Европа против паранджи

Фото: Фото: AP

В апреле этого года нижняя палата парламента Бельгии одобрила законопроект, в соответствии с которым женщинам нельзя будет появляться в общественных местах в одежде, скрывающей лицо. В мае резолюцию, осуждающую ношение паранджи, единогласно принял французский парламент. Пока она носит лишь декларативный характер, но французские власти готовятся придать ей статус закона.

Перед этим, в конце прошлого года, решением референдума в Швейцарии было запрещено строительство минаретов. Ранее, в ноябре прошлого года, Европейский суд по правам человека запретил размещение распятий в итальянских государственных школах в ответ на иск гражданки этой страны Сойле Лаутси. Европейское сообщество отвергает религиозную символику в целом или только мусульманскую? К каким последствиям могут привести подобные запреты? На эти вопросы "Правды.ру" отвечают эксперты.

Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета России:

Дело в том, что сегодня страна, которую мы привыкли называть Евросоюз, состоящая из примерно сорока государств, разваливается. Причина ее развала — не только экономический кризис, но и те ложные основания, на которых существует современная Европа, потому что большая ее часть — это Западная Европа, которая живет до сих пор в тени поражения 1945 года. Она остается страной, оккупированной по сей день, страной, в которой существует жесткий американский контроль через систему НАТО, через пятую колонну чиновничества, политических партий, прикормленных Соединенными Штатами. Не будем забывать, что это страна, в которой установлена после поражения насильственная юдофилия. За сомнения в Холокосте в большинстве этих государств дают сроки.

Если вы обратили внимание, все исламофобские инициативы исходят от правительственных кругов: от парламентов, от судов, от политических партий, как в Швейцарии с минаретами. Исламофобия в Западной Европе — это рычаг для управления территорией, которая остро ощущает свою вторичность, свою лишенность статуса одного из центров истории, потому что после 1945 года Европа превратилась просто в экономическое пространство, контролируемое иностранными силами: с запада — Соединенными Штатами, с Востока — СССР.

Фото: AP

Сегодня есть этот момент — исламофобия как средство управления массовым недовольством. Должно произойти смыкание между диаспорами мусульман на Западе и недовольными гражданами на Востоке, поскольку классовая солидарность толкает к тому, чтобы низы бывшей социалистической Европы обрели поддержку в лице обездоленных мусульманских диаспор на Западе. Это будет иметь, конечно же, антиамериканский и антиизраильский характер. Поэтому, чем больше страстей нагнетают в этом плане европарламенты, чем больше они дискриминируют мусульман в европейском обществе, тем больших социальных потрясений следует ждать в недалеком будущем.

Паранджа, конечно же, является инновацией и не соответствует шариату. Но парламент-то этого не знал. Парламент, я думаю, не входил в тонкости исламского законодательства, в фикх и так далее. Объективно говоря, если, так сказать, убрать субъективный аспект, то паранджа должна быть запрещена шариатом, потому что она не соответствует установлениям ислама, сунне Пророка, Корану. В Коране сказано, что полностью скрытыми от посторонних должны быть только жены Пророка, а они не таковы, как какая-либо другая женщина. Это божественное установление. То есть, любая другая женщина не может подражать в такой сокрытости женам Пророка.

Стало быть, любая другая женщина должна возлагать на себя покрывало, оставляя лицо и кисти рук открытыми. Это шариат. Если она закрывает лицо, это нарушение шариата. Но это объективная сторона. А субъективная сторона — что парламент этого не знал и старался нанести удар по мусульманам. Парламент решил уязвить и ужать мусульман на территории, которая подвластна его законодательным актам. Это понятно, и это, конечно, не прибавляет взаимопонимания между диаспорами и коренным населением.

Читайте также: Францию пугают "фигуры без лиц"

Помните, как было, когда люди из диаспор с окраин Парижа вышли бунтовать? Они, кстати говоря, были далеко не только мусульманами, среди них было очень много сербов, португальцев, румын. Потом к ним присоединились студенты. Вторая волна поджогов машин, автобусов — это уже было чисто французское студенчество. Поэтому рано или поздно — я думаю, что достаточно рано — мы придем к повторению 1968 года, но тогда уже не будет советской власти и международного отдела ЦК, который может предать такого рода восстание и договориться с НАТО, как это было в 1968-м.

Священник Георгий Завершинский, руководитель Службы коммуникации Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата:

Запрет на ношение паранджи, как объясняется в материалах о штрафе, предъявленном женщине в парандже итальянской полицией, связан, прежде всего, с защитой от террористической угрозы. Именно в связи с этим запрещено в общественных местах также находиться в мотоциклетных шлемах, закрывающих лицо человека, и так далее. Следует разделять запрет на религиозную символику и запрет на ношение такой одежды, которая скрывает личность человека, скрывает лицо. Это, во-первых.

