц, то есть 60 процентов в год. Это была типичная, как у нас, пирамида, и клюнули на это, конечно, не рядовые люди, а руководство предприятий: вот я задержу на две недели зарплату, платежи, вложу эти деньги, а 5 процентов в месяц — это уже неплохой куш. И начали эти пирамиды вот так работать. Даже партийные чиновники стали туда вкладывать деньги под эти гигантские проценты.

А через полгода китайская госбезопасность это все раскрыла, выявила, поставили женщину-организаторшу и еще троих мужиков на колени перед толпой, расстреляли — и все. В Китае всего 2300 обиженных членов пирамид, а у нас их число измерялось миллионами. После этого расстрела больше ничего такого не возникало.

Правда, полностью искоренить коррупцию Китаю не удается. Но, как мне говорили китайские руководители, пусть положение во власти будет давать какие-то дивиденды, но оно не может быть товаром. Власть может быть капиталом, но не должна быть товаром. То есть никто в Китае не вправе использовать свои деньги или свое положение для какого-то политического влияния. Здесь партия никого "не пущает". В этом смысле там порядок.

Что до борьбы с бедностью — как уже было сказано выше, в Китае было 250 миллионов бедняков — это меньше пяти долларов в месяц на жизнь. Сейчас уже норма абсолютной бедности — 30 долларов в месяц, но все равно это ерунда. Сейчас в Китае ниже черты бедности — новые 30 долларов в месяц — осталось 24 миллиона человек. То есть было 250 миллионов — каждый четвертый, а сейчас на 1 миллиард 300 миллионов жителей приходится 24 миллиона бедняков.

Читайте также: КНР создает аналог "американской мечты"

Но какие тут трудности? Бедные районы — удаленные, в горах, там очень трудно вообще чем-либо занять людей. Поэтому там расцветают так называемые волостные предприятия. Это блестящее китайское изобретение, которое нам очень не грех перенять для умирающих городов и поселков. Я хорошо знаю одно село под Пекином, там была народная коммуна имени Советско-китайской дружбы. Мы туда приехали в 1984 году, еще до нормализации отношений. И там я увидел, как под огромным навесом сидят престарелые крестьянки по 50-60 лет и крючками вяжут из мохера какие-то детали. А потом пришивают к ним этикетку: "Пьер Карден, ручная работа, Париж". Так вот, значит, Пьер Карден дает заказы народным коммунам, где совершенно дешевая рабочая сила — в семь раз дешевле, чем во Франции. Он их снабжает лекалами, шерстью, дает конкретный заказ: какой фасон, сколько штук, и полностью забирает продукцию. То есть это в чистом виде продажа плодов труда.

Вслед за иностранцами и многие китайские предприятия, даже автозаводы, покупают землю на селе, нанимают рабочую силу, завозят туда оборудование, станки. И сельской молодежи не нужно уходить из села —онаможет работатьв этихцехах, делать бамперы, фары,производить какие-то трудоемкие, но технологически несложные операции. Тут и автомобильные предприятия, и просто машиностроительные, и текстильные, и пошивочные — какие угодно.

Городской бизнес приходит на село, покупает дешевую землю, завозит все оборудование. Самое элементарное — это птицефабрики. Есть большая птицефабрика, и она вместо того, чтобы выращивать цыплят централизованно, объезжает соседние деревни. Там уже одни старики и старухи старше 60 лет. Они им говорят: "Сколько вы хотите несушек выращивать: 500, тысячу, 2 тысячи или 3 тысячи?". Они говорят: "Ну, давайте 500". Приезжает бригада, строит навес, желоба, завозит им два раза в неделю на мотоциклах комбикорма, чистую воду, и деду и бабке остается только два раза в день пройти, залить воду, посыпать корм. Через 54 дня, сколько должен расти цыпленок, опять же, приезжает машина, всех подросших курей забирает, и разделка идет централизованно на большой фабрике. Но это очень экономит расходы и на землю, и на все.

В этом секторе, на так называемых поселковых предприятиях, работают уже десятки миллионов людей и это загружает сельскую рабочую силу, которой нечем заняться, потому что 10 соток на душу населения земли, а народу много.

Что до русско-китайских отношений, то огромное достижение России и Китая в том, что мы полностью юридически закрыли проблему границы. Строго говоря, когда Мао Цзэдун пришел к власти, новое руководство КНР объявило, что все договора, которые существовали раньше, в дореволюционную эпоху, они считают неравноправными и недействительными. Это в какой-то степени относилось и к Кяхтинскому договору между Россией и Китаем, когда были какие-то спорные территории. Но, к счастью, в результате очень сложных переговоров (мои как раз коллеги-китаисты их вели 18 лет) мы полностью согласовали всю границу. Особенно сложно было на больших реках, как Амур — новые острова появлялись, старые исчезали. Пришлось где-то нам пойти навстречу китайцам, где-то — китайцам навстречу нам. Но сейчас все это урегулировано, подписано и, в отличие от Японии, у нас с Китаем никаких пограничных проблем нет.

Поскольку Китай не только наш великий сосед, но и наш главный геополитический партнер, исторически задача наших двух стран, России и Китая, в XXI веке состоит в том, чтобы повторить на новом витке истории идеи Великого шелкового пути — сделать Россию и Китай мостом между Западной Европой и Восточной Азией. По самым скромным подсчетам, одни транзитные перевозки будут давать России по крайней мере 150 миллиардов долларов в год. Немалые деньги! Как только распался Советский Союз, появились новые границы, появились какие-то остановки, задержки на этих маршрутах, и грузы пошли вокруг Африки морем. Вот надо, задача состоит в том, чтобы вернуть Транссибу хотя бы ту нагрузку, которую он нес в советские годы, а может быть, ее увеличить. Нашим странам самой их геополитикой, самим географическим положением выпала задача возродить идеи Великого шелкового пути между Западной Европой и Восточной Азией. Итоги XVIII съезда Компартии Китая говорят о том, что условия для этого еще более улучшились.

Самая главная задача России — это вернуть роль великой технологической державы. В первую пятилетку, когда я работал в Китае, мы были великой технологической державой — и мы построили в Китае первый автозавод, первый тракторный завод, самый большой в мире мост через Янцзы. Сейчас, к сожалению, мы стали для Китая сырьевым придатком, который поставляет главным образом нефть, газ и лес-кругляк из Сибири. Вот только, может быть, в области военной техники, военного сотрудничества мы поставляем что-то высокотехнологичное.

Читайте также: Ка-32 обретут новую жизнь в Пекине?

Правда, мы там построили атомную электростанцию, первые два агрегата уже работают, сейчас подписано соглашение, завершается строительство еще двух агрегатов. Могут быть построены еще станции. Китай будет развивать атомную энергетику, это важное направление. Безусловно, ключевым направлением российско-китайского сотрудничества будет именно энергетика.

Я представляю себе будущее Транссиба как возрождение Великого шелкового пути — создать вдоль Транссиба цепочку свободных экономических зон и переселить туда те 25 миллионов русских, которые после распада СССР оказались в СНГ, в других странах. Многие из них хотят вернуться, говорят по-русски, но их надо селить не в европейской части России, а именно вдоль Транссиба. Создавать там цепочки свободных экономических зон, подобно китайцам.

Читайте самое интересное в рубрике "Мир"

А что вы думаете о борьбе с экономической и государственной коррупцией в России? Работает ли Федеральный Закон №273 о коррупции в России, и если не работает, по почему? Если ли у вас план противодействия коррупции в России? Поделитесь этим планом или предлагаемыми вами методами в коментариях ниже.