Фото: AP

А, во-вторых, к сожалению, явлением нашего времени стал отход Европы от своих христианских корней, для того, как объясняют, чтобы не провоцировать конфликты или противостояния на религиозной почве. В этой связи были приняты проекты законов о запрете на религиозную символику. Это уже несколько другая область, и здесь следует сказать, что Церковь по своей природе выполняет миссию, и определенная церковная символика — это существенная составляющая часть миссии Церкви, поэтому Церковь отказаться от этого не может.

Другое дело, какая это символика и каким образом она проявляется. В этом отношении есть различия между православной и католической традицией. Например, для православия не слишком традиционным является распятие — скульптурное изображение Распятого Христа. Именно против того, чтобы в школьном классе, где обучаются дети одной гражданки Италии финского происхождения, находился крест с распятием, то есть изображением страдающего, умирающего Богочеловека, был ее протест. Мотивы этого протеста могли быть различными, и не только религиозного смысла. Для православия, скорее, было бы традиционно поместить икону Христа, Божией Матери, ангелов или святых. Икона — это жизнеутверждающий образ.

Маловероятно, чтобы мог возникнуть какой-то протест и обращение в суд против того, что мы располагаем икону дома, в школе или в каком-то общественном месте. Даже в одной из европейских стран, например, во Франции, Бельгии, Германии или в Италии. Икона по своему характеру — это совершенно иной образ, который являет нам человека, каким его видит Бог. Это свидетельство веры в человечность как таковую, задуманную Творцом. Здесь вряд ли могут возникнуть какие-то юридические основания для вынесения запрета на размещение иконы. Кроме того, в православии обычно используется традиционный восьмиконечный крест, а не распятие, хотя распятия тоже присутствуют,но, как правило, они помещаются внутри храмов.

Читайте также: Бельгия перепишет Уголовный кодекс ради паранджи

Фото: AP

Что касается в целом процессов, связанных с запретами на религиозную символику, то это естественные последствия дехристианизации Европы. Православная церковь никогда не поддерживала и не поддерживает эти процессы и не высказывается в их пользу. Ведь ущемление прав человека можно найти в иных вещах: одежде, манере поведения, образе жизни и во многом другом. В конечном итоге можно дойти до абсурда, запрещая те или иные формы проявления человеческой личности в обществе. Не соглашаясь и не поддерживая запреты на религиозную символику, Православная церковь, в свою очередь, осуществляет миссию проповеди посредством икон, располагая их там, где могут быть верующие люди и где это может быть свидетельством Церкви, а не поводом для негативной реакции со стороны неверующих людей.

Елена Чудинова, писатель, автор романа "Мечеть Парижской Богоматери":

Запад начинает осознавать, что идеология толерантности была не панацеей, а всего лишь игрой в одни ворота. В нем пробуждаются цивилизационные самосохранительные инстинкты. Но мы видим сейчас, насколько глубоко повреждена европейская идентичность. Попытка отстоять нехристианские ценности, которые являются для Европы базовыми, секулярные ценности, ценности светского общества — это, в общем-то, первая паническая попытка, которая, безусловно, не будет эффективной.

В свое время я говорила о том, что мы должны осознать, что у светского общества нет шансов в борьбе за выживание перед религиозным. Религия является мощнейшим движущим фактором. Поэтому мы парадоксальным образом наблюдаем, с одной стороны, первые попытки отказа от идеологии толерантности в виде запрета на хиджаб в школах, запрета на паранджу, недавнего швейцарского референдума, запретившего минареты. Но, с другой стороны, мы видим в этих попытках шоры, которые ставит сама же толерантность.

То есть, видя угрозу в религии, чуждой для Европы, европейцы пытаются отмежеваться от религии вообще, от религии как таковой. Отсюда — все эти уродливые курьезы типа отказа от распятий, запрещения посещать школы священникам в сутанах в католических странах и прочие своеобразные гримасы. Как мы знаем, даже в глобальных документах Евросоюза в свое время было исключено упоминание о христианском происхождении Европы. То есть, с одной стороны, я вижу какую-то надежду в том, что пробуждается инстинкт самосохранения, но, с другой стороны, я пока не вижу причин обольщаться на эту тему, потому что европейская идентичность чрезвычайно повреждена, и инстинкт этот мечется, по сути, еще не зная дороги, по которой бы ему надо устремиться.

Европейская идентичность повреждена в секулярности. В глобальных документах произведен отказ от признания европейских христианских корней как от базовой цивилизационной европейской основы. Свято место, как мы понимаем, пусто не бывает. Причина не в том, что ислам наступает, а в том, что с момента второго Ватиканского собора, который, как мы помним, произошел на рубеже 70-х годов прошлого века, отступает не только католицизм, но и христианство в целом. Это привело к тому, что европейцы не знают сами себя. Светскость не является базовой ценностью. Какая-то абстрактная свобода — это все чрезвычайно субъективно. Религия — это вещь, которая существовала в течение веков и позволяла нам быть "солью земли".

Читайте самое интересное в рубрике "Мир"